Мужчина ее мечты - Угрюмова Виктория - Страница 43
- Предыдущая
- 43/53
- Следующая
— Ника! — привлек мое внимание Володя. — Мое решение взвешенно, я уже ехал сюда с этой мыслью. А драгоценный Игорь Владиславович («Ого! Он даже знает его отчество в отличие от меня», — мелькнуло в голове) выдвинул свое предложение под влиянием минутного порыва. Это просто несерьезно.
— Мне лучше знать, серьезно или нет, — огрызнулся Разумовский.
— Давайте обсудим эту животрепещущую тему несколько позднее. Если вы хоть сколько-нибудь беспокоитесь о нашей прекрасной хозяйке, то оставьте нас наедине и дайте мне возможность высказаться.
— Мы, собственно, и пришли сюда ради того, чтобы остаться наедине и высказаться, — указал Макс на корень всех проблем.
— Нам надо поговорить. У меня сведения чрезвычайной важности.
— У нас тоже. Именно поэтому мы отсюда не уйдем. И пяди не сдадим, — поведал Одинцов. — Постарайтесь, Владимир Ильич, с этим смириться. Боюсь, что дело касается не только, как вы изволили выразиться, нашей прекрасной хозяйки, но и еще кое-кого.
— Ва-банк? — великолепно изогнул бровь господин Абессинов. — Браво, подполковник.
Пикируются. Ненавязчиво сообщают друг другу, что все или почти все друг о друге знают. Метят территорию. Я вообще, кажется, не в счет, потому что если я сейчас тихонько выберусь с этого пятачка, раскаленного от страстей, они заметят пропажу далеко не сразу. Но бровь Владимир Ильич изгибает здорово.
Я, конечно, лопалась от злости в этот момент, но все равно не могла не оценить, как чертовски красиво у него получилось. А еще я думала, что вместе они вообще прекрасно смотрятся — Володя и Игорь — и как сложно будет выбирать. А ведь они сделали мне предложение! Сперва это как-то ускользнуло от моего разгоряченного ума, но теперь я медленно и верно осознавала происшедшее. ОНИ. СДЕЛАЛИ. МНЕ. ПРЕДЛОЖЕНИЕ. ОБА. Надо как-то реагировать.
Но отреагировать не получилось.
— Лерка, да объясни ты этому нахалу, что тебе сейчас не до лирики. Тебе всерьез нужно подумать, и не о предложениях руки и всяких органов, — выпалил Макс в сердцах.
Впрочем, после «Лерки» он мог и не продолжать. Немая сцена.
Владимир Ильич Абессинов в финальной сцене «Ревизора» в роли всех.
Володя Абессинов пребывал в растерянности.
Во-первых, Ника оказалась чудо как хороша в обтягивающем кожаном костюме, и это совершенно сбило его с толку в первую секунду. Конечно, он сумел взять себя в руки буквально сразу же, замешкался разве что на паузу между двумя ударами сердца, но обнаружился новый «сюрприз». Этот, правда, был сомнителен.
Перед ним собственной персоной находился Игорь Разумовский, когдатошний знакомый и человек во всех отношениях достойный. Они никогда не воевали по разные стороны баррикад, во всяком случае официально, но существовали в параллельных пространствах, и один никогда не забредал на территорию другого. И тут вдруг такое столкновение.
Голова у Абессинова, как уже упоминалось, работала как безотказная вычислительная машина. И потому он почти сразу связал Разумовского и те фотографии и адрес, которые появились у Координатора в течение недели.
Конечно, это могло быть простым совпадением, но в такие совпадения он уже давно не верил. Когда директор лучшего детективного агентства оказывается случайно знаком и даже вхож в дом к женщине, которую собираются убить (причем за баснословную сумму), это значит, что директор здесь на работе. Правда, он сделал ей предложение, но это просто ловкий ход. Володя должен все обстоятельно объяснить Нике, но для этого, как минимум, нужно остаться наедине.
Подполковник Одинцов никак не вписывался в это логическое построение, но Абессинову было не до Макса Одинцова. Что-то там про «права старого друга» он легкомысленно пропустил мимо ушей, приняв эту фразу за такой же блеф, как и предложение Разумовского. Володьку раздражало, что Ника ведет себя странно и непривычно, и вообще она какая-то непривычная и незнакомая, на себя не похожа. Когда Макс, обмолвившись, назвал ее Леркой, Володя повел глазами в сторону рыжей красавицы, надеясь, что она сейчас возмутится, что ее перепутали с какой-то другой женщиной. Или не возмутится — это не в Никином стиле, — но строго укажет на ошибку.
Он ждал, но так и не заметил никакой реакции. Ни удивления, ни легкой досады, вообще ничего. Будто она услышала свое имя. Ну да, подумал он, другая прическа, другой цвет волос, другое имя, другая биография — все совпадает. И тогда пришлось поверить, что перед ним стоит именно Лерка, а не Ника, и тогда становились на место многие до того непонятные моменты, и тогда сердце стало ныть, как растревоженный больной зуб.
В ту секунду, когда Владимир Ильич Абессинов нарисовался в дверном проеме и потребовал немедленной конфиденциальной беседы, мотивируя это чрезвычайной важностью своего сообщения, мозги у Игоря и у подполковника Одинцова снова заработали на одной частоте. Как-то вдруг у них сложились в одну картину и внезапная находка в архиве (а где гарантии, что заказчик не знает уже об успехе предприятия?), и то, что им пришлось услышать от Ники в последние несколько часов. И тот факт, что Владимир Ильич Абессинов, кстати, приехал на ночь глядя. К их чести, этот пункт они рассматривали не глазами влюбленных и ревнивых мужчин, а исключительно как программный. И все вместе наводило на нехорошие мысли.
Интуиция подсказывала, что им придется работать с этим холеным красавцем, придется терпеть его присутствие, так что пора начинать привыкать. Они, конечно, посопротивлялись для приличия, но недолго. Где-то в глубине подсознания уже укоренилось и зрело твердое убеждение, что в руках Абессинова находятся недостающие части головоломки и, только сложив известные им факты, можно будет докопаться до истины.
Нельзя с уверенностью утверждать, что Макс перепутал имена специально. Скорее всего просто язык у него еще не поворачивался называть свою Лерку Никой, однако, поразмыслив, он решил, что все это случилось как нельзя более кстати.
Прав Владимир Ильич. Он идет ва-банк. И не простой, а с такими ставками, что дух захватывает. «Ставка больше чем жизнь» — шикарное название для какого-нибудь крутого триллера (жаль, что Чапек уже прошелся по этому поводу). И все-таки что-то подсказывало Максу и Игорю, что господину Абессинову в данном конкретном случае можно доверять. А может, не что-то подсказывало, а те фотографии, на которых трое: он, она и пушистый мишка? Нельзя сыграть такой взгляд и изобразить такую улыбку.
Затянувшуюся паузу нарушила Ника.
— Видимо, придется многое объяснять, — сказала она совершенно непринужденным тоном. — Поэтому предлагаю внести в программу вечера следующие пункты: никто никуда не уходит, но зато все мы дружно усаживаемся за стол и продолжаем вечеринку. Кстати, Макс, старый прохвост, ты, верно, забыл, но у меня сегодня день рождения. Именно его я и собиралась праздновать, когда вы так дружно нагрянули.
— А я думал, в октябре… — протянул Игорь, но тут же хлопнул себя по лбу раскрытой ладонью. — Ну да, Семен Семенович! Никак не могу привыкнуть.
— А и не надо привыкать. Примем как данность, что сегодняшний день — одно сплошное исключение. Сегодня нам всем придется поднапрячься и принимать на веру самые невероятные вещи. Для этого стоит выпить немного, чтобы расслабиться. Кроме того, мне все-таки потребуется грубая мужская сила для того, чтобы привести замысел в исполнение.
Макс попытался на нее строго зыркнуть, но она ответила ему безмятежным взглядом ровно светящихся зеленых глаз.
«Как у кошки», — в который раз подумал подполковник и сопротивляться не стал. Девочка очень взрослая, сама принимает решения. Его же дело — помогать, а не читать «патер ностер». Володя Абессинов выглядел поколебленным, но только слегка. На его лице читалась решимость вынести все до конца и до конца во всем разобраться. А вот если бы кто-нибудь из собравшихся умел угадывать мысли, то в мыслях Владимира Ильича им удалось бы прочесть одну нехитрую сентенцию: «Кем бы она ни была, какой бы ни оказалась, я ее люблю. И отступать не собираюсь». Эта мысль делала честь молодому человеку.
- Предыдущая
- 43/53
- Следующая
