Золотая Вспышка - Ледок Диана Дмитриевна "diledok" - Страница 11

разговора, все еще не осевшие в голове, когда мимо нeе, на большой скорости пролетел

двухэтажный смерч, основательно обливший ее грязью с лужи. Не останавливаясь, он

прогромыхал до поворота и скрылся, оставляя новоиспеченную блондинку так и стоять с

кислой миной и опущенными руками обливаться зловонной жижей.

- Что же творится вокруг? - недовольно пробурчала она и медленным шагом пошла дальше.

В половине четвертого в прихожей квартиры номер 17 наконец прозвенел звонок и тут же

послышался радостный возглас и звон разбитой посуды.

Это Олив разбила тарелку, когда вытирала ее полотенцем после мойки, стоя у не

работающей посудомоечной машинки, и то и дело тщетно напрягая слух надеясь услышать

приближающиеся шаги дочери.

Не обращая внимания на черепки на полу, она быстро засеменила в светлую, окрашенную с

светло голубые тона прихожую, и распахнула дверь, где перед ней предстала угрюмая Роза, с

ног до головы перепачканная в уже подсохшей грязи и с длинными светлыми локонами до

самого пояса.

- Наконец-то, Роза! А я уж думала что...

Она вытаращилaсь на дочь.

- Роза... Что же это такое? Где ты была?

- В школе я была, в школе... Где же еще?

Олив пропустила страдалицу в прихожую и закрыла за ней дверь. Со второго этажа донесся

детский вопль, очевидно интересующийся пришла ли она уже домой. Отвечая таким же

воплем, Роза бросила на мать виноватой взгляд.

- Прости мам, я чуть не попала под автобус, а он меня окатил этой жижей... из лужи, так что

моей вины тут нет.

Олив всплеснула руками и Роза поспешила добавить:

- Не беспокойся, я в полном порядке, он просто проехал мимо, даже меня не зацепив.

- Да, но ты...

- Цела мам, совершенно цела, - устала выдохнула она и развела руками, - извини... еще раз.

Можно я пойду переоденусь?

Великодушная мать решила оставить такую интересную застольную тему как новый цвет

волос дочери на потом и пропустила ее к лестнице, ведущей наверх.

Быстро по ней взбегая, по лицу Роуз пролезло некое подобие улыбки: худшее позади.

Первой реакции матери она опасалась более всего остального.

Она застала Рема с Джоном весело прыгающих на ее кровати и размахивающих ее ночной

рубашкой и халатом. У нее не было никакого желания разжигать очередной скандал и она

просто села на свободный краешек и вздохнула. Близнецы, а Джон с Ремом действительно

были близнецами разницей в полчаса недоуменно переглянулись и тут же перестали

прыгать. Они уселись по сторонам от сестры и уставились на нее двумя парами гигантских

карих глаз, спрашивающих друг у дрyга невероятную, и доселе неведомую им причину,

объяснявшую им почему она, видя их в комнате, не стала их вышвыривать оттуда вопя вслед

непристойные слова, и давая им повод выучить их и потом изредка припоминать. Решившие

видимо что у нее что-то стряслось, иначе бы она не лишила их такого удовольствия, они по

очереди толкнули ее в бок.

- Роза? Это ты или не ты? - спросил Рем.

- Нет, не я. В этом-то все и дело... - последовал тихий ответ и Джон ехидно улыбнулся: ее

еще можно будет ввести в драку, она в хорошем расположении духа.

- Это приведение что ли, а, Рем? - весело спросил он.

Роза ухмыльнулась, чем перевела братьев в еще больше недоумение. Но она не стала на них

кричать и выгонять их из комнаты, а просто встала, взяла их по очереди поперек туловища и

вынесла в коридор, а потом, закрывая за ними дверь, бросила:

- Я не буду обедать. Может попью чай... Передайте пожалуйста.

И она оставила их стоять в положении солдатской стойки у ее двери, где они, после того как

дверь захлопнулась, дружно покрутили пальцами у висков и затопали вниз по лестнице.

Роза переоделась в чистую одежду и, немного продумав свой план действий, спустилась к

столу.

После скандала, результатом которого явилось то, что она осталась без своего ноутбука,

который теперь испытывали на прочность Джон с Ремом в своей комнате, она обессиленно

лежала у себя в комнате на кровати глядя в потолок и хмурясь.

Исходя из слов Леона она больше никогда не вернется к своему прежнему виду и навсегда

останется с этим странным цветом волос и странной потребностью к хорошей погоде... Как

это все-таки печально, ей никогда больше не придется помогать маме в поедании

двухдневных супов из чечевицы и макарон... Хотя это и не печально вовсе. Именно без этого

она вполне смогла бы обойтись и жить хоть всю жизнь, без каких бы то ни было неудобств.

Но вот пирожные по выходным и разные другие предатели хорошей фигуры... Нет, это все-

таки очень печально.

Но с другой стороны, теперь она избавлена от постоянной потребности так распределить

свое время чтобы не опоздать на обед или завтрак... Подумать только... Но может это не

правда? В конце концов сколько она знает этого самого Леона? Неделю, не больше, и при

этом она должна ему верить? Но если отбросить все эти, совершенно сейчас ненужные

мысли, она действительно может полагаться на него, ведь он... Ведь она обязана ему жизнью

и с этим ничего уж не поделаешь.

- Что ж, - прошептала Роза себе под нос, - с этим ничего уж не поделаешь... Остается лишь

приспосабливаться к этой новой жизни.

И все началось сначала. Клара мучила ее два урока подряд, пытаясь выведать имя и телефон

ее парикмахера, и Розе не оставалось ничего иного как наплести ей в три короба про ее

троюродного дядюшку из Флоренции. К счастью, особо блистательным умом Клара не

обладала, и наконец оставила ее в покое. Нелси показала себя со своей наилучшей стороны:

она проигнорировала и ее волосы и ее саму в целом, за что Розa прониклась к ней

величайшей, но молчаливой симпатией. Больше никто ее не трогал, и спустя три дня

вернулись самые обычные и счастливые будни.

На четвертый она даже смогла противостоять желанию устроить пляж во время перемены во

дворе, и скромно обедала парой сухариков в тени, в полном одиночестве. Стояли на редкость

хорошие солнечные дни, уже правда переставшие всех удивлять своей пригодностью.

Теперь она все больше времени проводила в одиночестве, и все чаще ловила себя на мысли

о том, что думает о Леоне.

Но вот прошла неделя, две, а он все не появлялся, и она приуныла. Опять зарядил маленький

противный дождик, оповещавший ее о том, что он далеко и совсем о ней не думает. Ко всему

прочему, она подхватила грипп и два дня лежала дома. Ее здоровье словно приобрело

повышенную чувствительность к микробам, как бывает у людей со слабым иммунитетом.

Олив, пичкавшая ее витаминами, никак не могла понять причину ее плохого состояния, и

даже один раз сводила дочь к врачу, где ее ошеломили неопровержимым фактом: Роза, как

оказалось, полностью здорова, и даже грипп, который она подхватила, держался не более

двух часов, после чего бесследно исчез.

- У вашей дочери поразительно сильный иммунитет, - заявили врачи, кивая на бледную, с

синяками под глазами Розy, сидевшую в кресле, - вы можете быть абсолютно спокойны, мэм.

Единственное "но" в ее самочувствии это нехватка витамина Д. Свозите ее к морю, к солнцу.

Олив приняла это утверждение за отговорку глупых врачей и продолжала пичкать дочь

различными витаминами.

Под конец второй недели бедная мать уже начала всерьез беспокоится. Несмотря на питание

Розa сильно похудела, и была скорее похожа на приведение чем на ребенка. Она уверяла

мать что не хочет есть. Каждый день повторялось одно и тоже: на завтрак Олив впихивала в

слабую и протестующую дочь тарелку овсянки, не подозревая, что едой она лишь ухудшает

ее самочувствие, на обед - здоровая питательная пища, которую желудок больной не мог

усваивать вообще, и на ужин овощи.