Крещендо - Лэм Шарлотта - Страница 31

• Предыдущая
• 31/31

— Конечно, поеду, — легко согласилась она. — Только попробуй со мной расстаться.

Он рассмеялся, глядя на нее искоса.

— Я буду преследовать тебя, как тень, — поддразнила его Марина.

— Так оно и было в последнее время, — сказал он тихо.

— Хватит говорить о том, что прошло, — скомандовала она, и Гедеон снова улыбнулся.

— Хватит, — согласился он.

— Мы начинаем все сначала.

— Начинаем, — сказал Гедеон, и что-то в его тоне заставило Марину настороженно взглянуть ему в лицо. — Интересно, Гранди дома или ушел? — спросил он тихо и рассмеялся, увидев, что она покраснела. — Я заметил, как он спешил в деревню. Он тоже меня видел и посмотрел очень странно.

— Что же тут удивительного? Ты то приезжаешь, то уезжаешь!

— Я никогда больше не уеду, — сказал он, целуя ее в щеку. — Ты больше от меня не избавишься, я пристану к тебе как банный лист.

В доме было пусто и тихо. Ветер завывал вокруг него, раскачивая деревья и сотрясая ставни.

Прижимая ее к себе, прямо к сердцу, Гедеон целовал Марину:

— Скажи, что ты любишь меня.

— Я уже говорила, — ответила она, открывая томные глаза, улыбаясь призывно и нежно, видя ответный всплеск жадного желания.

— Скажи еще раз, — попросил он.

Она тихо и нежно повторила заветные слова и увидела, как потемнели его глаза.

— О Боже, как я люблю тебя, дорогая моя, — простонал он, и они опустились на кровать.

С этой минуты Гедеон потерял контроль над собой. Мозг как будто перестал функционировать. Он ласкал ее дрожащими руками, а сердце билось так сильно, что Марина слышала его стук. Желание, охватившее обоих, свело его лицо как судорогой. Он любил ее так, как будто отдавал ей жизнь, забыв о прежних предосторожностях, не скрывая своей страсти. Маринины руки ласкали его гладкую, прохладную спину, их желания сливались в одно, и движения ее хрупкого тела заставляли Гедеона вскрикивать от мучительного удовольствия. Никогда прежде они так не любили друг друга. Он отдавался ей целиком, поэтому ничто не удерживало его от страстных признаний.

Потом они заснули и проспали примерно час, прикрывшись простыней. Когда Марина наконец проснулась и зевнула, она обнаружила, что Гедеон еще спит, положив на нее руку, как будто боясь, что во сне она может убежать.

Она пощекотала ему щеку, у Гедеона дрогнули ресницы, он открыл глаза, еще совсем сонные, и Марина улыбнулась ему.

Он опять закрыл глаза и вздохнул.

— Может быть, это сон? Мне уже снилось что-то подобное.

— Я помню, — сухо отозвалась Марина, после чего он ухмыльнулся, а в глазах запрыгали чертики.

— Какое бесстыдство! — поддразнил он. — Явилась тогда ко мне в комнату и предложила себя.

— Если бы у тебя была хоть капелька совести, ты бы этим не воспользовался.

Гедеон стал серьезным.

— Я умирал тогда от жажды, и вдруг мне предложили воды. Разве мог я упустить эту возможность?

Она прижалась к нему.

— Хорошо тогда было, правда?

Гедеон коснулся губами ее волос:

— Восхитительно.

— Утром я была просто в ужасе. Помню все до мельчайших деталей, думаю, что это мне пригрезилось, однако боюсь поднять на тебя глаза.

Марина почувствовала, как он улыбается.

— Я никогда не забуду, как ты посмотрела на меня, когда спустилась к завтраку. Взгляд такой робкий, испуганный, я еле удержался, чтобы тебя тут же не расцеловать.

— Я была тогда в настоящем шоке, не смела даже взглянуть на тебя. — Глаза ее искрились смехом.

— Да, я заметил. — Он наклонился и поцеловал ее в плечо. — Ты была так хороша, что мне большого труда стоило не обнять тебя.

— Что-то я не помню, чтобы ты так себя вел.

Первый раз он поцеловал ее на следующий день после приезда. Это был очень осторожный поцелуй, он как будто пробовал лед, прежде чем ступить на него. Но Марина не отвергла его тогда, Гедеон решил двигаться вперед.

Он по лицу прочел все ее мысли и рассмеялся:

— Ты оказалась очень отзывчивой, моя дорогая.

— А ты очень беспринципным!

— Я люблю тебя, — прошептал он, находя ее губы. — Мне необходимо было сблизиться с тобой. Я не мог без тебя. Дорогая моя, когда мы впервые встретились, мы были совсем разными людьми. Я тогда был другим человеком. Я теперь не тот — ты изменила меня. Встретив тебя снова, я увидел, что ты меня не узнаешь, и понял: если я буду осторожен, то смогу найти путь к твоему сердцу. И мне это удалось. Ты встретила меня с открытым сердцем, оказалась добра и отзывчива. Я и до этого уже любил тебя, но теперь полюбил во сто крат сильнее.

Марина положила голову ему на грудь и слушала ровное биение его сердца. Некоторое время они лежали молча, их тела соприкасались. Вдруг внизу послышалось какое-то движение. Гедеон застонал:

— Гранди вернулся. Ну почему он не мог задержаться еще хоть на час?

— Надо пойти вниз и все ему сказать, — со вздохом заметила Марина.

— Я думаю, он уже сам обо всем догадался, — ответил Гедеон сухо.

Она рассмеялась. Да. Конечно, Гранди догадался. Дедушка прекрасно понимал, что Марина любит мужа, несмотря на обиду и гнев. Она могла сколько угодно говорить о возвращении в колледж, о карьере, но Гранди-то знал, что все, что было в ней живого, обращено к Гедеону. Она не могла жить без него. Марина влюбилась сразу, но ей нужно было время, чтобы осознать это. В глубине души она никогда серьезно не верила, что способна бросить мужа.

— Наверное, нам следует спуститься, — сказал Гедеон с неохотой.

— Пожалуй, — улыбнулась Марина.

— Как бы мне хотелось не выходить отсюда все двадцать четыре часа. — И он бросил на нее быстрый взгляд.

— А ты выдержишь? — Марина насмешливо захихикала и спрыгнула с кровати раньше, чем он смог схватить ее. — Ну-ка, одевайся, — сказала она строго.

— А ты поцелуй меня сначала, — потребовал он. Но Марина уже была у двери и, лукаво улыбнувшись, бросила:

— Увидимся внизу.

Закрывая дверь, она услышала сердитый вздох и улыбнулась. Три года с Гедеоном тоже научили ее кое-чему. Дикого зверя нельзя приручить, уступая ему во всем. А Гедеона еще только предстояло приручить.

Гранди оглянулся, когда Марина вошла на кухню.

— Выходит, он вернулся? — поинтересовался он сухо.

Она обняла деда и положила голову ему на плечо.

— Это я к нему возвращаюсь.

Гранди вздохнул.

— Конечно, так я и знал. Все было ясно с того дня, как он здесь объявился.

— Он меня любит. — Марина видела, что деда это беспокоит.

Он помолчал и резко ответил:

— Надеюсь, что так.

— И я его люблю.

— Да, — голос Гранди прозвучал мягче.

Он смирился. Ведь если бы Марина не была так безоглядно влюблена, вряд ли она решилась бы стать любовницей Гедеона.

Все надежды Гранди снова были разбиты, думала она сокрушенно, но жизнь ограничивает наш выбор. Марина уже поняла, что сделала его в тот день, когда впервые встретила Гедеона.

— Это судьба, — сказала она легкомысленно.

Но Гранди не улыбнулся.

— Да, судьба, — согласился он, но по голосу можно было сказать, что не очень-то он в это верит.

Из музыкальной комнаты донеслись звуки рояля, и они повернулись, чтобы послушать.

— Гедеон, — сказал Гранди, хотя в этом не было необходимости. Только один человек мог так играть: ярко, самоуверенно, но изысканно, со сдержанной эмоциональностью.

Марина оставила Гранди и пошла в музыкальную комнату. Гедеон сидел за роялем к ней спиной и смотрел в окно, в то время как руки его уверенно летали по клавиатуре. Марина тихонько опустилась в кресло, и он бросил на нее быстрый взгляд через плечо. Он не улыбнулся, но глаза его были полны любви. Музыка обрушилась на нее торжествующим потоком, пронизанным чистой, трепещущей нежностью. Как бы часто он ни повторял ей, что любит, он не смог бы выразить свою любовь полнее, чем сейчас. Они едва не потеряли друг друга, и в звуках, бегущих из-под длинных пальцев, Гедеон изливал свою радость и успокоение. Марина сидела и слушала; глаза ее сияли счастьем.

• Предыдущая
• 31/31