Кризис либерализма - Рормозер Гюнтер - Страница 62

Как обстояло дело в бывшем Советском Союзе в действительности с заменой христианской веры на марксистскую социалистическую веру, свидетельствуют кризисные ситуации, когда под угрозой оказывалось само существование общества. В истории Советского Союза такие моменты случались дважды: когда войска Третьего рейха приближались к Москве и позднее, в 1985 г., когда Горбачев говорил о духовном распаде социалистического общества в результате морального разложения. Если бы и в самом деле можно было добиться чего-то реального заменой православной веры на социалистическую, тогда в таких кризисных ситуациях должна была бы произойти мощная мобилизация всех духовных сил социалистической веры. Однако, заметим, именно этого и не происходило.

При вторжении национал-социализма в Советский Союз Сталин объявил, что советский народ начинает "Отечественную войну". Он не взывал ни к социалистическому интернационализму, ни к международной солидарности, а как царь призвал народ к "Великой Отечественной войне для защиты священной родной земли". Только благодаря обращению к православно-мистической и российской патриотической традиции защиты Отечества Советский Союз смог выстоять тогда и выдержать те испытания.

Горбачев принял официальных руководителей русской православной церкви, объявил им о их реабилитации, обещал им возвращение церквей и предоставил им возможность пользоваться всеми свободами для осуществления своей деятельности в обществе. В ответ представители православной церкви обещали ему с благодарностью свою безусловную лояльность к задуманным им реформам. Представители православной церкви заявили, что православная церковь всегда была на стороне русского народа и она будет занимать ту же позицию и в предстоящие трудные времена.

Все подобные примеры говорят о том, что страна эта в конечном счете никогда не черпала свои духовные силы из марксистско-ленинской идеологии. Внутреннее сплочение социалистического общества осуществлялось политическим использованием символики, полностью совпадавшей со старой религиозной символикой царской России и перенесенной на новые общественные отношения.

Авторитарно-архаическая структура, скреплявшая государство, была ритуализированной структурой, основанной на своего рода религиозной символике. Невероятный, исключительный культ личности и демонстрация галереи святых предшественников были свидетельством превращения социализма в миф. Место реальной истории занял героический миф. Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин почитались как боги. Это для нас Сталин был властителем-злодеем, а в Советском Союзе он был "отец родной". Для нас просто непостижимо, что простые люди в Советском Союзе относились к Сталину с любовью, что он дал всему народу чувство защищенности и сопричастности к великому государству.

Подведем итоги. Мы переживаем ныне повсеместно, во всем мире возвращение религии как политического фактора. Христианство оказалось неподготовленным к этой новой ситуации. Иначе невозможно объяснить экспансию ислама и буддизма. Если Европа не хочет проиграть свое духовное наследие, к которому относится и Просвещение, она должна понять необходимость возрождения обновленного христианского самосознания.

В настоящее время христианством пользуются различные идеологии. Другие движения, как, к примеру, экологическое, обрушиваются с упреками на христианство и склоняются к обожествлению природы, к размытым формам религиозности. И консерватизм, и прогрессизм хватаются за христианство, чтобы использовать его для своей легитимации.

Существует опасность инструментализации религии в целом и христианства в особенности. Такая инструментализация была бы незаконной, по крайней мере в отношении христианства. Разделение между религией и политикой относится к числу основополагающих аксиом христианства. В этой ситуации нам нужно обратиться к Лютеру, чтобы определить как точки сближения между религией и политикой, так и различия между ними.

Европейская культура обязана своим существованием тому убеждению, что между религией и политикой должно проводиться четкое различие. Речь идет о том, что отношения между религией и политикой должны быть определены со всей ясностью. Этот вопрос специально рассматривается в следующем разделе книги. Нам нужно будет вспомнить о лютеровском учении о "двух царствах". Мы увидим, что так называемый "христианский социализм" не может найти опоры в Библии и что возможность прагматичной, рациональной политики остается связанной с учением о "двух царствах".

Только обращение к этому учению предохранит нас от падения, от возврата к язычеству. И только эта концепция предохранит нас также от инструментализации Библии, используемой для продолжения социалистического проекта, на сей раз под эгидой христианского социализма.

Вопрос о конце исторической эпохи христианства приобрел неожиданную актуальность в результате событий, произошедших в Германии. Явление это уже рассматривалось нами в контексте проблемы абортов. Но процесс дехристианизации распространяется на значительно более широкие области и стороны жизни общества. Крушение реального социализма означает, что после краха национал-социализма в 1945 году потерпела провал вторая масштабная попытка утвердить атеизм всеми силами современного государства и устранить христианство, выкорчевав его корни. Попытки эти имели всемирно-историческое значение. Что следует из этого?

События и перемены, произошедшие в России и других странах бывшего Советского Союза, обсуждаются у нас лишь в социально-экономическом плане, решение возникших проблем ищут в том же направлении. Между тем произошел более глубокий перелом: окончилась неудачей попытка заменить христианство другой верой и создать нового человека. Теперь Россия обращается вновь к своим национальным, историческим и христианским корням и духовным источникам.

Перед нами встают в свете этого опыта вопросы: какие последствия извлечет из этого наш либеральный атеизм? Вправе ли мы говорить о христианском народе, о христианской Германии, о народной церкви?

У меня лично после 1945 г. было впечатление, что немцы как никогда еще со времен Реформации готовы были понять, насколько они отдалились от своего христианского происхождения. Национал-социализм с его террором, с уничтожением миллионов людей представлял собой лишь конечный пункт процесса дехристианизации Германии и немецкого народа.

Никогда еще со времен Реформации не было у нас такой готовности понять, что вера касается не только отдельного человека и его внутреннего мира. Речь идет о величайшей духовной силе в истории, от которой зависит судьба народов. Это вопрос не только христианских меньшинств, последних христиан, сохранивших веру и выстоявших наперекор духу времени. Если бы речь шла только о борьбе против духа времени, опасность была бы не столь велика. Речь идет между тем о судьбе народов и культур, их выживании.

Мне казалось тогда, после 1945, что пробудилось осознание судьбоносного значения христианства для немецкого народа. Однако с денежной реформой 1949 года наступило вдруг забвение этих настроений, немцы переключили почти все свои душевные силы на экономическое восстановление страны.

Еще один важный признак того времени нужно упомянуть. Опыт национал-социализма впервые привел к объединению христиан всех конфессий в рамках одной политической партии, ХДС. Это уникальное новое политическое образование было движимо стремлением предотвратить возврат к атеистическому варварству национал-социализма. Люди хотели позаботиться о том, чтобы в Германии никогда впредь не произошло бы такого уничтожения всех основ элементарной нравственности.

Огладываясь назад, на то, как начинался этот процесс, задаешься вопросом, как же обстоит дело сегодня? В каком состоянии находится ныне христианская вера? Наблюдая за ходом общественной жизни в стране, за дискуссиями, телевизионными диспутами, культурными мероприятиями, я прихожу к такому впечатлению, что дехристианизация немецкого народа дошла до такой степени, что выходит, быть может, за рамки достигнутого в этом направлении национал-социализмом за двенадцать лет его пребывания у власти. В чем же причины этого?