Тайна леди - Беверли Джо - Страница 29

• Предыдущая
• 29/68
• Следующая

Петра не пыталась разговаривать с нервничавшим камердинером, а Кокетка в дурном настроении торчала под дверью. Не в силах вынести свои мысли, Петра взяла четки и прочла искреннюю молитву. Бог услышал ее, и через секунду в коридоре раздались голоса.

Она встретилась взглядом с испуганными глазами Фонтейна и пожалела, что пистолет у него, а не у нее. По крайней мере дверь была заперта, а он был слишком испуган, чтобы открыть ее. Оба смотрели, как поворачивается ручка и дверь шевелится, несмотря на замок.

Петра быстро подбежала к окну. Снаружи все выглядело нормально. Следует ли ей позвать на помощь? Нет. Главное – не открывать дверь.

В дверь постучали. Петра сделала Фонтейну знак ответить.

– Да? – спросил он, его голос вдруг стал тонким.

– Ты откроешь эту дверь, – произнес мужской голос с такой спокойной уверенностью, что даже Петра готова была подчиниться. Он говорил по-французски с итальянским акцентом. Она не знала, какой голос у Варци, но была уверена, что это он.

Петра быстро вернулась к Фонтейну и зашептала ему на ухо:

– Скажите ему, что он ошибся комнатой. Что вы больны. Скажите, чтобы убирался.

Камердинер, охваченный ужасом, повиновался. Петра забрала у него пистолет и взвела курок.

– Ты откроешь дверь, – спокойно повторил мужчина, – или я кастрирую этого парня тут.

Пауик!

– Святая дева! – воскликнул Фонтейн, схватившись руками за голову, а потом за промежность.

– Воплощение дьявола, – пробормотала Петра, ей вдруг стало трудно дышать. Но она знала, что у нее есть только один выход. Она положила пистолет и пошла к двери.

Фонтейн схватил ее и потащил назад:

– Вы не должны! Милорд сказал, что вы не должны!

– Идиот! – бросила она, вырываясь. – Вы думаете, он не сделает этого?

– Конечно, не сделает. Никто не смог бы!

– Будь ты проклят! – Она сжала кулак и изо всех сил ударила его.

Он отпустил ее, взвыв и схватившись за окровавленный нос. Петра бросилась к двери.

– Я иду, иду! Не трогайте его! – Ее дрожащие вспотевшие руки никак не могли найти ключ, и она продолжала кричать: – Я иду, я иду!

Она распахнула дверь и увидела Варци. Пауик лежал на полу, высокий худой мужчина стоял над ним, держа шпагу у его горла.

– Что вы с ним сделали? – спросила Петра, опустившись на колени рядом с ним.

Варци схватил ее за руку и поднял.

– Ничего серьезного, контессина, моя маленькая графиня, он скоро очнется. Если мы все еще будем здесь, Марко придется быть более жестоким. – Он повернулся к комнате, где всхлипывал Фонтейн, и сказал: – Молчи, или Марко кастрирует тебя.

Фонтейн замолчал.

– Что ты сделала с ним? – спросил Варци.

– Он не поверил вам, – сказала Петра.

– Репутация – бесценная вещь.

Бандит Марко опустился на колени рядом с Пауиком. Петра попыталась вырваться из рук Варци.

– Не смейте!

– Он вольет ему немного лекарства, вот и все. Чтобы задержать погоню. Так будет лучше для всех, не так ли? Пока ты будешь хорошо вести себя, контессина, больно больше не будет.

Марко вошел в спальню. Фонтейн возражал, но потом, без сомнения, выпил снадобье. Варци уже тащил Петру по узкому коридору, и у нее не было другого выхода как повиноваться.

Но из комнаты, тявкая, выбежал белый комок шерсти. Петра попыталась повернуться, но не успела. Варци взмахнул тростью, швырнув Кокетку в стену. Тявканье превратилось в визг, и Петра поняла, что в следующую секунду собачка будет убита за то, что шумит.

Она вырвалась и схватила ее, приговаривая:

– Тише, тише…

К ее удивлению, дрожащее маленькое создание замолчало. Петра прижала ее к себе, бормоча слова утешения. Она попыталась вернуть собаку в комнату, но Варци снова схватил ее и поволок по коридору, за угол, в другой номер. Там ждал еще один человек – здоровяк с хитрым лицом. Там также стоял большой сундук с открытой крышкой.

– Залезайте внутрь, будьте любезны, контессина, – сказал Варци.

Бессмысленно язвить. «А если я не буду любезна?» Петра не могла оставить Кокетку с этими людьми. Собака снова начнет лаять, и Варци, не задумываясь, убьет ее. Ей не оставалось ничего другого как взять собаку с собой, когда она забралась в сундук. Везунчик Робин, печально подумала она. Сразу избавиться от двух надоедливых женщин. И разумеется, сказала она себе, когда крышка опустилась, отсюда до Милана будет возможность сбежать. Она погладила твердое лезвие кинжала, привязанного к бедру.

Или возможность убить себя. Да, она убьет себя, прежде чем позволит Лудовико Морчини снова дотронуться до нее.

Робин быстро шел в сторону «Лисицы», прокручивая в голове свой план. Пауик и Фонтейн поедут на пакетботе с багажом, а он посмотрит, удастся ли нанять пару, чтобы изображать его и Петру по крайней мере до момента посадки на корабль. Если повезет, миланцы не поймут, что их там нет, до тех пор, пока корабль не отправится. В Дувре они будут тщетно искать их. Ему придется дать своим людям точные инструкции, как избежать возмездия. Столько всего надо обдумать, столько людей зависит от него.

Он вошел в «Лисицу» и увидел Пауика внизу лестницы, он прижимал руку к голове, вокруг него столпились люди. Робин подошел.

– Что случилось?

Слуга поднял глаза, потом, шатаясь, попытался встать на ноги, держась за балясину.

– Сэр, простите, сэр…

Робин схватил его за руку, чтобы поддержать.

– Где… моя сестра?

– Исчезла, сэр. Яд… не знаю… угрозы. Фонтейн… – У него заплетался язык. – Дверь открыта…

Робин снова усадил его и побежал наверх, проклиная себя. Ему нужно было поставить больше охранников. Или остаться самому. Или взять ее с собой. Или…

Дверь стояла открытой, а Фонтейн лежал на кровати, прижимая к лицу окровавленную тряпку. Рядом стояла испуганная горничная.

– Его ударили в нос, сэр, – сказала она Робину. – Возможно, сломали.

Слава Богу, что не хуже.

– Почему ты открыл дверь? – спросил Робин.

Глаза камердинера открылись, и он попытался встать. Робин снова уложил его.

– Я пытался этого не делать, – простонал он. – Она ударила меня!

У Робина по спине побежали мурашки.

– Это сделала она?

Камердинер кивнул.

– Приказала открыть дверь.

Робин взял со стола свой пистолет, увидел, что курок взведен, и быстро опустил его. Из пистолета не стреляли. Вся ее история была ложью? Но зачем? И если Варци был придуман, кто напал на Пауика? Он обязательно найдет ее и узнает.

– Пауик? – спросил Фонтейн. – Он… в порядке?

– Они чем-то опоили его, но он уже приходит в себя.

– Не ранен? – спросил Фонтейн.

– Нет.

Слуга откинулся на спину.

– Они и меня опоили. Мне стало плохо.

– Ты сможешь ехать? Если нет, оставайся здесь.

Он снова вскочил:

– Нет-нет, милорд! Я справлюсь с Божьей помощью.

Робин огляделся:

– Где Кокетка?

– Не знаю, сэр. Должно быть, убежала.

– Отдохни немного, – сказал Робин и пошел вниз, чувствуя себя отвратительно бессильным. Он хотел разорвать город на части голыми руками, чтобы найти Петру д'Аверио, если это ее настоящее имя, но это дело не для одного человека.

В фойе он нашел хозяина гостиницы.

– Леман, пошлите за доктором для моих людей.

– Уже послал, монсеньор. Он должен быть здесь с минуты на минуту. Я перенес вашего человека на кушетку в дамской гостиной. У меня никогда не случалось такого скандала!

Робин нашел Пауика также под присмотром горничной. Он снова повернулся к хозяину гостиницы.

– Когда все это случилось?

– Всего несколько минут назад, монсеньор. Ваш слуга, шатаясь, спустился вниз, крича о похищении. Что леди, вашу сестру, унесли.

– Кто-нибудь видел, как ее забирали?

– Нет, монсеньор, я только что узнал, что недавно двое мужчин выносили через боковую дверь сундук. Возможно, она была в нем. Но тогда никто об этом не подумал.

– Да, понимаю, – сказал Робин. Значит, ее могли действительно похитить. Абсурд чувствовать удовлетворение от этого, особенно, когда нет объяснения, почему она открыла дверь.

• Предыдущая
• 29/68
• Следующая