Розовый Дождь (СИ) - "Skyrider" - Страница 69

  Все лавки были заняты, все хоры тоже - яблоку негде было упасть. Но при этом тишина была идеальная - ещё бы! у столичного учителя ведь были розги...

  Лавки были наскоро переделаны в парты, такие же парты были установлены на хорах. Каждому ученику выдали бесплатно набор тетрадей, чернил, перьев, песочниц, учебников - в общем, всего необходимого для учебы.

  Сейчас, в первую смену за партами сидели мальчики от 7 до 21 года - года совершеннолетия, который у благородных называется годом "опоясывания мечом". У всех были раскрыты учебники по грамматике, тетради, открыты чернильницы и по белоснежно-белой бумаге скрипели перья. И семилетние юнцы, и двадцатилетние парни, старательно высунув языки, выводили феиными буквами на языке Содружества предложение "Его Величество Гастон Авалонский, король милостью Создателя".

  А по возвышенности ходил туда сюда учитель и зорко смотрел на пишущих. Это был высокий человек в длинном черном плаще почти до щиколоток, прямоугольной шляпе с кисточкой и круглыми очками на носу и длинной острой бородкой клинышком. Лицо его было не старым, но оно почему-то всегда имело какое-то кислое выражение, как будто бы его постоянно поили виноградным уксусом или лимонным соком - он был постоянно чем-то недоволен. А огромная толстая линейка в его правой руке, которой он постоянно угрожающе бил по левой - делала его вид особенно ненавистным для всех учеников импровизированной школы. Пожалуй, ненависть к учителю была единственным, что объединяло между собой всех этих совершенно разных ребят - и по возрасту, и по происхождению, ибо рядом сидели и простые крестьяне в желтых курточках, и довольно большой выводок соседского сквайра в красных рубашечках, и детки владельца всех деревенских магазинчиков в оранжевых одеждах... И все с одинаковой ненавистью выводили уже раз пятый одну и ту же надпись "Его Величество, Гастон Авалонский, король милостью Создателя". В самом деле, вместо беззаботных прогулок по лесу, плескания в речке приходится сидеть в душной, битком набитой комнате часами и писать и писать всю эту совершенно ненужную для жизни ахинею...

  - Итак, ученики, кто из вас закончил писать диктант? - наконец, остановился Магистр и строго посмотрел на сидящих учеников и учениц поверх своих круглых очков.

  Молчание.

  - Я не слышу?

  Молчание.

  - Хорошо, я буду вызывать по списку.

  Магистр взял толстый журнал и наугад ткнул пальцем в имя ученика под номером 275.

  - Корвин, сын Айсмута, к доске. Напиши на доске то, что написал у себя в тетради.

  Из заднего ряда встал тучный круглолицый и круглощекий крестьянский сын в желтой курточке лет пятнадцати, с лицом, совершенно не обремененным потоком мыслей, но зато вдоль и поперек измазанного чернилами. Он испуганно моргал своими большими рыжими ресницами и не знал, что сказать. По рядам прокатился сдавленный смешок.

  - Так, кто смеялся? - взвизгнул Магистр. - Кто смеялся, я спрашиваю? - Ответом было гробовое молчание... - Ну, смелей, Корвин, выходи к доске и продемонстрируй свое искусство письма, освоенное на сегодняшнем уроке. Быстро!

  Корвин, тяжело вздохнув и обреченно покачав головой, собрался с духом и пошел.

  - И тетрадь свою захвати! Я посмотрю, что ты написал...

  Корвин захватил тетрадь и нарочито медленным шагом, как приговоренный - к эшафоту, пошел к доске...

  - Итак, Корвин. Возьми мел и напиши то, что ты написал в тетради. Ну? Что ты стоишь столбом? А?

  - Многоуважаемый Магистр, я... я... - Корвин всхлипнул и понурил голову, густо покраснев.

  - Что "я"? А ну-ка, дай-ка мне свою тетрадь...

  Но Корвин вдруг отпрянул от учителя, как от змеи и крепко прижал свою тетрадь к груди, как будто бы это был мешок с золотом, а перед ним стоял не учитель, а грабитель какой-то...

  Лицо учителя побелело как тетрадная бумага и губы сжались в одну ниточку, он угрожающе стал бить толстой линейкой по своей левой руке...

  - Так, так, Корвин, неужели тебе не удалось выполнить такое простое задание, а?

  Лоб Корвина покрылся потом, а пальцы его судорожно вцепились в розовую обложку тетрадки, как будто бы от того, что тетрадь останется в его руках зависела сама его жизнь.

  Весь класс, не отрываясь, смотрел на учителя и ученика, затаив дыхание.

  - Так, Корвин, ну долго будем в "молчанку" играть? Отдай мне тетрадь, я жду. Я жду-у-у!

  Корвин дрожащими руками протянул тетрадку в руки учителя и закрыл лицо руками. Учитель раскрыл тетрадь и на странице, подписанной сегодняшним числом, увидел две большие жирные кляксы, а между ними - улыбающуюся рожицу козла с длинными рогами и бородкой...

  У учителя перехватило от гнева дыхание, он дрожащими руками поправил на носу свои круглые очки и непослушными губами скорее прошипел, чем сказал:

  - Эт... эт... это я-то... к... к.. козел? - указывая на картинку в тетрадке.

  - Нет, нет, что вы, многоуважаемый магистр, это козел из моего дома, его зовут...

  Как его зовут, учитель уже не услышал, поскольку весь класс сотрясся от такого бурного смеха, как будто бы в зале разорвалась бомба, из тех, которыми карлики взрывают горные породы в поисках золота.

  - И ты думаешь, маленький негодяй, что я тебе поверю? А? Мало того что ты ничего не сделал и даже не потрудился ничего сделать, ты ещё оскорбляешь учителя, поставленного самим королем, а, значит, и самого короля! - истерически завизжал учитель, который уже давно слышал, как его украдкой, за глаза, называли шепотом то "козлом", то "крысой", то другими нехорошими словами и теперь, наконец, у него появился повод отомстить...

  - А Гастон-чернокнижник нам не король! - вдруг раздался чей-то басовитый голос откуда-то из дальних хоров. И тут же воцарилась напряженная тишина.

  - Ка-а-а-а-ак не король!!!??? - закричал учитель и взмахнул в воздухе линейкой, прям как воин мечом - перед атакой. - Это кто ж такой там выискался, а? А ну, выходи сюда, к доске, покажись! Или ты смельчак только за чужими спинами выкрикивать, а?

  Но в ответ учителю было только молчание.

  - Ну уж нет, я этого так не оставлю! Это уже не просто оскорбление, это преступление! - с пафосом воскликнул учитель. - Если ты не выйдешь сюда, то за твое хулиганство ответит вот этот, ты понял? - взвизгнул учитель и линейкой указал на несчастного Корвина. - Тем более, что он оскорбил учителя!

  С этими словами учитель схватил Корвина за ухо, подвел его к доске, сорвал с него рубаху и взял из стоявшей у учительского стола большой белой вазы с соляным раствором длинную розгу. Но стоило ему только поднять розгу, чтобы нанести удар...

  ... как с пронзительным свистом, откуда-то с дальних хоров, в учителя полетела стеклянная чернильница и упала, не долетев всего пары шагов, у его ног, звонко разлетевшись на куски, как разрывной снаряд и обрызгав учителя с ног до головы чернилами.

  Не успел пораженный учитель и рта раскрыть, как тут же, с хоров, в него полетела вторая, третья, четвертая чернильницы, "разрываясь" то слева, то справа от него... А затем раздался всё-тот же басовитый крик:

  - Бей чернильную крысу! Долой Гастона-чернокнижника! - и одна из чернильниц, ловко пущенная с хоров, пролетев над головой учителя и сорвав с него прямоугольную шляпу, попала прямо в центр портрета короля Гастона... И уродливая темно-синяя клякса растеклась по лицу короля...

  А потом раздался пронзительный свист и с хоров уже громко стуча деревянными башмаками сбегали старшие ученики 18-20 лет, а впереди них - долговязый рыжий брат Корвина Айстульф.

  Тут началось что-то невообразимое. Ученики вскакивали из-за парт, переворачивали их, рвали тетради, топтали ногами учебники, ломали перья и дико смеялись. Кто-то уже вскочил на учительский стол и стал на нем плясать вприсядку, кто-то бросил чернильницу и разбил в дребезги окно... Шум, гам, крики, вой...

  А Айстульф с товарищами уже бежали к схватившемуся за голову учителю с дубинками наперевес, видимо, с намерением изрядно намять ему бока. Известно ведь, что Айстульф был первым парнем на деревне в этом излюбленном мужицком виде спорта.