Аромат роз - Андерсон Кэтрин - Страница 46

• Предыдущая
• 46/72
• Следующая

По ее спине пробежала дрожь. Настойчивость его губ успешно преодолевала ее страх. Такие мягкие и твердые, такие упругие и требовательные.

— Зачем же это было нужно?

Он отыскал крошечную родинку на ее шее и мягко прикусил ее зубами. Это заставило ее вспомнить прошлую ночь, и горячая волна вдруг залила ее.

— Полагаю, он хотел удалить меня на часок, чтобы иметь возможность хорошенько помучить маму, пока она готовила завтрак, — ответил он отрывисто. — Есть что-то привлекательное для мужчины в женщине, готовящей пищу. — Руки его скользнули по ее бокам.

—Это, видимо, потому, что она не может сопротивляться с мокрыми руками.

Кэйт почувствовала, что она уже не способна бороться и с сухими руками.

— Она может прийти.

— А может и не прийти! — смеясь, отозвался он. — Мы решили, что она построит домик из семи комнат. Это займет много времени, особенно если Ноузи будет помогать ей. Кстати, если она придет, мы услышим. Мы все успеем.

— Успеем — что? — удивилась она. Его руки между тем добрались до ее груди.

— Боже, Кэти, как ты прелестна! Я хочу почувствовать каждый дюйм твоего тела от пяток до затылка.

Кэйт вдруг стало трудно дышать. Она потянулась за полотенцем, но так и не успела снять его.

— К-как ты строил соломенный домик?

— Медленно, — простонал он, — очень медленно. Он повернул к себе ее голову, впился губами в ее губы, скользнул вниз по нежной шее, расстегнул ворот.

— Расслабься, Кэти, я сыт после завтрака и не съем тебя.

— Кэйт!.. — поправила она.

— А что ты имеешь против того, чтобы я называл тебя Кэти?

Она жадно хватала воздух. Он так странно действовал на нее, что сердце рвалось из груди, а колени дрожали. Ее тело отзывалось на его прикосновения, пронизанное мощными импульсами.

— Кэти—детское имя, оно для малышки, и… — она наклонила голову, избегая его губ, — мне нравится, когда меня зовут Кэйт.

— А для меня ты—Кэти, — шепнул он, и его пальцы соединились посередине ее груди. — Маленькая и прелестная Кэти, моя девочка. Ты можешь быть Кэйт для кого угодно, но для меня ты всегда будешь Кэти. Вот так я думаю, и не считай, что это когда-то изменится.

Кэйт дернулась, пытаясь отстранить от него шею, но он был настолько выше ее, что попытки ускользнуть от него не имели смысла. Зак придерживал ее плечи, а его руки расстегивали пуговки воротника.

— Что ты делаешь?! Он со смехом ответил:

— Никогда в жизни я не был так очарован женскими пуговками.

Перед ее платья распахнулся.

— Закария! Ведь белый день на дворе!

— Вот именно!

Держа Кэйт за плечи, он повернул ее к себе лицом и покрыл поцелуями все места, которых прежде касался пальцами.

Горячо и жадно его рот прижался к ее груди. Жар, охвативший ее живот, словно свился в узел и опустился вниз, вызывая боль там, где сходились ляжки.

— Я тебя люблю! — повторял он с нарастающей силой. — Я понял это с первой секунды, когда увидел тебя. Я тебе это уже говорил?

Кэйт мигала, но перед глазами ее все расплывалось в неясных бликах.

— Н-нет… Д-да… Я… Я не помню…

— Ладно! Я говорю тебе это теперь. Я хочу, чтобы ты вспоминала об этом, как только проснешься, и повторяла это, когда будешь засыпать. Сделаешь так?

— Попробую.

— Когда я вытащил Миранду из колодца, ты сказала, что я могу требовать от тебя все, что пожелаю. Так вот мое желание: помни всегда, что я люблю тебя. Что я люблю и Мэнди. Я никогда не причиню зла ни тебе, ни ей. Я хочу, чтобы ты наконец поверила в это.

Кэйт чувствовала, как он хочет ее, — по напряженным мускулам его рук, по сильным ударам сердца. Ноги не держали ее, она схватилась за край перегородки, чтобы не упасть. Что же с ней происходит?

— Зака-ария!..

Он расстегивал пуговицы, продолжая целовать ее. Ее соски напряглись так, словно, долго стиснутые тугой тканью, теперь освободились. Быстро и умело он освобождал ее от резинок и подвязок, спуская одежды к болезненно томящему ее месту, как будто точно знал, чего хочет ее тело.

— Зак-а-а-рия!

Лифчик и сорочка упали куда-то вниз. Кэйт задыхалась от его ласки и прикосновений губ и языка. Весь мир превратился в горящую точку, и эта точка опустилась вниз. Он прижался лицом к ее груди. Ищущие руки скользнули вниз по ее животу. Кэйт инстинктивно оттолкнула его.

— Не надо, — шепйул он. — Доверься мне. Только на этот раз. Я обещаю тебе, ты не пожалеешь!..

Довериться ему? В памяти всплывало тяжелое и мучительное. Сколько раз Джозеф именно здесь загонял ее в угол. О том, что происходило потом, жутко вспоминать.

— Я же ничего такого не хотела! — защищалась она. — Я не хотела тебя возбуждать!

— Конечно нет! — ответил он. — Я же говорил, тебе достаточно находиться в одной комнате со мной…

— Я думала только о том, как получше приготовить обед.

— Конечно! Именно в эти минуты ты неотразимо привлекательна. Я не могу противиться желанию, но беру всю вину на себя.

Его уверения не могли рассеять воспоминаний о прошедших годах. Охваченная паническим страхом, она воскликнула:

— Нет, пожалуйста, не надо.

Он остановил ее. Ласковые и сильные движения отняли у нее остатки воли. Кэйт почувствовала, как он снимает одежду, поднимает ее юбку. В воображении вдруг всплыло лицо Джозефа.

— Закария?!

Его широкая теплая ладонь проникла между ее ног.

— Не бойся, Кэти, — отрывисто шепнул он. Новая волна страха обдала ее. Пальцы Кэти впились в дерево. Он старался успокоить ее, нежно целуя шею и грудь, прижимаясь губами к напряженно пульсирующей жилке. По неистовому ритму пульса он понял, каким страхом она охвачена.

— Обещай, что не станешь злиться! — шептала она.

— Детка, милая! Да разве я способен злиться на тебя! Обещаю тебе! Если хочешь, поклянусь на твоей Библии… Ты прекрасна и мила мне, и ничто в мире не может этого изменить!

Зак продолжал целовать ее, и она с удивлением чувствовала, как смягчается ее душа, а тело само собою приникает к нему.

— Ты само совершенство! Ты совершенна во всем. Я хочу тебя всем своим существом. Ты боишься, что я обозлюсь? Да я буду счастлив! Ты дашь мне счастье!

Как будто электрический ток пронизал ее. Кэйт сжалась от этого ощущения.

— Что это? Зак, не делай так, пожалуйста…

Он снова легким движением коснулся самого чувствительного места.

— Расслабься, Кэти, девочка… И пошли к чертям все рассуждения о похоти. Уверен, ты даже толком не знаешь, что это значит…

Кэйт почувствовала, что уже не владеет собой. Она сделала отчаянную попытку отстранить его руку, но задравшаяся юбка помешала этому. Он продолжал ласкать ее, и постепенно рассеивались мысли о том, что казалось ей правильным. Ее ноги обмякли, тело ослабело, ее поддерживала только его сильная рука.

— Как может такое чудо быть безнравственным? — спросил он. — Если мужчина и женщина любят друг друга, все, что они делают во имя любви, прекрасно, естественно и свято! Это завещано нам Богом.

Его ощущения передались ей, и она вскрикнула. Мыльные пузыри! Радужные блики заплясали перед ее глазами. Он подчинил ее волю себе, и Кэйт изогнулась в его руках, чувствуя, как внутри ее бушует пламя, охватившее все тело. Она ослабела и упала бы головой в тазик с мыльной водой, если бы его сильная рука не поддержала ее.

— Это, — шептал он, — и есть то, ради чего стоит жить. Я готов прозакладывать голову, что ты испытала это впервые. Джозеф, упокой Господь его ничтожную душу, был просто сумасшедший. И, будь он еще жив, я сам послал бы его в ад за то, что он сделал с тобой.

Кэйт с трудом улавливала смысл его слов, понимая лишь то, что он сердится на Джозефа. Она чувствовала только одно— силу и нежность Зака. Как мало времени прошло с тех пор, как она оттаяла в его объятиях. Теперь же она растворилась в нем совершенно.

Медленно, шаг за шагом, к ней возвращалось чувство реальности. Окоченевшая, она увидела себя перед залитым светом окном. Тазик, полный мыльной воды. Грязные миски. Лифчик, спущенный до пояса. Никогда еще мужчина не заставал ее в таком положении. Зак стоял рядом и смотрел на нее. Она хотела прикрыться одеждой, но он все еще ласкал ее обнаженное тело. Одна рука нежно держала ее между ног.

• Предыдущая
• 46/72
• Следующая