Драконья справедливость - Худ Дэниел - Страница 54

• Предыдущая
• 54/69
• Следующая

На смену рыбе явилась баранина. Распределять ее по тарелкам взялся сам мажордом. Торквато ловко орудовал ножом и лопаточкой, все молча за ним наблюдали. Никому и в голову не приходило нарушить молчание, потому что герцог молчал.

Обстановку ужина никак нельзя было назвать непринужденной, а подаваемую еду – изысканной, однако Лайам не мог отделаться от ощущения, что он очень не скоро забудет это застолье, если вообще сумеет забыть. Ему в своих странствиях не раз доводилось делить стол и с особами королевских кровей, но ни одна из этих особ не сумела произвести на него столь сильного впечатления.

«А ведь он ничего особенного не делает. Просто сидит, просто ест и пьет, как и мы, а говорит очень мало».

После баранины принесли сыр и фрукты, а когда и с ними было покончено, герцог провозгласил два тоста – один в память Акрасия Саффиана, другой – за успешное завершение сессии…

– …которое уже не за горами! – закончил он.

Собравшиеся осушили бокалы, но граф велел их наполнить снова.

– Позвольте выпить за ваше здоровье, милорд.

– Благодарю тебя, Гальба. А теперь я удаляюсь. Почтенная Милия, с вами мы встретимся утром и, надеюсь, еще до завтрака успеем все обсудить. – Герцог встал, знаком повелевая собравшимся оставаться на месте, и пошел через зал, но в дверях обернулся. – Квестор Ренфорд, наш разговор еще не окончен. Торквато назначит вам время.

Он вышел прежде, чем Лайам успел что-то сказать.

Все сидели, словно бы ожидая чего-то. Первым заговорил Грациан.

– Я тоже, пожалуй, пойду. Милия, после вашего свидания с герцогом нам с вами тоже надо бы встретиться, чтобы распланировать день.

Вдова Саффиан кивнула.

– Приходите ко мне завтракать. Там будет и квестор Проун. Квестор Ренфорд и квестор Тассо могут действовать по своему усмотрению. Сложностей в делах, им порученных, мне кажется, нет.

Эдил нахмурился.

– А не лучше ли нам собраться в полном составе? Тассо в эту зиму хорошо поработал и ответит на любые вопросы, да и с квестором Ренфордом мне надо бы перекинуться парочкой слов.

– Я думаю, когда мы закончим, обоих квесторов нетрудно будет сыскать.

– Нельзя ли и мне, госпожа председательница, напроситься к вам в ранние гости? – спросил граф, поигрывая кружевами манжет.

– Мне кажется, у госпожи председательницы имеются основания не расширять круг приглашенных, граф Райс, – быстро проговорил Грациан. – Как я понимаю, разговор пойдет специфический, внятный лишь лицам, имеющим достаточный опыт судейской работы.

Лайаму сделалось любопытно. На его глазах плелась паутина интриги, подоплеки которой он не понимал. И граф, и вдова, и эдил явно пытались соблюсти свои интересы, старательно убеждая друг друга в обратном вежливыми улыбками и показной беспечностью фраз. Вдова Саффиан по каким-то тайным соображениям не желала допустить к обсуждению особо тяжкого случая квестора Ренфорда, пожертвовав в угоду приличиям работягой Тассо. Эдил Грациан не понимал, почему она так поступает, но, пользуясь случаем, выводил вместе с квесторами за скобки и графа, который, наоборот, прилагал все усилия, чтобы остаться в игре. Однако карта щеголя была бита, ибо вдова кивнула, подтверждая слова эдила. Двое ополчились на одного.

Из всего этого вырастало одно огромное «почему». Почему граф так рвется туда, откуда его изгоняют? Почему вдове и эдилу это рвение не по душе? Почему черная дама не приглашает на совещание квестора Ренфорда? Что она хочет от него утаить? Ведь еще пару дней назад она ничего не скрывала и даже собиралась обсудить с квестором Ренфордом подробности этой истории – она доподлинно знала, что Лайам прочел отчет. Кто может добавить к отчету что-нибудь новенькое? Естественно, эдил Грациан. Значит, он может сообщить что-то такое, чего Лайаму слышать нельзя. По крайней мере, вдова так считает. Но сам Грациан Лайама не опасается, ему не угоден лишь граф.

На миг за столом воцарилось молчание. Противоборствующие стороны выжидали. Граф Раис первым поднял руки, сдаваясь.

– Я понимаю, я слишком давлю. Простите мою настойчивость, я всего лишь хочу, чтобы правда восторжествовала.

Грациан дернул головой.

– Никто и не сомневается в чистоте ваших помыслов, граф, но, уверяю, вам не о чем беспокоиться. Ареопаг для того и создан, чтобы разбирать без предвзятости, кто прав, а кто виноват.

Эти слова подвели под разговором черту. Собравшиеся задвигались, вставая со своих мест. Лайам с Тассо покидали трапезную последними. Молодой квестор вовсе не походил на Эласко, но тоже сильно робел перед приезжим коллегой. Они условились встретиться через час после восхода солнца, и юноша поспешил прочь, дергая воротничок, изрядно намявший ему шею.

Лайам поймал проходящего мимо слугу и рекрутировал его в свои провожатые. Внутренняя планировка старинного замка была куда более сложной, чем лабиринты казарм Кроссрод-Фэ.

Шагая вслед за слугой, он продолжал размышлять. Ладно, раз уж вдова решила не подпускать Лайама к этому делу, то что в том за беда? Случай сложный, у новичка горячая голова, люди с опытом скорее во всем разберутся. Графу тоже нечего соваться к ареопагу. В ходе дознания всегда может вскрыться что-нибудь новенькое, о чем до поры до времени не следует знать посторонним. Нет, в поведении женщины логика определенно имелась. Гораздо хуже она просматривалась в поступках мужчин.

Заинтересованность графа Райса объяснялась легко, а вот настырность его видимых оснований под собой не имела. Если у него есть что поведать суду, то почему не сделать это прямо сейчас? Зачем скрывать свои карты, одновременно пытаясь что-то разнюхать? Все ведь совсем скоро разъяснится и так. Озадачивало и то, с какой поспешностью Грациан пресек поползновения графа. Пусть этот красавец в состав суда и не входит, но он далеко не последний в герцогстве человек. Прямой потомок знатного рода, приятель герцога, владетель земель, на которых совершено преступление, вполне мог рассчитывать на понимание со стороны дознавателей, а его щелкают по носу? Нет, тут что-то определенно не так.

Ввалившись в гостиную, Лайам рухнул на стул. Голова его шла кругом. И вовсе не от выпитого вина. Просто он слишком мало знал и о графе Райсе, и о вислоусом эдиле, и о политике Дипенмура, чтобы сделать хотя бы какой-нибудь вывод из того, что только что проварилось в его мозгу. «Эй-эй, – напомнил он себе. – Никаких выводов от тебя и не требуется. Ты занимаешься другими делами. Уймись».

Фануил спал на полу, но клиновидная голова его покоилась все же на ташке. Лайам тихонько прошел через комнату, разделся и лег в постель.

«Ты занимаешься другими делами», – подумал он еще раз и улыбнулся. Эти дела не касались ни пропавших детей, ни голубых мелков, ни ведьм, находящихся на службе у герцога, ни подозрительных иерархов.

Чем дольше он повторял себе это, тем распрекраснее себя ощущал.

Во сне Лайам летел над Колиффом вдоль полосы штормовых туч, мечущих стрелы молний в белопенные гребни волн. Рядом, медленно взмахивая кожистыми крылами, возник Фануил.

«Проснись!»

Проснулся он скорее от запаха, чем от мысленного посыла уродца. Пахло тухлыми яйцами. Каждый раз, когда молния била в Колифф, со дна его поднимался пузырь вонючего газа.

«Проснись! Мастер, проснись!»

Вонь усилилась, смешавшись с каким-то смрадом, и Лайам, кашляя, сел. Смрад заполнял всю комнату, едкий, раздражающий горло. Лайам слепо пошарил во тьме руками, нащупал ставни и распахнул окно. Там была ночь, но слабое свечение звезд помогло ему отыскать и зажечь свечу. Смрад стал улетучиваться, изгоняемый ночным ветерком.

– Что тут творится?

«Не знаю».

Где-то в замке послышался вопль, он перешел в визг, потом упал до невероятного низкого воя. Лайам вскочил, мгновенно покрывшись мурашками, и опрокинул свечу. Горящий фитиль тут же погас в лужице воска. Он выругался, нашарил огарок и зажег его вновь, потом затеплил от огонька другую свечу – потолще. Мечи нашлись за кроватью в углу. Сунув их под мышку, Лайам выскочил в коридор, прикрывая свечу рукой.

• Предыдущая
• 54/69
• Следующая