Крещендо - Лэм Шарлотта - Страница 30

• Предыдущая
• 30/31
• Следующая

— Он уехал, — ответил дедушка.

Тут рука у нее дрогнула, нож резанул прямо по пальцу, и она слабо вскрикнула. Гранди в ужасе подбежал к ней, увидев, что из ранки бежит темно-красная кровь.

Что он со мной делает? — думала Марина в тоске. Я его ненавижу! Как он мог вот так уехать, даже не попрощавшись.

Гранди схватил ее руку и сунул под холодную струю.

— Очень больно? — спросил он, видя, как она побледнела.

Очень, подумала она про себя и, улыбнувшись, ответила:

— Нет, не больно. — Потому что болела совсем не рука.

Она все прекрасно понимала, еще прошлой ночью, когда ее тело бурно отзывалось на прикосновение его рук и губ. Она хотела его. Гедеон хорошо это знал. В его глазах был такой особенный блеск, который говорил, что она выдала себя, раз и навсегда. Гедеон знал ее чувства и все равно уехал!

Ненавижу, думала она. Я его ненавижу!

Марина гуляла среди скал, следя за тем, что творилось в небе. Ветер гнал облака, море металось, как в кошмарном сне, пятна света скользили по мутным волнам, когда солнце выглядывало иногда из-за мчащихся туч.

Гедеон был блестящим музыкантом, но ему была свойственна эмоциональная глухота. Не соразмеряя потребности тела и порывы сердца, он, подобно глухонемому ребенку, не мог установить между ними правильную связь и жил в полной самоизоляции, погруженный в свой внутренний мир. Уроки, полученные в раннем детстве, остаются с человеком на всю жизнь. Родители учат его любить и принимать любовь, и это умение должно быть усвоено особенно глубоко, чтобы впоследствии он не остался в душевном одиночестве.

Тело Гедеона узнало радость обладания женщинами, но память о властной матери заставляла его сердце отвергать их. Он научился видеть жизнь в специфическом ракурсе, подобно объективу обезумевшей камеры, всегда нацеленному на один предмет — на собственное желание.

Впервые встретив Марину, он сразу ощутил единственную потребность: протянуть руку и взять, как брал он все, что ему хотелось. Теперь она поняла, что, обуздав этот порыв, Гедеон уже начал любить ее. Тогда в нем произошли первые изменения, которых он сам не понимал и поэтому скрывал от нее. Его смутило и даже испугало это странное, новое чувство.

Глядя на бурное море, Марина признала, что Гедеон любил ее и то, что он так долго сопротивлялся этой любви, говорило о настоящей силе чувства. Любовь наполнила его музыку, обогатив сухой блеск его исполнения глубокими эмоциями.

Но Гедеон уехал. Почему? Почему он оставил ее так неожиданно, как раз тогда, когда она не сумела скрыть свою страсть, поддалась ему?

Она было повернула в сторону дома, почувствовав, что мерзнет, и замерла, увидев впереди знакомую худощавую высокую фигуру. Он был одет в серые брюки и голубой свитер с высоким горлом.

Гедеон улыбнулся, глядя ей в глаза, и сказал:

— Какая ветреная погода!

Марина даже не нашлась, что ответить. Вернулся! Ветер раздувал его длинные черные волосы, отчего они стали дыбом.

Проведя по ним рукой, он попытался привести их в порядок.

— Как вас зовут?

Сначала она только смотрела в изумлении, ничего не понимая, потом покраснела и сказала неуверенно:

— Марина.

Он подошел к ней близко.

— Марина значит «дитя моря». Такое имя вдет вам. Кто-нибудь уже говорил вам, что ваши волосы напоминают лунный свет?

Она отвернулась и опустила ресницы.

— Меня предупреждали, чтобы я не разговаривала с незнакомцами…

— Это легко поправить, меня зовут Гедеон, — сказал он вкрадчиво.

— Я стала слишком взрослой для игр, — заметила Марина с ноткой грусти.

— Все это слишком серьезно, чтобы называться игрой. — Он дотронулся до ее щеки тыльной стороной ладони. — А любовь всегда немножко игра.

— Я думала, ты уехал, — прошептала Марина.

— Я никогда от тебя не уеду. Куда я могу деться, если мое сердце всегда с тобой.

Она невольно засмеялась, но выражение его глаз, с которым он смотрел на ее губы, заставило ее оборвать смех. Он медленно наклонился и легко ее поцеловал.

— Ты очень красива.

Сердце Марины сильно забилось. Они вместе пошли к дому. Гедеон старался укоротить свой шаг, чтобы идти с Мариной в ногу. Внизу волны с грохотом разбивались о скалистый берег.

— Я люблю тебя, — говорил Гедеон. — Ты — мое дыхание, ты — мое сердце, я не могу уехать, потому что не могу жить без тебя. Теперь я знаю это наверняка, я ведь этот год жил один. То есть казалось, что я жил, но внутри я будто умер. За это время я не только не разлюбил тебя, наоборот, полюбил тебя еще сильнее. С того дня, как мы встретились, это чувство все время росло. Три года — это все-таки немало.

Она, не отвечая, вздохнула, молчаливо подтверждая, что три года — это долгий срок.

— Почему ты уехал вчера ночью?

Гедеон тихо рассмеялся.

— У меня был большой соблазн остаться, но на этот раз я решил не делать ошибки. Нужно было дать тебе время подумать.

— Ты дал мне совсем мало времени на размышления, — заметила Марина.

— Мало? Боже мой, мне показалось, прошла целая вечность, — ответил Гедеон хрипловатым шепотом. — Ах, Марина, мне так хотелось остаться.

Она остановилась, глаза их встретились, через секунду он обнимал ее и, прижавшись друг к другу, они целовались с такой страстью, что сердце ее забилось громко, как метроном.

Потом он вздохнул и, нежно касаясь губами ее щеки, спросил:

— Скажи мне только одно, дорогая моя, если ты любила меня, зачем ты встречалась с этим мальчиком и не хотела видеть меня?

— Я не хотела больше мучиться, — ответила Марина и услышала, как у него перехватило дыхание.

— Боже мой, любимая моя. Я ненавижу себя за то, что сделал с тобой. Я действительно заслужил, чтобы ты меня бросила.

Она откинула назад голову и серьезно на него посмотрела:

— Слишком я была молода для тебя.

— Нет, — ответил он тотчас же и опять нахмурился.

— Слишком молода, — продолжала она, но глаза ее улыбались. — Я не понимала, что за зверя мне удалось поймать.

Глаза его повеселели и морщинки, возникшие вокруг рта, расправились. Он усмехнулся и заметил:

— Боюсь, ты поймала дикого зверя.

— Совсем дикого, — согласилась Марина, слегка поддразнивая его.

— Однако его можно приручить, — предложил Гедеон.

— Ну, я не знаю… — Она посмотрела с вызовом. — Не уверена, что найду клетку подходящей величины.

— Мне не нужна клетка, я и так не убегу, — пообещал он.

Она действительно была почти ребенком, когда он соблазнил ее, и вся их любовь была тайной, страстной, но молчаливой. Гедеон не хотел и боялся сказать лишнее, а Марина была слишком робка, слишком неуверенна в себе, чтобы говорить. Она теперь понимала, что до сегодняшнего дня их женитьба не была настоящей. Помимо любви, которой они самозабвенно предавались, Гедеон и Марина не знали настоящего общения. Теперь им нужно было многое узнать друг о друге. Она стала наконец взрослой женщиной, что далось ей нелегко. Она взглянула на Гедеона и подумала, понимает ли он, что произошло с ними за последний год, проведенный в разлуке.

Гедеон по лицу Марины понял, что в ее голове шевельнулась какая-то невеселая мысль. Он крепко ее обнял и телом загородил от сильного холодного ветра.

— О чем ты подумала? Расскажи мне, — проговорил он хрипловато. — Что-то случилось? Ты мне не веришь? Верь мне, Марина!

— Я тебе верю. Я люблю тебя, Гедеон.

Его рот слегка дрогнул.

— Дорогая моя, — пробормотал он и опять потянулся к ней губами. Все исчезло: холод, боль, неопределенность. Они учились забывать прошлое, ибо навязчивые воспоминания о прошлых страданиях могут стать угрозой будущему.

Они шли, взявшись за руки, по дороге к дому.

— К сожалению, мне предстоят гастроли, — признался Гедеон. — Мне не хочется ехать, но я уже дал согласие и не могу подвести людей. Ты поедешь со мной, Марина? — Он по-хозяйски сжимал ее руку. — Не хотелось бы снова расставаться с тобой.

• Предыдущая
• 30/31
• Следующая