Камень для Дэнни Фишера - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 87

• Предыдущая
• 87/97
• Следующая

Я отреагировал уклончиво. — Ты вложишь сюда все свои капиталы, — Сэм?

— спросил я в ответ, — Не-а, — покачал он головой. — Я имею в виду только это. Я дам тебе хорошую цену за половину этого, а затем предоставлю тебе деньги как и в деле с метро.

Теперь уж настала моя очередь отказываться. — То было большое дело, с которым я не мог справиться один, Сэм, — сказал я. — А это мое дитя. Я построил его по кирпичику и оставлю его себе.

Он помолчал некоторое время. Мне было знакомо выражение его лица, он подыскивал подход. Когда, наконец, он поднял взгляд на меня, по выражению его лица я понял, что он отступился. — Ладно, Дэнни, — добродушно сказал он. — Но если только передумаешь, дай мне знать. — Собираясь уже уходить, он спросил. — Кстати, а как дела с домом?

— Хорошо. Переезжаем на той неделе, во вторник, как и предполагали.

Он снова подошел к столу. — Ты бы только видел лицо старика, когда Мими рассказала ему об этом.

— И что он сказал? — спросил я с нескрываемым интересом.

— Сначала он не поверил, но когда Мими поклялась, что это правда, он просто онемел. А твоя мать расплакалась.

Это было мне непонятно. — И о чем же она плакала?

— Она все твердила ему о том, что ты об этом мечтал всю жизнь, а он тебе не верил. Он был не в силах говорить, а только жевал сигару, а затем подошел к окну и стал смотреть наружу. В течение всего обеда он был очень спокоен, а в конце посмотрел на Мими и сказал очень любопытную вещь. Он перевел дыхание и посмотрел на меня.

Я промолчал.

— Он сказал. — Значит Дэнни возвращается домой. — А мать заметила. — Он все время только этого и хотел: вернуться домой. А ты не давал ему. — Тогда отец ответил. — Я уже старый человек, и для меня это уже не имеет значения. Свои ошибки я унесу с собой в могилу. Но как же я все-таки рад, что Дэнни нашел путь обратно. — Затем они встали, отец сказал, что устал, и они отправились домой.

Сигарета у меня догорела почти до самых пальцев, и я бросил ее в пепельницу.

— Ты знаешь, пацан, — тихо сказал он, — думаю, что старик готов пойти на мировую, если ты только сходишь к нему.

Я глубоко вздохнул и отрицательно покачал головой. — Здесь все сложнее, Сэм, — ответил я. — Прежде всего ему надо уладить отношения с Нелли. Он столько наговорил о ней, столько натворил. Ему придется улаживать теперь все.

— Он сделает это, Дэнни, дай ему только возможность.

— Ему придется сделать это самому, — сказал я. — Я не могу сделать это за него.

— Ты же знаешь, какой он, пацан, — мягко сказал он. — Он гордый, упрямый и старый. Господь бог только знает, сколько ему осталось...

— Я ему сын, Сэм, утомленно прервал его я. — Не надо мне ничего говорить о нем. Я знаю его лучше, чем ты. И во многом я сам такой же, как и он. Мне пришлось много пережить из-за него, и это сделало меня гораздо старше. Я похоронил ребенка, Сэм. Она умерла у меня на руках, потому что нам не к кому было обратиться за помощью. Думаешь, такое проходит без того, чтобы стать старше? Разве такое забывается? Нельзя забыть, что началось тогда, когда твой собственный отец захлопнул дверь перед тобой. — Я снова покачал головой. Ему придется сделать все это самому, как это сделал я. Тогда, может быть, мы сможем помириться и снова понимать друг друга.

Я плюхнулся в кресло и снова закурил. Я очень устал. Когда вся эта кутерьма с переездом и делами пройдет, и Нелли родит, мы уедем на некоторое время. Пора уж нам обоим отдохнуть. Я даже не припомню, когда я еще так уставал.

Я снова посмотрел на Сэма и переменил тему разговора. — Куда тебе доставить сигареты, Сэм?

Он поглядел на меня мгновенье и затем ответил. — В обычное место, Дэнни.

— Они будут там завтра утром, — заверил я.

Он все так же смотрел на меня. Немного погодя он произнес. — Ладно, Дэнни. — И вышел из двери.

Задумавшись, я молча посидел там еще некоторое время, затем встал и пошел к двери конторки. — Зеп! — позвал я, выглянув в мастерскую.

Он тут же подбежал ко мне. — Да, Дэнни?

Время не проходит даром для всех нас. Он пробежал совсем немного, но уже запыхался.

— Садись-ка на другой телефон, Зеп, и попробуй подыскать нам другой склад, — сказал я. — Нам надо будет вывезти все отсюда сегодня же вечером, Сэм пронюхал про все наши места.

Он быстро кивнул, сел за телефон и начал набирать. Я довольно глядел на него. Молодец! Он не станет терять время на расспросы, они могут потерпеть до тех пор, пока не будет сделана работа.

Я взял трубку своего телефона и позвонил Нелли. Мне не хотелось говорить ей, что я сегодня снова вернусь поздно, но делать нечего. У нее наступила нервная стадия беременности, и все теперь, казалось, расстраивает ее. Она немного успокоилась, когда я пообещал ей, что после этого буду приходить домой рано каждый день, и она не будет оставаться одна до тех пор, пока не родится ребенок.

Я поставил кофейную чашку на стол и встал. Осторожно обошел несколько наполненных уже картонных коробок, подошел к столу, где она сидела и, нагнувшись, поцеловал ее в щеку.

— Пока, сладкая, — сказал я. — Пошел на работу.

— Приходи домой пораньше, — сказала она, глянув на меня. — Я хочу закончить упаковку.

— Брось волноваться, ответил я. — Успеем все устроить поутру, пока не приедут грузчики. А они приедут только в одиннадцать.

— Не люблю откладывать до последней минуты, — сказала она. — Всегда что-нибудь забудешь и только расстраиваешься. Я хочу, чтобы все было готово.

В общем-то этот переезд не такое уж большое дело. Мы совсем не берем с собой мебель. Для дома мы полностью купили новую мебель, и она уже там.

Но женщины ведь такие. Помнится, так же вела себя и мать, когда мы переезжали.

— Хорошо, Нелли, — сказал я, направляясь к двери. — Вернусь рано.

Она окликнула меня. Я уже был в дверях, когда она неуклюже подбежала ко мне, и я вытянул навстречу ей руки. Она упала ко мне в объятья и, дрожа, положила мне голову на грудь. Я захлопнул дверь ногой и погладил ей волосы. — Детка, детка, — прошептал я, — ну что с тобой?

Она приглушенно ответила, уткнувшись мне в грудь. — Дэнни, я боюсь.

Мне вдруг стало страшно.

Я прижал ее к себе. Годы взяли свое даже у нее. Между пальцев я заметил несколько седых волосков, и чем ближе подходил срок, тем беспокойней она становилась. С Вики было совсем не так, она тогда не нервничала. — Не бойся, детка, — прошептал я. — Все будет хорошо Она посмотрела мне в лицо. — Ты не понимаешь, Дэнни, — прошептала она. — Я боюсь не за себя, я боюсь за тебя.

Я ободряюще улыбнулся ей. — Не тревожься, детка. Со мной ничего не случится. Я в порядке.

Она снова уткнулась мне в плечо. — Давай не будем переезжать завтра, Дэнни, давай не будем туда переезжать. Давай найдем другое место. Можно ведь подождать.

— Не говори ерунды, детка, — сказал я. — Ты расстроена и нервничаешь. Как только переедем, тебе сразу понравится.

Она заплакала. — Не возвращайся туда, Дэнни, — умоляла она. — Пожалуйста, не возвращайся. Нельзя переделать то, что уже было, нельзя изменить того, что предназначено. Я боюсь за тебя, если ты вернешься туда.

Я взял ее за подбородок и поднял ей лицо. — Перестань плакать, Нелли, — твердо сказал я. — Ничего хорошего из этого не выйдет. Ты просто впадаешь в истерику из-за ничего. Ведь это просто жилье, как и любое другое жилье — ни больше, ни меньше. Поэтому не выдумывай того, чего нет, ну будь умницей.

Постепенно она перестала плакать. — Может быть, я и не права, — призналась она сдавленным голосом, — но у меня такое ужасное предчувствие.

— Помнится, мать говорила, что предчувствия — это один из признаков беременности. Это у всех так.

Она с сомненьем улыбнулась сквозь слезы. Я вынул платок и осторожно вытер ей глаза.

— Извини, Дэнни, — прошептала она. — Я просто веду себя по-бабьи.

Я поцеловал ее в губы. — Не за что извинять, — крошка, — улыбаясь, сказал я. — Именно такая ты мне и нужна.

• Предыдущая
• 87/97
• Следующая