Кризис либерализма - Рормозер Гюнтер - Страница 61

Теперь о проблеме бедности. Христианское отношение к бедным не определяется тем, что какая-то определенная социальная группа или класс априори обозначается в качестве бедных, к которым должно быть соответствующее отношение независимо от конкретных социальных обстоятельств, конкретных жизненных условий и воззрений.

Христианское отношение к бедным скорее иное, поскольку по-настоящему бедными в разных странах являются различные слои общества. Атрибут "бедный" не фиксируется идеологически в том смысле, что бедные всегда принадлежат к определенному общественному слою или классу. Отождествлять бедность с материальной бедностью значит извращать тот смысл понятия, который содержится в Новом Завете. В этом заключается фундаментальное возражение, которое может быть выдвинуто против христианского социализма.

Что можно сказать по поводу тезиса, будто социализм остается единственной силой, способной осуществить справедливость в обществе в соответствии с требованиями и условиями современности? В ФРГ по-прежнему верят в это. Согласно этому представлению справедливость ориентируется на модель эволюционного, демократического социализма. Решающий момент состоит тут в отождествлении справедливости с равенством. Социалистическая справедливость означает уравнивание всех в обществе. Чем больше равенства, тем больше справедливости, так формулируется социалистический лозунг. Справедливый мир будет создан тогда, когда все станут равны.

Но что означает справедливость, если не равенство? Современное общество со всеми своими материальными, социальными и культурными достижениями разрушает себя по мере того, как оно приближается к этому состоянию равенства, называемому справедливостью. Ибо создание такого равенства означает ликвидацию всякого интереса индивида к тому, чтобы добиваться каких-то достижений, проявлять инициативу и брать на себя риск. Опыт всех бывших социалистических стран показывает, что социализм упраздняет ответственность и заинтересованность как отдельного человека, так и общества.

А как обстоит дело с созданием Царства Божьего на земле? Можно ли сказать, что социализм представляет христианскую эсхатологию в секуляризованном виде? Не стремится ли социализм создать на земле и руками человека то же самое, что согласно надеждам христиан осуществится лишь в будущем и волей Божьей?

Этот тезис на протяжении почти двадцати лет определял содержание дискуссий об отношениях между социализмом и христианством. Чтобы понять различие между христианством и социализмом, мы должны провести четкое различие между утопией и эсхатологией. Фундаментальное отличие состоит в том, что христиане надеются на осуществление Царства Божьего и верят в пришествие этого Царства.

Царство Божье и пришло, и лишь наступает. Можно ли представить себе это Царство как результат направленных к тому усилий или оно уже пришло, поскольку люди верят в его пришествие? Толкованием этого парадокса теология занимается с давних пор. Проблема различия между "уже наступило" и "еще не завершено" связана с определенным, линейным пониманием времени, согласно которому за одним мгновением следует другое.

Это равнодушное отношение к последовательности событий, характерная для античных представлений о времени модель преемственности были преодолены христианством. Христианское понятие времени исходит из представления о благоприятном и решающем моменте: "теперь". Время спасения наступает сейчас, теперь. Античное мышление с его физическим пониманием времени даже представить себе не могло, что какое-то мгновенье, выхваченное из последовательного течения времени, вдруг качественно преобразует и определяет все временное пространство в целом. Тройного различения на прошлое, настоящее и будущее в библейском понимании времени нет. Поэтому нам трудно понять и семантический и сущностный смысл наличия и в то же время отсутствия Царства Божьего. Настоящее служит основанием для веры в будущее того, что еще не завершено.

Фундаментальное отличие от утопии, в том числе и от социалистической утопии, состоит в том, что исторической, политической почвой христианской эсхатологии является настоящее, а не будущее. Христианская эсхатология не содержит иного смысла, кроме того как сделать человека способным к восприятию настоящего, в то время как утопическое мышление социализма предлагает проект будущего на основе отрицания настоящего. Христианская же эсхатология ориентирует человека на настоящее.

Учитывая это фундаментальное различие, не может быть, таким образом, и речи о секуляризации эсхатологии в облике утопии. Сходство между социализмом и христианством представляется поэтому весьма проблематичным.

Социализм в христианском облачении - этот тезис находит все больше сторонников. Значительная часть священнослужителей и теологов, не только в бывшей ГДР, несмотря на страшный опыт пережитого, верит в то, будто, при всей критике реального социализма, наиболее верный путь в будущее представлял бы все же некий демократический социализм. Равенство и общение всех людей, с любовью помогающих взаимно друг другу в самоосуществлении, предполагаются в самом замысле Евангелия. С христианской точки зрения оправданно только такое общество, которое стремится именно к этому состоянию.

В этом состоит вызов. Речь идет о вопросах решающего значения, решение которых возможно лишь в сфере теологии. Марксизм и социализм, с их социально-экономической аргументацией, исчерпали себя. Остались последние теологические вопросы. Что дает социализму возможность выживания? Не что-то особенное, что недоступно было пониманию теоретиков, а весьма простые вещи, известные испокон веков - невыносимость неравного распределения различных благ, причем не только материальных, существующая в этом мире. Ни одно общество не может выжить в течение долгого времени без идеи справедливости. Люди смогут отказаться от социализма, но от чего никто не может отказаться - и от этого не должны отказываться прежде всего христиане - это от идеи справедливости. Она переживет социализм.

Горький опыт нашего столетия говорит о том, что человек не готов к справедливости. Не было еще общества, которое было бы способно вынести страдания в условиях неравенства в распределении благ. Тот же опыт оставил после себя и социализм. Особый жилой квартал для высшей номенклатуры ГДР - лишь один из мерзких примеров того, что человек не способен принять справедливость, в то время как нужда и бесправие ближнего очевидны. От постулата справедливости нельзя отказываться. Но человек никогда не сможет его осуществить. Поэтому столкновение с социализмом будет носить в будущем религиозный характер.

Это столкновение существует еще со времен Маркса. Маркс верил в то, что посредством пролетарской революции удастся ликвидировать извращенные общественные отношения и заменить их истинными. Но та же цель преследовалась по-своему и религией. Когда Маркс размышлял о пролетарской революции, для него всегда шла речь об осуществлении целей религии в форме политической реализации религиозных императивов.

Революция призвана была претворить в жизнь то, что религия до сих пор лишь обещала, но не выполнила. Когда революция выполнит обещания, которые брала на себя религия, религия должна исчезнуть сама собой. Результат этого процесса Маркс видел в том, что с созданием свободного общества человечество освободится и от религии. В этом вопросе позиция Маркса полностью совпадала с атеистической критикой религии XVIII века, хотя у той не было метода, каким образом можно было бы осуществить освобождение от религии.

Заблуждался ли Маркс в принципе относительно возможности упразднения религии или он заблуждался в своем конкретном представлении, что религию можно было бы устранить посредством революционной практики? Очевидно, что либерально-капиталистическое общество потребления располагает более действенным методом достижения этой цели, которую имел в виду Маркс.

Взглянем на нынешнюю Россию. Религия там отнюдь не ликвидирована, она получила вновь благоприятные условия и поддержку. По некоторым признакам можно предполагать, что в России обозначаются контуры мощного христианского возрождения. Заменить православную христианскую веру верой в научный атеизм и марксистский социализм явно не удалось.