Кризис либерализма - Рормозер Гюнтер - Страница 60

Христианский консерватизм мог бы внести значительный политический вклад в решение самых различных вопросов экологического кризиса. Экологическое движение вновь вызывает к жизни все фундаментальные и изначальные консервативные темы, существовавшие с конца XVIII века.

Ныне, когда рушится вера прогрессистов в завершение истории, в осуществление надежд, возлагавшихся на научно-технический прогресс, можно лишь поражаться появлению консерватизма в облике экологического движения. Воля к сохранению и сбережению природных основ человеческого существования, к восстановлению осмысленных и культурных жизненных связей в согласии с природой составляет тут, без сомнения, главный движущий мотив. Именно эти элементы и входили уже в программу классического консерватизма, к примеру, у Юстуса Мёзера [15] в конце XVIII века.

Чтобы в корне изменить ситуацию в обществе, необходимо принципиально новое мышление. Поиски нового разума могут создать почву для диалога между ранее враждовавшими лагерями прогрессизма и консерватизма, чтобы объединить усилия в борьбе против возрождения мифов, с одной стороны, и против абстрактного рассудочного мышления - с другой. Не бросает ли вызов христианам идея социализма?

Нам необходимо новое мышление. О неспособности осознать новые реальности говорит тот факт, что в ФРГ до сих пор продолжают оживленно дискутировать, не спасти ли кое-что оставшееся от социализма, не ввести ли какую-то улучшенную социалистическую модель и не включить ли в нашу конституцию некоторые достижения социалистической системы.

Совершенно очевидно при этом, что представления о реальности социалистической системы, о ее структуре и о том, как она функционировала, у нашей общественности совершенно отсутствуют. Как можно всерьез говорить о достижениях социализма или о существовавшей в этом обществе якобы большей, чем у нас социальной солидарности, если служба государственной безопасности держала на всякий случай под контролем шесть миллионов граждан. За сотнями тысяч людей велась слежка.

Это была тотальная система угнетения. У нас никак не хотят понять того факта, что свою несостоятельность обнаружили все формы социализма, не только реальный социализм в Восточной и Центральной Европе, но и вообще все модели, которые именовались и осуществлялись в ХХ веке как социалистические.

Нет никаких гарантий, что социализму пришел конец. Я уверен, что самое позднее через несколько лет у нас возникнут новые горячие дебаты о демократическом, на этот раз "христианском" социализме. В этой дискуссии опять пойдет разговор о том, что рыночная экономика эффективнее плановой. Но кого нужно убеждать в этом? В бывших коммунистических странах Восточной Европы уже ни одного человека не осталось, который не верил бы в более высокую экономическую эффективность рыночной экономики, и более того, в то, что только она и эффективна. Лишь сумасшедшие могут сомневаться в том, что система свободного рынка отвечает требованиям разумности и здравого смысла в экономике. Дискуссия будет о другом, она переместится на совершенно другой уровень, где действительно имеет смысл сравнить и обсудить различные мнения. Речь пойдет о принципах, а в конечном счете можно сказать - о теологии.

Социализм представлял собой в ХХ веке мощную духовно-политическую и культурную силу, которую не следует недооценивать. Никто не знает, осталась ли эта фаза социализма уже позади или социализм взял лишь передышку. Вполне возможно, что он вернется вновь в измененном виде, в преобразованной форме.

В чем причина привлекательности социализма? Почему люди упорно держатся по меньшей мере за идею социализма несмотря на то, что история неоднократно опровергала его? Это связано в конечном счете с религиозно-философскими феноменами.

Ни одно общество не может долго просуществовать без справедливости. Мы живем ныне таким представлением, что если материальные потребности людей удовлетворяются, то и общество будет на долгие годы пребывать в состоянии удовлетворения. В ФРГ это называют даже триумфом либерализма. Я не уверен в том, что такое положение сохранится в ФРГ и в будущем, не говоря уже о других странах Запада.

Вопрос о справедливости встает все время вновь, причем именно в том центральном аспекте, который был точно зафиксирован еще Максом Вебером. По Веберу, неравенство в распределении богатства в этом мире и вытекающее из этого отсутствие равенства жизненных шансов представляют собой фактор, который всегда будет вновь и вновь бередить души людей.

Когда нет больше религиозно обоснованной идеи справедливости, уравнивающей людей, проблема начинает обостряться. Если люди сумели выдержать в этом мире на протяжении тысячелетий возмутительное неравенство в распределении материальных благ, терпя это и поныне, то только потому, что религии, присущие некоторым культурам, давали людям веру в справедливость творца, которая уравнивает всех.

Благодаря этой религиозно обоснованной вере люди обретали силы хоть как-то справиться с реальной несправедливостью в земной жизни. Если же это религиозное представление о справедливости исчезает или если люди вообще уже не верят ни в какого бога, следящего за осуществлением своей справедливости, тогда возникает требование осуществить справедливость сейчас же, немедленно и здесь, тут же на месте. Тогда требование справедливости почти неизбежно обретает социалистические черты. Всякий христианский консерватизм оказывается перед этим вызовом.

Самым влиятельным выражением социалистической мысли в мировой истории был, несомненно, марксистско-ленинский вариант социализма. Этот социализм изменил ход истории и саму судьбу человечества, оказав на них более глубокое воздействие, чем какая-либо иная духовная и политическая сила.

Вместе с тем со времен Сен-Симона существует также некий вариант христианства, ставящий целью политическое осуществление христианского Царства Божьего. Тезис этого течения состоял в том, что политическое осуществление христианства в условиях эпохи Нового времени возможно лишь в форме социализма. То есть речь идет о христианском социализме. Как обстоит дело с этой идеей ныне? Что общего между христианством и социализмом?

На первый взгляд выступление христианства за социализм кажется убедительным, поскольку из христианской традиции известно, что христиане видели свой долг в защите слабых, ущемленных, угнетенных, всех бедных.

Нет сомнений в том, что этот христианский бог, к примеру, в Старом Завете выражает особое расположение к бедным и угнетенным. Если христиане на стороне бедных, тогда они должны быть на стороне эксплуатируемых и делать конкретные выводы из своей принадлежности к христианству, то есть бороться за интересы эксплуатируемых против эксплуататоров.

Весьма важно то обстоятельство, что современный социализм разделяет вместе с христианской теологией истории веру в то, что собственное осуществление человеческого предназначения состоит в установлении Царства Божьего на земле. Этого формального совпадения представлений невозможно оспаривать. Социалистический образ будущего возник в результате секуляризации христианства. "Настоящее", "собственное" ожидает человечество только в будущем. Великой эсхатологической мечтой было освобождение человечества от всякого господства, от бремени труда и от войн. По христианским представлениям именно такое состояние и ожидалось как конечное.

В таком контексте может показаться, будто против выступления христиан за социализм и даже на стороне марксизма, пусть и не принимая марксистских обоснований, за осуществление целей социализма и упразднение бесчеловечных общественных отношений у христианства не может быть никаких возражений по существу. Чтобы понять, почему так много евангелических священников бывшей ГДР сегодня стали социалистами, причем даже несмотря на то, что им пришлось пережить, нужно учесть причину этого явления. Она состоит в том, что эти люди живут не марксистскими, а собственными, своего рода религиозными мотивами, своей верой, которую неспособны разрушить никакие реальные перемены, произошедшие в мире.