Испорченный/Зараза (др. перевод) (ЛП) - Дженнингс Сайрита Л. - Страница 27

• Предыдущая
• 27/52
• Следующая

— Дрейк, ты что меня разыгрываешь? — усмехается она.

— Может быть. Все зависит от того, что у тебя в том пакете.

Элли улыбается, и меня обволакивает теплом. Не тем жаром, что я чувствую, когда представляю ее упругое, небольшое тело подо мной. А реальным, ощутимым, уютным теплом. От ее улыбки — столь яркой и заразительной, как у солнца. Я бы предпочел ослепнуть, глядя на него, чем жить без него.

Она разворачивается назад и ставит пакет на столешницу.

— Ну, это твой счастливый день, потому что, честно говоря, здесь вкусняшка для меня, и она будет такой же аппетитной и для тебя, — она начинает распаковывать свой бумажный пакет, открывая его на мраморной столешнице. — Сначала — завтрак! Твой друг Рику, который является всеобщим чертовым любимчиком, подсадил меня на плотный второй завтрак, состоящий из жареной курицы и вафель! — она открывает большой пластиковый контейнер и аппетитный запах жареного масла, специй и сиропа заполняет комнату. Мой желудок урчит в качестве знака одобрения.

— Ты ешь цыпленка и вафли? — спрашиваю я, шагнув вперед, чтобы получше рассмотреть только что приготовленные блюда.

— Черт, да! — восклицает она с гордостью. — Я даже не могу сказать тебе, сколько раз я ездила в «Мелбу» в Гарлем. Ты когда-нибудь был там?

— Не доводилось.

Она слегка ударяет меня по голой груди, и, черт, чуть ли не визжит:

— Ты должен разрешить мне свозить тебя туда! Это самое лучшее место!

— И, по-видимому, тебе придется вернуться назад во времени к девяносто шестому году, чтобы поесть там, — насмехаюсь я, в результате чего получаю от нее еще один игривый шлепок.

Она смеется, и я рефлекторно, из чувства необходимости, присоединяюсь к ее смеху. У Элли добрые намерения, но она никогда не узнает, что делает со мной. Строить планы на будущее, словно для меня действительно есть место в ее жизни за пределами этих четырех стен? Как будто мы с ней могли бы продолжить эти... отношения?

Не уверен, стоит ли мне злиться на нее за то, что она дает мне ложную надежду, или оставаться довольным, что она хочет видеть меня в своей жизни. Но когда я смотрю на нее, такую счастливую — счастливую со мной — я не чувствую ничего помимо благодарности за спектакль, даже не смотря на то, что он станет моей погибелью, когда опустится занавес.

Элли поднимает блюдо до уровня моих глаз, дразня меня сладкими, пряными ароматами.

— Помолчи! Или ты не получишь ни кусочка.

— Это приготовил Рику?

— Ага. На самом деле он был очень удивлен моей просьбой. Думаю, другие дамы слишком озабочены набрать хотя бы унцию, поэтому не в состоянии насладиться настоящей едой, — она пожимает плечами. — Черт, я понимаю, почему ты держишь его взаперти на кухне. Он полностью растлил бы всех этих похотливых домохозяек!

Я посылаю ей полуулыбку и поворачиваюсь в сторону шкафов, в попытке скрыть свою вспышку ревности. У меня нет права ощущать себя собственником над Элли в каком бы то ни было отношении. Она не моя. Но, черт побери, я никогда не отличался ясным здравомыслием.

— Здорово для него, — замечаю я так хладнокровно, как только способен.

— Да. В любом случае, мой план состоит в том, чтобы наполнить тебя жиром и холестерином. После чего, я надеялась, ты будешь в достаточной мере удовлетворен, чтобы развлечь меня...

Я оборачиваюсь с тарелками и столовым серебром как раз вовремя, чтобы поймать ее робкий взгляд.

— Развлечь тебя?

— Ага, — она ставит блюдо на стол, открывает снова свой пакет и радостно достает следующую вещь, прижимая ее к груди, как будто это ее самая ценная собственность. —Марафоном «Друзей»!

— Ты шутишь, да?

Элли обнимает коробку с DVD-диском и качает головой.

— Я никогда не шучу насчет «Друзей». Давай, Джастис! Будет весело! Я даже принесла провизию, поэтому нам нет необходимости покидать твой дом в течение всего дня, — говорит она, вытаскивая пакеты с чипсами, пакеты для приготовления попкорна в микроволновке, конфеты и два литра газировки. — Только я, ты, Росс, Моника, Рейчел, Фиби, Чендлер и Джоуи. И много нездоровой пищи, способной засорить все наши артерии.

Я поднимаю огромную пачку арахиса M&Ms.

— Где ты все это взяла?

— Я попросила Диану помочь мне, сказав, что у меня перед ПМС серьезная тяга на углеводы. Мне хотелось сделать тебе предложение, от которого ты бы не смог отказаться.

У меня появляется пренебрежительное выражение на лице, и я тру затылок. В ответ выражение лица Элли становится растерянным.

— Ну... тебе повезло, забивание артерий как раз модно в этом сезоне.

Улыбка Элли становится солнцем, которое слепит мои глаза. Я просто щурюсь и тоже улыбаюсь.

*

— О, мой бог. Это было...

— М-м-м-м, — я просто потираю свой наполненный живот, проглатываю последний вкусный кусочек хрустящей жареной курицы, воздушные вафли и сладкий сироп. Это идеально.

— ...удивительно, вкусно. Лучше, чем секс.

— Насчет этого я не уверен, — говорю я, вытирая рот салфеткой. — Рику – отличный шеф-повар и прочее, но нет ничего лучше, чем секс.

— Да ну.

— Да ну? — я поднимаю бровь.

— Ну, да. Я имею в виду, не пойми меня неправильно, он тоже ничего. Но секс — это просто... я не знаю. Просто секс. Я понимаю, почему люди любят много заниматься им, но не совсем понимаю, почему мы придаем ему такое большое значение. Это физический акт любви или привязанности, а не любви или привязанности к нему. Отношения стоят гораздо больше, чем секс. Доверие, верность, честность, доброта, уважение — все эти качества не требуют от женщины раздвигать ноги.

Я удерживаю на ней озадаченный взгляд.

— Ты же понимаешь, кому ты это рассказываешь, правда?

— Да, да, я знаю, мистеру экстраординарному сексологу. И я признаю: ты знаешь свое дело. Но не думаешь ли ты, что есть и другие факторы в отношениях, а именно брак, который может повлиять на секс? Например, если твой любовник милый и сентиментальный и относится к тебе, как к сокровищу, тебе не кажется, что секс должен быть удивительным? Даже если он не так великолепен физически?

— Нет.

— Нет?

— Нет, — я отодвигаю свою тарелку в сторону и ставлю локти на столешницу, наклоняясь к ней. — Я согласен, что все эти качества являются необходимыми и обязательными в отношениях, но, честно говоря, все это ведет к сексу. Видишь ли, мы милые, смешные и добрые, потому что мы хотим секса. Мы смотрим женские фильмы, ходим в театр или на балет, потому что мы хотим секса. Мы готовы терпеливо ждать, пока вы выбираете восемьдесят третий вариант черных босоножек, потому что мы хотим секса... в то время, пока вы примеряете обувь.

— Подумай об этом так: доверие, честность, уважение... все эти вещи, как плей-оффы во время футбольного сезона. Ты должна играть с ними. Они необходимы, чтобы привести тебя туда, куда ты хочешь — к Супер Кубку. Секс — это Супер Кубок, Элли. И хотя они могут и привести тебя туда, но только этими качествами ты не сможешь выиграть игру. Никто не скажет: «Они отлично сыграли несколько недель назад, так что это нормально, что сейчас они проигрывают». Все дело в том, как ты играешь в конкретный день — вот, что имеет значение. Это единственное, что заботит людей.

Элли мрачно кивает, бездумно водя вилкой по остаткам сиропа на тарелке.

— Так... что же делать, если нет всего остального? Что делать, если нет доверия, нет честности, нет уважения? Что делать, если твой партнер проигрывает каждую игру? Почему, ради всего святого, ему продолжают доверять, болеть за него на трибунах, не говоря уже о том, что он проигрывает в игре за Супер Кубок?

Я смотрю вниз, на ее руку, продолжающую скользить вилкой по липким остаткам сиропа. На руку с бриллиантовым обручальным кольцом. Поднимаю на нее глаза, призывая, чтобы она взглянула на меня. Услышала меня.

— Быть может, ты просто болеешь не за ту команду.

Она молчит, но удерживает мой взгляд, ее дикие глаза постепенно осознают каждый сложный слой моего признания. Знаю, она хочет спросить меня, что я имею в виду, и в данный момент я не смогу ей солгать. Когда она смотрит на меня так, словно я что-то значу в ее мире и на самом деле занимаю место где-то в ее мыслях, она может спросить меня о чем угодно. И я выложу ей все секреты на блюдечке с голубой каемочкой.

• Предыдущая
• 27/52
• Следующая