Моя свекровь — мымра! - Милевская Людмила Ивановна - Страница 37

• Предыдущая
• 37/57
• Следующая

— Да-а, — задумчиво пропел детектив, — есть еще женщины в русских селеньях.

Теперь мне стало досадно:

— Конечно есть, я ради бывшего мужа Роберта жизнью своей рисковала. Но жизнь — это жизнь, а универмаг — это универмаг.

— Да еще трехэтажный! — вставил Арнольд.

— Да еще в центре города! — добавила я. — Даже мой бывший муж Роберт…

Закончить я не успела — Фрося перестала рыдать и взволнованно осведомилась:

— Почему Роберт бывший? Неужели вы развелись?

Я поразилась ее наивности и с чувством воскликнула:

— А ты считаешь, что после моего оргазма с твоим неудавшимся губернатором Роберт захочет оставить меня своею женой? Не говорю уже о свекрови!

Фрося схватилась за голову:

— Господи! Ужас какой! Рушится жизнь самой Мархалевой!

Ну и позднее у девушки зажигание. Я ее успокоила:

— Жизнь моя давно уж разрушилась, в тот самый миг, как черт меня дернул прилететь в ваш мафиозный город.

Вот зачем я это сказала? Несправедливость себе позволила. Будто у нас другие есть города, не мафиозные. По этому поводу у меня, как у политика, мгновенно назрела целая речь, пламенная, с призывом к народу, но детектив прозаически меня перебил.

— И все же не ясно, — задумчиво спросил он, — как Якудза вышел на Фросю? Ведь выборы намечаются на другом конце нашей необъятной страны.

Я удивилась:

— Что тут не ясного. Лично мне это говорит лишь об одном: мафия не только бессмертна, но и вездесуща! Пахан той губернии обратился за помощью к этому пахану, вот дело и сладилось.

(Позже выяснилось, как я была права.)

— Да нет, не сладилось, — злорадно усмехнулся Арнольд. — Теперь над нашим Якудзой даже куры будут смеяться, так он жидко обхезался. Шутка ли сказать, перепутал любовниц, вместо любимой художницы подсунул кандидату в губернаторы писательницу, госпожу Мархалеву. Да он ее и в глаза не видывал, и слыхом об ней не слыхивал, кандидат этот. Вот теперь будет скандал!

— Скандал-то скандал, — согласился Евгений, — спохватятся, разберутся, да только будет это потом. После выборов выяснится, что и писательница не при делах, и художница с кандидатом даже не целовалась, а кому это интересно? Все уже, дело сделано. Выходит, Якудза вас всех и сделал, — заключил обреченно мой детектив.

И вот тут-то произошли две удивительные вещи: Фрося перестала проситься домой, я же, напротив, затворничеством своим тяготиться стала ужасно.

Очень мне нетерпелось расправиться с подлым Якудзой! Но как? Как с ним расправиться? Даже если чудом каким и выйду отсюда, то вряд ли одна одолеть Якудзу смогу.

И тут меня озарило, и, озаренная, я закричала:

— Тамарка моя! Она мне нужна!

— Считаешь, чего-то здесь не хватает? — кивая на Арнольда и детектива, безрадостно осведомилась Ефросинья.

— Маловато свободы, — ответила я. — Хочу срочно покинуть пенаты бандитов.

И Фрося (ну надо же) принялась меня уговаривать.

— Да чем тебе плохо здесь? Что тебе здесь не нравится? — моими словами осведомилась она. — Бандиты кругом. Приключения. Опять же красавцы мужчины, у Арнольда вон гигантище агрегат. У Евгения ум грандиозный. И мышцы. И сила. Короче, приятное общество, хорошо посидели, до отвала наелись все колбасы, огурцом закусили. Порнухи до одури насмотрелись. Мне, как творческой личности, это очень полезно.

Я, пальцем покрутив у виска, сердито спросила:

— А если нас завтра убьют? Не слишком ли дорого придется мне заплатить за твои удовольствия?

Фрося махнула рукой:

— Глупости, платить совсем не придется. Евгений сказал, что нас сегодня отпустят. Честное слово, здесь так хорошо, уходить даже не хочется, — вздохнула она.

— Это потому, — прошипела я подруге в ответ, — что не ты барахталась голая с неудавшимся губернатором, не на тебя глазела страна. А у меня в той груди, которую всем показала, злоба клокочет! Какой-то заштатный Якудза опозорил меня, знаменитость, на всю мою Родину! Не-ет, так просто это ему с рук не сойдет! Он жизнью своей заплатит!

Арнольд (всегда говорила, что классный парень!) меня поддержал.

— Якудзу надо кончать, — хмурясь, сказал он. — Кончать, пока не окончательно бандюган загубил мою порно-карьеру. С таким агрегатом я подался бы в Голивуд, если бы не Якудза.

Я уставилась на Ефросинью:

— Видишь, что делается. Надо срочно отсюда нам выходить и всеми возможными способами кончать подлеца Якудзу!

— Какого якудзу? — вдруг спросил детектив. — Местного или японского?

— Всех, — бодро ответила я. — После порно всех буду кончать без разбору! Баста, бизнесменке Тамарке звоню!

И вот тут-то на пути моих безобидных желаний мгновенно выросли неожиданные препятствия. Забыла я, что после Фроськиного прикола, в результате которого в Турции Тамарку чуть в бордель не замели, между моими подругами вспыхнула настоящая прям вражда. Тамарка в позу цепного пса всякий раз становилась, как только о Ефросинье речь заходила. А Фрося по-прежнему олигархов терпеть не могла, а потому вцепилась в меня она и завопила:

— Погоди, не спеши, не надо Тамарку впутывать! Подумай сама, зачем тебе эта Тамарка?

Я поразилась:

— Ха! Зачем мне Тамарка? Глупый вопрос! Да Тамарка моя!

И я задохнулась от наплыва эмоций:

— Да Тамарка! Она же всесильная! У нее нервно-паралитический глас! Как гаркнет она на своих подчиненных, у тех от страха штаны и полны!

Услышав про чудо такое, вдохновленный Арнольд подскочил к Ефросинье и начал ее от меня оттаскивать, приговаривая:

— Пусть Тамарке звонит.

— Зачем? — отбивалась вредная Фрося. — Бесполезно Тамарке звонить!

— Как это бесполезно! — возмутилась я. — Тамарка такое покажет Якудзе, что подлец сразу умрет! У Тамарки моей нервно-паралитический глаз! Она одним только глазом на подчиненных своих посмотрит, и у тех уже…

— Знаем, знаем, — воскликнул мой детектив, неожиданно принимая сторону Фроси, причем без всяких причин. — Но то подчиненные, а здесь местный Якудза. Не надо Тамарке звонить. От этого нам только хуже всем будет.

Теперь у меня на руке висели подруга и детектив. Я сильнее Фроси, конечно, и на моей стороне Арнольд, но Евгения трудно так сразу спихнуть со счетов. Накачался, зараза, что тот Шварцнегер.

— Зачем нам ваша Тамарка, — кричит, и ответа слушать не хочет.

Я основательно распетушилась.

— Да что вы знаете о моей Тамарке! — взвизгнула я. — Дайте ей позвонить! У Тамарки моей такой нервно-паралитический газ!

Фрося, не отлипая, напомнила:

— Ты же говорила, что глаз.

— И глас, — зловредно встрял детектив.

— И глас, и глаз, и газ! — рявкнула я. — Все у нее нервно-паралитическое! Даже сумочка и каблуки! Если Тамарка на кого разозлится, считайте, тот не жилец! Она нам Якудзу в два счета кончит!

Арнольд заявил:

— А я подскажу где эту сволочь найти. И сам кончу на него пару раз, для надежности.

После фразы такой Ефросинья с Евгением, обессиленные, от меня отвалились и, с трудом переводя дыхание, нехотя разрешили:

— Раз так, то звони.

Я мешкать не стала, мгновенно извлекла телефон из кармана и, набрав номер Тамарки, сообщила:

— Тома, срочная помощь твоя нужна.

— Мама, ты невозможная! — незамедлительно раздалось в ответ. — Это мне нужна твоя помощь! Где тебя черти носят? Никогда нет тебя под рукой!

В этом моя Тамарка — считает, что весь мир просто обязан находиться у нее под рукой.

— А в чем дело? — настораживаясь, спросила я.

— Ха! Она еще спрашивает! — рассердилась Тамарка и завопила: — Мама, ты невозможная! Пропадаю я без тебя!

“Ну и дела: я здесь без нее пропадаю, она там — без меня”, — подумала я и снова спросила:

— А в чем дело?

— Купила я, Мама, себе сапоги! Отвальные и отпадные! Теперь у меня ножки стройные, как у девочки!

Если честно, не уверена я хорошо ли когда у бабы сорока с хвостиком лет (ближе к пятидесяти, это я вам по секрету)…

• Предыдущая
• 37/57
• Следующая