Степень свободы - Юшина Яна "Sterva" - Страница 10

[Сомнительный опус для чтения снизу вверх].

Тебе не хватало осени как таланта,

Как пропуска в неизбежное. Ну да ладно.

Ты просто не вырос из мальчика_на_апрель.

Ты просто крутился с камерой [мерой кармы

По Фрейду/Ван Гогу/Бродскому/Мураками],

Такой неуместно беспомощной в ноябре.

Она ошибалась лицами, этажами,

Гордясь креативной смелостью в нежном жанре,

Где пленные спицы связывают штрихи,

А кадры весьма рассеянны и слоисты.

За ними сомнений маленькие солисты

Играют твои ненаписанные стихи

Под занавес, опустившийся на колени,

Когда имена взаимностью наболели

Настолько, что рвутся вкровь из капкана рта,

Настолько, что осень, голая, испитая,

Успев невзначай прорезаться из хентая,

Цитирует наши пороки на все сорта.

В кино скоротечна искренность. Гильотина

За казнью спешит помиловать, превратив нас

В карманные смайлы, зачатые через чат

С отчаянной кинокамерой кинопыток.

По нам мониторы в яблоках бьют копытом,

Баюкая мелких яблочных червячат.

      Три попытки вернуться, две попытки остаться... 

           Веня Д'ркин

Начинаюсь заново. Становлюсь ближе.

Третьей лишней.

Второй отрицательной.

Нарицательной.

[Такая маленькая, а уже Яна!]

[П]окаянной.

Я иду вразрез с запястьями. По касательной

К неизбежности.

Образцово-показательна.

Погрешности

Минимальны.

Стихи типичны. [Из пустого в порожнее].

Осторожнее.

Принимая

Во внимание/в пионеры/в салочки твои амбиции

[Как специи],

Стараюсь не торопиться.

Провожу процедуру лингвистической дезинфекции.

Ничего личного.

Ничего страшного.

Пока не знаю, чего я хочу добиться

От тебя вчерашнего

До тебя, который случится завтра.

Просто ты мне задан –

Контрольное списывание в бизнес-классе –

Извивающиеся от нежности запятые,

Drug'оценные россыпи многоточий,

Почерк тоньше.

Запрети мне

Расписывать ручку твоим именем на полях.

     Пока ты змеилась, кончалась и извивалась, 

     вонзая в него ядовитую гениальность... 

            Татьяна Ткачева-Демидова

Не дай тебе Время связаться с породой сучьей,

Которой всесильное слово – как хлеб насущный

И как вариант безналичного платежа

[Надёжен, практичен, а главное – беспроцентен].

Беги этих тварей, червивых еще в плаценте,

Они никому не способны принадлежать.

В реале и вне, у судьбы за седьмой печатью,

Учись налету безошибочно отличать их

По тонкому запаху похоти от ключиц,

По шелесту губ в предвкушении новой рифмы,

Когда колдовство возникает в составе лимфы,

Рискуя границы разумного отключить,

От тайны зачатия двигаясь к первым схваткам.

Фиксируй ходы, наблюдай, изучай повадки,

Детально, продуманно пестуй иммунитет.

Убрав романтизм из привычного рациона,

Держись хладнокровно, цинично, дистанционно,

Держись, даже если захочется полететь

Крестом [недоношенным, детским] с цепи сорвавшись

В строку, что минуту спустя потеряет важность

Для той, у которой глаза зеленей тоски,

Чьё имя – как след – от пощёчины/от меча ли?

На выходе в осень по имени отмечали,

И эта отметина стоила заводских.

Пускай вероятность действительно удержаться

Равна единице из тысячи тысяч шансов,

А боль будет выше, чем силы её терпеть –

Здесь всё включено, окупаясь, как только кукла

На цыпочках ближе к рассвету идет на кухню,

Где пишет свою неприкаянность по тебе.

Минутную искренность вкрапливая в детали,

Чтоб вынули душу и нежностью отхлестали,

Уняв обострённую надобность в палаче

Тетрадным листом – предсказуемо – нараспашку.

Она забирает твой сон и твою рубашку.

Но ты не успеешь спросить у неё: зачем?

... Потом начинается самое интересное – Юшина.

Волосы – рыжие. Глаза – блядские. Стихи – детские.

Начитаться бы. Наглядеться бы.

Записаться бы в партию обезоруженных

Похуизмом

[Тонким, лирическим].

Её Величество

Цитирует Губанова, Бродского, Веню Дыркина.

Этакая Настасья Филипповна нашего времени.

[В Москве 15:15].

Мне бы Каренину,

Чтоб за любовь – под поезд.

А этой море по пояс,

Можно не распинаться.

Можно не расплатиться.

Та ещё птица.

Сидишь-куришь-думаешь: "Не запасть бы," –

Уже запав.

У неё любимая из забав –

Позволять целовать запястья,

Улыбаясь то ли застенчиво, то ли цинично –

Погранично.

По московским пробкам возвращаешь её домой.

Она ненавидит пробки. Исключение – от асти.

Особенная женщина, которой [в принципе] не дано

Говорить "прости",

Испытывать раскаянье.

Интересно, кто-нибудь видел, чтоб она растаяла,

Чтоб в глаза заглядывала, держала за руку, не отходила?

"Ундервуд" кончается в динамике,

Начинается в статике,

И новорождённая тишина возникает между нами, как

Третья необходимая.

Рулишь-куришь-думаешь: "Неужели на таких женятся?"

Успокаиваешь себя: "Банальное притяженьеце,

Ничего серьёзного".

Входя в поворот на ста десяти, бросаешь взгляд:

Она спит. Родная. Трогательная. Не стервозная.

Не блядь.

И такое счастье зарождается внутривенно.

Что хочется целовать воздух, каждый выдох её наследующий.

С моих слов записано верно.

Дата, подпись.

– Следующий!

     Словно мы всуе станем одним глаголом. 

          Татьяна Ткачева-Демидова

потому что мама в ночь

потому что небо в голос

потому что я точь-в-точь

непокорность недогордость

потому что он декабрь

повивальный пуповинный

потому что стиш дикарь

недоношенный с повинной

потому что возраст шах

потому что проще матом

выражать и возражать

тем кому не прощена ты

потому что допьяна

перенеженно жестоки

подбирая имена

переманивая [в] строки

потому что тает смысл

там где вера истончала

потому что да есть мы

ради Бога и начала

 [не стихи]

Мальчишки изменяют номера мобильных, удаляются из qip'а, демонстративно тешатся экипом, блядями, у которых буфера в два раза больше наших. Поостыв, мальчишки режут бутерброды, вены. Мальчишки жгут сцепления и фены, а также наши фото и мосты. Заводят не собаку – так гастрит, носки без пары, страха и упрёка. Играют жертв, чтоб новая дурёха спешила приутешить, обострив тем самым неспособность долюбить единственную – статусную суку. [Её попробуй, милая, срисуй-ка. Не можешь – исцеляй недоебит, а в душу опрометчиво не лезь, не бейся в заколоченные двери. Они закрылись в прошлом – ноябре ли, апреле? – на себе поставив крест.] Мальчишки верят в силу коньяка и разума, который носят в плавках. [Какой там разум, ха! – обнять и плакать.] Мальчишки не умеют намекать. Мальчишки не способны проиграть легко и идеально – как на скрипке. Понты бесценны. Идеалы хлипки. За дождиком в четверг обычно град. Мальчишки не признают [и пускай], что тщетно нас из памяти стирали. Но исходя из принципа спирали, фатально, предсказуемо, слегка банально [факт!] – по собственным следам, едва зажившим лбом – о те же грабли [не надо быть пророком, крибли-крабли] мальчишки возвращаются. Всегда.