Моя свекровь — мымра! - Милевская Людмила Ивановна - Страница 38

• Предыдущая
• 38/57
• Следующая

Так вот, не уверена я, когда у женщины пышного знойного возраста девичьи ножки, тонкие и костлявые. Но, зная к чему Тамарка клонит моя, раздраженно ей отвечаю:

— Тома, разве можно так безжалостно хвастать?

— Мама, ты невозможная! — психует она. — Я месяц гонялась за этими сапогами, слушала втюхивания продавцов, мучилась, все подряд примеряла… Должна же я теперь погордиться!

— А мне что прикажешь делать пока ты будешь гордиться? Ты подумала, чем в это время буду я заниматься?

— Тоже гордись.

— Чем? — поразилась я.

Тамарка с важностью сообщила:

— Не чем, а кем. Гордись мной. Гордись тем, что у тебя такая, как я, подруга.

— Тома, по этому поводу давно уж скорблю — для гордости места совсем не осталось.

Казалось бы, беседа старых подруг едва началась, трех слов не успели толком сказать, и что же вы думаете, Фрося уже нетерпеливо толкает меня под локоть. И шипит:

— Ты не забыла о чем собиралась просить?

Я раздраженно отмахнулась от Фроси:

— Да помню, успею.

— Мама, ты невозможная! — заверещала Тамарка. — Что ты там помнишь? Куда ты успеешь? Со своей дырявой памятью везде ты опаздываешь!

— На этот раз, Тома, не опоздала, — “пожалилась” я. — Угодить к бандитам успела.

— И что ты там делаешь? — задумчиво осведомилась Тамарка.

— Жду смерти сижу. Ты что, телевизор не смотришь?

— Мама, ты невозможная! Когда мне смотреть телевизор? Постой, а чего хотят от тебя бандиты? С тебя же нечего взять, кроме мочи на анализы.

После такого оскорбительного для меня заключения пришлось предположить:

— Думаю, они через меня к тебе подбираются. У тебя много чего можно взять.

Тамарка с присущей ей легкостью сделала правильное заключение:

— Мама, это что же выходит, если тебя убьют ты моих новых сапог никогда не увидишь?!

Я философски заметила:

— Видимо, не судьба.

— Как это не судьба! — возмутилась Тамарка, бессменный строитель своей судьбы. — Мама, ты невозможная! — взвизгнула она. — Сейчас же мне говори где ты находишься!

— Зачем? — безразлично полюбопытствовала я.

— Сию же минуту туда высылаю свою группу захвата! Всех! Всех покрошу!

Я погордилась: вот как я подруге своей дорога — точнее мое мнение о ее сапогах.

Женщины — это женщины! То, что они имеют, у них не отнять!

Дальше пошло как по маслу: Арнольд продиктовал точный адрес моей Тамарке, она сказала что голос у него ничего и потребовала меня обратно для приятной беседы.

— А теперь, Мама, рассказывай, что там происходит!

Пришлось вкратце обрисовать какие на меня напали напасти. Вкратце потому, что Тамарка никогда не отличалась терпением. Я еще и до оборванных кружев французского костюма путем не дошла, она уже завопила:

— Мама, к черту твой ужасный костюм! Как там поживает мой враг Якудза, это ты мне лучше скажи!

Какое удачное совпадение! Вот что значит настоящая дружба: случайно обзавелась новым врагом — оказалось, он старый враг ближайшей подруги.

— Тома, — воскликнула я, — ты же знаешь, тебя никогда я не предавала! Твой враг — мой враг!

— Это понятно, — отмахнулась Тамарка, — если ты когда и пыталась подружиться с моим врагом, то я всегда знала как вас рассорить. Ты вот что мне лучше скажи, где найти его, эту сволочь Якудзу? Ты знаешь?

— Знает Арнольд, — заверила я.

— Чудесно, прямо самолетом нашей компании группу захвата и высылаю. Через два часа, максимум через три, вас будут спасать. Приготовьтесь.

— И приготовлюсь, Тома, и поруковожу истреблением всеобщего врага, подлюки Якудзы. Целиком положись на меня, не прогадаешь, — заверила я, за что получила поцелуй от подруги и восклицание “Мама, ты невозможная!”.

После этого оставалось одно: терпеливо ждать группу захвата.

Этим и занялись мы с Арнольдом, любимцем моим. Детектив же, спевшийся с Фросей, зловредно мешал нам (вот оно, влияние неисправимой свекрови!).

— Зря вы кашу эту нам заварили, — назойливо зудел он. — Ваша Тамарка рада под марку спасения подруги учинить разборку кровавую, ей выгоден передел мафиозного рынка, а нам от этого только шишки достанутся.

— И свобода, — напомнила я.

Едва я это сказала, как и последний козырь был выбит из рук — за дверью “быки” затопотали.

Дальше события пошли по сценарию сильно затертому: Арнольд и Евгений в диван залегли, мы сели сверху хлопать глазами, дверь распахнулась, на пороге — Валет, снова свой пенис терзает (серьгу, серьгу!) и молчит чрезвычайно загадочно.

Мы с Фросей насторожились, но тоже молчим. Не знаю почему подруга молчала (видимо и у нее причина была), но я просто боялась раскрыть рот. По опыту знала, только рот слегка приоткрою как оттуда все под чистую мстительно вылетит: и про Тамарку, и про группу захвата, и про то, что Якудзе конец!

Со свойственной мне одной твердостью решила я намертво зажатым рот свой держать: “Врете, так просто меня не возьмете! В голые руки не дамся!”

И что же вы думаете, Валет помолчал-помолчал да и брякнул:

— Наступила пора комедь эту прямо сейчас кончать!

Мы с Фросей оцепенели. Не знаю, чем она занялась, а я “Отче наш” мысленной скороговоркой читала и, видимо, помогло: Господь услышал меня, а Валет, насладившись нашим оцепенением, без всякой охоты сказал:

— Вы свободны.

— От чего? — спросила я плохо ворочающимся в пересохшем рту языком.

Фрося меня поддержала, осведомившись:

— От жизни?

— Идите вы на хрен! — гаркнул Валет и сам пошел… из комнаты, к сожалению, из комнаты.

Остальные “быки” в приподнятом настроении потянулись за ним, а дверь оставили нараспашку. Пришлось им напомнить.

— Эй, а дверь кто закрывать будет за вами? — крикнула я.

— Сами закроете, когда отсюда слиняете, — небрежно бросил Валет и “учапал”.

Мы с Фросей переглянулись.

— Ну и дела! — ахнула я. — Нас что, отпускают?

Подруга кивнула:

— Похоже на то.

— А как же Тамарка?! — взревела я.

И вот тут-то произошли две удивительные вещи: я перестала проситься домой, а Фрося, напротив, затворничеством своим тяготиться стала ужасно.

Очень ей не терпелось покинуть “быков”. Бросившись мне на шею, она завопила:

— Ура! Нас отпускают! Сонечка! Дорогая!

— Мы остаемся здесь, — поведала я, не без труда отлепливая от себя Ефросинью.

Всего три слова сказала, но какой возымела эффект — подруга взбесилась.

— Что? Мы остаемся? Повтори! Я не оглохла? — завопила она.

— Ты не оглохла, — заверила я, поплотней прикрывая дверь. — Мы остаемся.

— Такая мысль может придти только в голову! — рявкнула Фрося. — И только в твою!

— Куда бы мысль эта мне ни пришла, мы остаемся! — отрезала я.

— Зачем?

— Дожидаться группу захвата. Тамарку подвести я никак не могу. Сто раз уже подводила, сто первого раза Тамарка не выдержит. Закажет меня.

Фрося нервно в ответ захихикала, но я видела, что ей не до смеху. Попробовала подругу усовестить.

— Ну чего тебе здесь не хватает? — спросила я. — Хорошо же сидим.

— Маловато свободы, — ответила Фрося и завопила: — Хочу срочно покинуть пенаты бандитов!

Я восхитилась: “Вот зараза! Шпарит моими словами!”

Впрочем, я тоже говорила своими.

— Да чем тебе плохо здесь, Фрося? Посмотри какая кругом красота! Бандиты, Валет, приключения. Опять же, красавцы мужчины.

Из дивана мгновенно вылезли Арнольд и Евгений. Пользуясь случаем, я на них указала и продолжила с пафосом:

— У Арнольда вон гигантище агрегат! У Евгения ум грандиозный! И мышцы. И сила. Короче, приятное общество, хорошо посидели, до отвала наелись все колбасы, огурцом закусили. Порнухи до одури насмотрелись. Мне, как творческой личности, это очень полезно.

Фрося, пальцем покрутив у виска, сердито спросила:

— А если бандиты потом передумают нас отпускать и грохнут обеих? Не слишком ли дорого придется мне заплатить за твои удовольствия?

Я махнула рукой:

— Глупости, платить совсем не придется. Нас отпустили. Мы можем уйти отсюда в любой момент. Всего и прошу у тебя два-три часа.

• Предыдущая
• 38/57
• Следующая