Специальный агент преисподней - Зубко Алексей Владимирович - Страница 28

И снова дорога.

Установив за мной неусыпный контроль, друзья окружили меня таким плотным кольцом опеки, что личная жизнь стала казаться чем-то нереальным.

Даже самая искренняя забота, когда она становится чрезмерной, утомляет. Но, с другой стороны, до места назначения мы добрались без особых приключений и значительно раньше намеченного срока.

– Нам нужно на тот островок.- Указав на небольшой клочок суши, густо поросший камышом и осокой, Леля пояснила: – Оракул живет там.

– Нужна лодка.

– Здесь где-то должна быть переправа.

Пройдя вдоль кромки воды, мы наткнулись на место приписки вышеупомянутого транспортного средства.

На берегу, кособоко примостившись к поникшей иве, стоит небольшое строение, сбитое из почерневших от времени бревен. Рядом догнивает мостик причала, сваи которого просели так, что деревянный настил то и дело заливает набегающая волна. В двух десятках метров от берега, удерживаемый воткнутым в ил шестом, покачивается небольшой плот, связанный из нескольких бревен и укрытый соломой, из которой торчит пара загоревших дочерна пяток.

– Эй, паромщик!

– Чего надо? – спрашивает, приподнимаясь, голова в соломенной шляпе.

– Нам нужно на остров, к оракулу,- сообщил я.

– И что?

– Перевези нас.

– Твой голос на матушкин совсем не похож, ты злая ведьма, хочешь украсть меня и съесть.

– Ты там на солнце не перегрелся? Какая матушка?

– Моя матушка. У нее голос совсем не такой.

– Дай я попробую.- Выбив фундамент из-под многоэтажной словесной постройки, которую я только-только начал возводить, Ламиира отодвинула меня и елейным голоском обратилась к паромщику:

– Перевези нас на остров, о благородный юноша со светлым, не затуманенным интеллектом взором.

– Нет, хитрая карга, меня ты не обманешь.

– Да я те…

Прикрыв ладонью рот возмущенной девушки, я оттаскиваю ее от воды. А то вздумает вплавь добраться до хама, с нее станется. Это тоже вариант, но лучше обойтись без кровопролития. Кто знает, как оракул отнесется к обрыву единственной ниточки, связывающей его с миром?

Попытка Лели закончилась с тем же результатом.

– Убирайся в свою избу несолоно хлебавши, старая ведьма.

Ливии же было сказано следующее:

– На какие только хитрости ты не идешь, зловредная людоедка, но меня ты не обманешь. Не тешиться тебе над моим телом.

– У кого какие будут предложения? – поинтересовался я, поняв, что от разговоров толку не будет.

– А здесь поселений поблизости нет? – спросил Добрыня.- Может, лодку найдем.

– Слишком далеко,- ответила Леля как единственный знаток здешних краев. Остальных в эту глухомань черти занесли впервые.

– Можно вплавь,- предложила Ламиира.

– И не думайте,- всплеснула руками Леля.- В здешних водах омут на омуте – враз водяницы в свое царство увлекут…

– Эти опасные,- подтвердил я, с раскаянием вспомнив бродящую где-то по лесам – по лугам неудовлетворенную троллиху.

– Ну не стоять же здесь до скончания времен?

– Скоро обед,- заметила Леля.- Не век же ему на плоту куковать… Проголодается, сам причалит к берегу. Обождем.

Уйдя с причала, чтобы не торчать на виду у несговорчивого паромщика, мы расположились на травке и перекусили, разложив на листах подорожника извлеченную из седельных сумок нехитрую снедь. Не «Завтрак туриста», но и мы не на прогулке.

Бесшумно раздвинув ветви кустарника, высунулось маленькое бородатое личико с широким носом, мясистыми губами и густыми зарослями сросшихся бровей.

– Братишки, закурить не найдется?

– Не курим.

– А… тогда ладно, бывайте.- И скрылся средь лесной зелени.

– Чудной,- только и молвила Леля.

Ливия перекрестилась, а остальные продолжили процесс пережевывания пищи, не отвлекаясь на мелочи.

Внешне сохраняя спокойствие, я внутренне весь трясся. Может, всего один шаг отделяет меня от восстановления памяти, а этот маменькин сыночек…

По тропинке, согнувшись под тяжестью наплечной сумы, проковыляла старуха, опираясь на корявую клюку. Проходя мимо, она неободрительно зыркнула в нашу сторону и посеменила к покосившемуся строению у причала.

– Ивасик-Телесик, плыви к бережку, твоя мама пришла, обед принесла!

– Ага, мама,- обрадовался паромщик, проворно подгоняя плот к берегу.

– Оставайтесь здесь,- сказал я, а сам направился к чудному паромщику и долгожданной прославленной матери его.- День добрый.

– Это злая ведьма,- утирая нос рукавом рубахи, сообщил Ивасик, указав на меня.

– Это мужчина,- буравя меня взглядом, прошамкала старуха.

– А чего он тогда меня заманивал? Пускай докажет, что не ведьма… а то лучше побей ее.

– Мне что, штаны спустить? – не очень любезно поинтересовался я и на тон ниже продолжил: – Мы хотели бы переправиться на остров. Сколько это будет стоить?

– Всего одну маленькую монетку.

– За всех? "

– А то,- подтвердила старуха.

Выудив из тощего кошеля медную копеечку, я протянул ее матери паромщика.

– Ребята, идите сюда!

– Все не поместятся,- сообщил Ивасик-Телесик.

– А всем и не нужно,- заметила Ливия.- Не бросать же коней без присмотра. Поплывем ты и я.

– И я,- требовательно добавила Ламиира.

– Это мое предложение, я плыву с вами,- решительно заявила Леля.

– Хорошо, значит, плыву я и девушки, а вы остаетесь здесь и ждете нас.

– И я с вами,- по тому, как проворно старуха залезла на плот, можно было догадаться, что она делает это часто.- Вы ведь и назад захотите плыть.

Логично.

– Вперед!

Надеюсь, что специалист по человеческим мозгам окажется настоящим хакером своего дела. Не хотелось бы довольствоваться половинчатыми воспоминаниями, зияющими стертыми секторами и не поддающимися восстановлению сумбурными комками с нарушенной структурой. С надеждой в сердце, решимостью в голове и ледяными иголочками страха в пятках я ступил на землю острова, сопровождаемый тремя прелестными девушками.

Глухонемой оракул

Если истина в вине, то становится понятным то облегчение, которое испытываешь поутру, избавившись от накопленных за время пьянки откровений.

Искатель истины со стажем (пациент ЛТП)

Как далеко порой отстоит действительность от того, что успело набросать живое воображение.

Где седовласый старец в расшитом золотыми драконами халате и звездчатом колпаке, в позе лотоса смакующий костяной мундштук кальяна, витая мыслями в заоблачных сферах? Где стеклянный шар, внутри которого сокрыт ответ на мыслью сформированный вопрос? Где величие мудрости, где глубина знаний? Все это так и осталось в моем воображении. Неужели так сложно поработать над своим имиджем? Нужно соблюдать определенные правила… есть же, в конце концов, профессиональная этика?!

– Это оракул? – уточнил я на всякий случай.

– Он самый,- подтвердила Леля.- Потрясающее зрелище, правда?

– Правда,- не погрешив против истины, ответил я, с недоумением рассматривая создание, на которого возлагал определенные надежды.

Под рахитичной пальмой, невесть какими силами занесенной в среднюю полосу Руси и против всех законов; природы густо увешанной темно-желтыми бананами, на валуне сидит совершенно голый человек. Даже скорее не человек – существо, имеющее некоторые близкие человеку черты. Его короткие кривые ноги охватывают природное сиденье, не доставая до земли. Пальцы на них срослись в некое подобие утиных лапок. Огромный, безобразно дряблый живот уродливыми жировыми пла стами свисает почти до колен, целомудренно скрывая от посторонних взоров то, что указывает на выгравированную на замусоленном камне следующую надпись: «Правая вверх – на то воля божья, левая вверх – то ложь и обман». И что бы это значило? Скрещенные на животе узловатые руки непрерывно движутся – они безвольно сползают вниз по потной коже живота, он поддергивает их вверх – и так раз за разом. Наличие шеи чисто гипотетическое – лишь натянутая между телом и головой кожа. Вся в складках и бородавчатых наростах грязно-зеленого оттенка. Голова, или, вернее, то, что находится на ее месте, просто не может принадлежать человеческому существу. Покрытый пупырчатой кожей шар с коротким хоботом спереди и огромным фасетчатым глазом на макушке, в белесой пуховой окантовке.