Колдовские ворота - Антонов Антон Станиславович - Страница 76

• Предыдущая
• 76/89
• Следующая

Тут Барабин замотал головой и прервал собеседника возгласом:

— Стоп! Все равно не понимаю. Какие семена? Как вырастает?

— Ну, это я слишком образно выразился, — сказал старший. — Планетосферы действительно можно считать плодами мегапланта. Только вместо семян в них — планетные системы. В миросферах обязательно есть планеты, пригодные для посева жизни и для обитания людей. В стеллосферах — астрономические объекты, непригодные для заселения. Звезды-гиганты и карлики, двойные, кратные, пульсирующие, черные дыры, туманности и тому подобное. А в гелиосферах — копии Солнечной системы.

— Что?! — подскочил Барабин.

— Копии Солнечной системы, — повторил старший из присутствующих. — Включая Землю, разумеется. Со всем населением и цивилизацией по состоянию на 1 января 1984 года в полночь на линии перемены дат.

Привыкнуть к тому, что Земля, где ты родился — это не единственный и неповторимый мир, существующий пять миллиардов лет, а всего лишь один из его дубликатов, которому от роду меньше двух десятилетий, было трудно. Гораздо труднее, чем привыкнуть к жизни на варварской планете с ее рабами, колдовством и поединками на мечах.

В первый момент Барабину показалось, что его все-таки дурят. Особенно когда ему не смогли сказать, сколько же этих дубликатов всего.

— Брейн такую информацию не дает, — сказал бородатый очкарик по имени Генрих. — А независимые оценки разнятся на несколько порядков.

И он поведал о том, что мегаплант, который на языке друидов зовется Гиантреем — далеко не единственный. У него есть прародитель под названием Генетрикс, о котором мало что известно, поскольку он остался в другой вселенной.

Есть, однако, сведения, что у Генетрикса была всего одна гелиосфера. И Земля, соответственно, тоже одна.

Его потомки, рассеянные по разным пространствам, число которых бесконечно, устроены более сложно.

В Гиантрее, например, гелиосферы могут отделяться от черенка, и на месте разрыва отрастают за год два новых черенка с двумя новыми гелиосферами.

Если отрывать гелиосферы сразу после созревания, то их число может удваиваться ежегодно. А Гиантрею скоро исполнится тысяча лет.

Два в тысячной степени — это число, в котором триста знаков. Но на самом деле цифры не такие умопомрачительные.

Гелиосферы ведь нужны не для того, чтобы срывать их с ветки, едва они созреют. А для того, чтобы брать из них людей и заселять ими и их потомками планеты в миросферах.

То есть большинство гелиосфер никто и не собирается отрывать от черенка. Но даже и тех случаев, которые имели место за десять веков, оказалось достаточно, чтобы любители статистики спорили, сколько тысяч гелиосфер висит на ветках Гиантрея теперь.

Некоторые называли даже цифру «около миллиона», но эта оценка считалась неправдоподобной.

Представить себе миллион копий Земли Барабин не мог при всем желании, но сотрудники корпорации «Дендро Этерна» уверяли его, что это не предел.

— У нас в Гиантрее только одна гелиосферная матрица. Эталонная копия 1984 года. Но Брейн иногда допускает утечки информации. Или позволяет хакерам пробиться к его секретам. Так что у нас есть обрывочные сведения о том, что матриц может быть много. Бесконечно много. А это значит, что на базе мегапланта можно создать действующую машину времени.

— То есть? — не понял Барабин.

— Ничего сложного, — улыбнулся Генрих. — транксы позволяют перемещаться между гелиосферами. И если в систему будут включены дубликаты Земли разного времени, начиная с глубокой древности, то мы получим возможность путешествовать во времени.

— Но в Гиантрее такой возможности нет?

— Есть, но только в границах от 20 до 30 века. И это не очень интересно, потому что Гиантрей тормозит развитие цивилизации в гелиосферах. Боится, наверное, что с более совершенной техникой люди слишком глубоко проникнут в его тайны.

— Можно сказать, что развитие здесь идет не вверх, а вбок, — еще раз продемонстрировал свою любовь к образным выражениям старший из собеседников, которого звали Натаниэль.

— Как это?

— Элементарно. Земля 12?08?4, где сейчас тридцатый век, конечно, сильно отличается от твоей 2?12?944. В культурном плане, в политическом, в образе жизни. Но только не в техническом развитии. Другая карта мира, другая мода, другие традиции — а технологии примерно те же. Так что перемещение между нашими гелиосферами можно сравнить с машиной времени лишь с очень большой натяжкой. Да ты сам увидишь.

Барабин и правда не отказался бы посмотреть на Землю тридцатого века, но во-первых, Генрих сам же сказал, что ничего особенно интересного там не будет. А во-вторых, у Романа были другие дела. И он не преминул об этом напомнить.

— Я здесь вообще-то не на отдыхе. У меня работа, — заметил он. — Ваша молния помешала мне вытащить с Аркса девушку, которую я обязался вернуть на Землю. И друзья мои тоже остались там в таком положении, что не позавидуешь. Так что мне надо бы вернуться.

— Это исключено, — покачал головой Натаниэль. — Испепеленные молнией Вечного Древа не воскресают. Но если вы примете наше предложение, то корпорация, я думаю, сможет оказать вам содействие в защите привилегий и прав землянина, незаконно обращенного в рабство.

— Какое еще предложение? — удивился Барабин.

— Предложение, от которого невозможно отказаться. Работа настолько интересная и настолько высокооплачиваемая, что на Земле вам такое и присниться не могло..

— И что это за работа?

— Нечто подобное тому, что вы делали на Арксе. Локальное вмешательство в дела варварских миров.

— Понимаешь, поскольку машины времени для полетов в прошлое у нас нет, то и землян варварской эпохи взять неоткуда, — встрял Генрих. — А заказов на варварские миры все больше.

Кто их заказывает, Барабин в общих чертах уже выяснил, а теперь получил и подробности.

Он понял так, что в конечном счете все заказы исходят от Брейна, но занимается он этим не напрямую, а через посредников. Эти посредники называются контрагентами Брейна, и их взаимоотношения с разумом космического растения, на ветвях которого зреют планетосферы — тайна, покрытая мраком.

Ясно только, что посредники получают от Брейна деньги, указания, а также право распоряжаться планетосферами.

А дальше все развивается по обычным законам бизнеса.

Например, некий посредник заказывает корпорации «Дендро Этерна» варварский мир. И обещает заплатить за него энную сумму, причем часть выделяет авансом.

На эти деньги корпорация арендует миросферу или выращивает собственную на арендованной ветке.

В любой миросфере обязательно есть планета, пригодная для заселения, и корпорация начинает ее заселять.

Но поскольку землян варварской эпохи взять неоткуда, приходится прибегать к особым ухищрениям.

В Гиантрее веками существуют школы варварства и заповедники древности. А кроме них корпорации регрессивного мироустройства охотно прибегают к помощи любителей ролевых игр. Их всячески побуждают превратить игру в образ жизни, и нередко это удается.

Еще один хороший источник контингента — специально созданные религиозные секты, отрицающие достижения и ценности цивилизации. Их адепты фанатично веруют в то, что диктуют им создатели варварских миров.

Наконец, корпорации используют специально нанятых людей, которые имитируют древний образ жизни. А к ним подселяют, например, беспризорных или конкретно для этой цели рожденных и вскормленных детей, которые вырастают в уверенности, что жизнь такой и должна быть.

Таких детей зачинают, рождают и воспитывают в специальных заведениях, которые называются «инкубаторами». И в возрасте от четырех лет и старше переселяют в варварские миры, где их воспитание продолжается уже по конкретной, заданной для каждого мира программе.

Наемные первопоселенцы рано или поздно покидают варварскую территорию при обстоятельствах, оставляющих впечатление чуда. Транксы с визуальными спецэффектами позволяют организовать это без труда.

• Предыдущая
• 76/89
• Следующая