Катынский детектив - Мухин Юрий Игнатьевич - Страница 26
- Предыдущая
- 26/44
- Следующая
Но что безусловно заслуживало внимание. Эти свидетели работали на кухне в доме отдыха НКВД, обслуживая немецкую айнзацкоманду, расстреливавшую поляков. Они дали численность её — 30 человек под командой трёх офицеров. Они рассказали о совершенно ненормальном режиме её жизни — спали до 12 часов, после своей работы в лесу смывали в бане кровь с мундиров, им часто выдавалась водка и т.д. Но главное, женщины достаточно чётко запомнили фамилии офицеров, их звания и даже должности: оберст-лейтенант Арнес — командир, обер-лейтенант Рекст — его адъютант, лейтенант Хотт. Тут были неточности в русском слышании фамилии Арнес — Аренс, в созвучном обер-лейтенант (старший лейтенант) и оберст-лейтенант (полковник-лейтенант — подполковник). Но три фамилии офицеров в сочетании с номером части плюс правильная должность «адъютант» исключают какую-либо случайность или совпадение. То есть, если найти в немецкой армии часть с № 537 и окажется, что в ней служили три офицера с этими фамилиями и их звания были созвучны обер-лейтенант, лейтенант, да плюс один из них имел должность адъютант, то это значит, что эти люди — основные подозреваемые в убийстве польских офицеров, они должны быть арестованы, опознаны свидетелями, и дать объяснения, чем они занимались осенью 1941 года на даче НКВД под Смоленском.
А что же сделал Трибунал? Смышлёный Ю. Зоря несомненно понимает всё, что написано выше, поэтому, защищая непосредственных убийц от возмездия, он комкает в своём описании эту часть процесса.
«Оказалось малоубедительным для Трибунала и другое положение, на котором основывалось советское обвинение. Его начисто опроверг допрошенный в качестве свидетеля полковник вермахта Арнст (правильно — Аренс), командир “части 537”, тот самый, который, согласно советской версии, руководил карательным отрядом, расстреливавшим польских военнопленных. Арнст доказал, что летом 1941 года он вообще не командовал 537-й частью, которая на самом деле была полком связи при командовании группой армий “Центр”.
Кроме этого, в распоряжении защиты были и другие заверенные надлежащим образом показания ещё нескольких свидетелей, полностью подтверждавших показания Арнста». По этому эпизоду у Зори всё.
Честно работая на Геббельса, Ю. Зоря пытается запутать вопрос и предельно его сократить, понимая всю дикость решения Трибунала. Зоря рассчитывает на придурков в такой степени, что они даже не догадаются задать себе такой вопрос: «А почему, если Аренс не был командиром полка и служил в полку связи, то он не мог расстреливать поляков? Что ему могло помешать это сделать?»
Четыре профессора в своей «Экспертизе» более говорливы.
«…установлено, что оберст-лейтенант Фридрих Аренс (а не Арнес, как в Сообщении) командовал 537-м полком связи и оказался на Смоленщине только в ноябре 1941 года. Обер-лейтенант Рекс был адъютантом полка, а лейтенант Хотт — одним из командиров. Дававший показания в качестве свидетеля обер-лейтенант Рейнхарт фон Айхборн, эксперт по телефонной связи в полку 537, штаб которого находился в Козьих Горах в Катыни, как и сам оберст-лейтенант Аренс, разъяснили, что в Козьих Горах не было полка сапёров (рабочего). Не доказано, что они знали о расстреле „пленных“ — польских офицеров. 537-й полк связи находился в подчинении генерала Е. Оберхойзера, который также давал показания в Нюрнберге. Он командовал связью в группе армий „Центр“, прибыл в Катынь в сентябре 1941 года. Тогда во главе полка стоял оберст-лейтенант Беденк, пока в ноябре 1941 года его не заменил оберст-лейтенант Аренс».
Обратите внимание на логику бригады Геббельса. Убийца, уличённый свидетелями, нагло объявляет, что он не убийца, и четыре польских профессора на этом основании хором заявляют, что «не доказано, что они знали о расстреле…» Спросим себя: разве по поведению этих профессоров видно, что они хотят узнать, кто убийца?
К массовым убийствам пленных, евреев и славянского населения немцы приступили только с началом войны с Советским Союзом. Вот здесь им и понадобились айнзацкоманды — люди, которые бы согласились заняться массовым убийством.
В самих боевых частях вермахта, среди боевых офицеров и генералов эта работа не встречала энтузиазма. На Нюрнбергском процессе даже приводились протесты адмирала Канариса — главы разведки вермахта — о недопустимости в армии таких явлений. И в боевых частях были не ангелы — они могли без сожаления расстрелять обременяющих их пленных, повесить партизана или диверсанта и даже поиздеваться над ними, как они сделали это с Зоей Космодемьянской. Но стать профессиональным палачом фронтовикам не улыбалось. Им и так было где заслужить и погоны, и Железный Крест с дубовыми листьями к нему. Другое дело тыловики.
Полк связи, его штаб, обязан был всегда находиться при штабе группы армий, то есть не ближе чем в 100 км от линии фронта. В полку связи много орденов не выслужишь, не сильно отличишься. То есть полк связи — это такая часть, где найти добровольцев на палаческую работу гораздо легче, чем на фронте. Джон Толанд, исследуя нацизм в уже цитируемой мною раньше книге, писал: «Для осуществления массовых убийств Гейдрих и Гиммлер лично подбирали офицеров. В их число попадали протестантский священник и врач, оперный певец и юрист. Трудно было предположить, что они годятся для такой работы».
Так ли уж трудно предположить, что, вербуя убийц в церкви и оперном театре, люди Гейдриха обошли вниманием и тыловой полк связи, где офицеры сгорали от честолюбия и отсутствия наград?
Если бы Трибунал действительно хотел истины, то он немедленно арестовал бы этих свидетелей и поручил бы следователям немедленно выяснить и документально подтвердить:
1. Правдиво ли утверждение Оберхойзера, что штаб группы армий «Центр», состоявший из тысяч офицеров и солдат, в сентябре 1941 года разместился в крохотном поселке Катынь?
2. Где конкретно в это время размещался штаб 537-го полка связи?
3. Не были ли в это время откомандированы из полка на выполнение «спецзадания» офицеры Аренс, Рекс и Хотт, или не были ли они освобождены от исполнения своих обязанностей?
4. Действительно ли Аренс был назначен командиром полка в ноябре 1941 года?
Эти действия обязан был произвести Трибунал, раз уж он затеял судебное следствие. Но он этого не сделал и попросту покрыл непосредственных убийц.
Но дело даже не в этом. Мы прочли то, что написала бригада Геббельса о тех свидетелях, кто якобы доказал Трибуналу, что поляков убили русские. Но где конкретно в их показаниях эти свидетельства? Здесь есть только свидетельства, что убийцы служили не в 537-м строительном, а в 537-м полку связи. Как это доказывает невиновность немцев и вину НКВД? Может кандидат военных наук Ю. Зоря, большой специалист по Нюрнбергскому процессу, это как-то объяснить? Вкупе с четырьмя польскими профессорами. Желательно, чтобы они при этом своих читателей считали хотя бы просто дураками, а не круглыми идиотами.
Это и были все «свидетели защиты», объявившиеся на процессе. Обвинение же представило трёх свидетелей.
47. Первым был судмедэксперт профессор Прозоровский, участвовавший в комиссии Бурденко. На основании своих профессиональных выводов он сделал суду сообщение, почему он считает, что поляки были убиты в 1941 году, то есть — немцами. Тут бригаду Геббельса клинит, она ничего не способна возразить Прозоровскому и вынуждена просто об этих показаниях ничего не сообщать, будто их и не было.
48. Вторым был болгарский судмедэксперт доктор Марков, подтвердивший заключение советского судмедэксперта с позиций «международной комиссии» 1943 года. Этого геббельсовские подручные пытаются оболгать и скомпрометировать, но мы уже об этом написали.
49. Третьим был заместитель бургомистра Смоленска Меньшагина профессор астрономии Базилевский. Он подтвердил, что поляки были убиты немцами в 1941 году. Подтвердил со слов Меньшагина и, разумеется, было бы лучше, если бы сам Меньшагин это сказал, но он в страхе за свою шею ото всего отказывался и его на процесс не взяли, хотя советские власти, без сомнения, могли заставить его говорить. Предатель есть предатель, за обещание жизни или сокращение тюремного срока он бы показал что угодно.
- Предыдущая
- 26/44
- Следующая
