Рыцари плащаницы - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 26

• Предыдущая
• 26/79
• Следующая

– Сеиф сказал, чтоб соблюсти обычай. Я заметил, ему нравится хоронить.

– Сеиф сказал тебе правду, и ты верно заметил. Мои туркополы – магометане, но правила своей веры они вспоминают, когда им выгодно. Коран предписывает сарацину молиться пять раз в день. Туркополы часто молятся?

– Не замечал, – признался Козма.

– Когда мы приедем в замок, они будут молиться пять раз. Потому что это будет развлечение и отдых. В дороге Коран разрешает не соблюдать правила, чем они и пользуются. Магометанину нельзя пить вино и сикер, но они пьют. Ночью или под крышей, поскольку уверены, что так Аллах их не видит. Они не раз бросали убитых врагов на поле боя, когда захоронение не диктовалось необходимостью. Два дня назад они хоронили убитых, потому что надо было скрыть следы битвы.

– Но ты был недоволен!

– Тем, что они делают медленно. Их больше интересовала добыча.

– Могу я спросить, рыцарь? – сказал Козма, нарочно или случайно повторяя интонацию ушедшего бальи.

– Говори!

– Зачем ты нанял нас в Иерусалиме? Твои воины отважны и опытны, ты уверен в их преданности и послушании. Зачем тебе понадобились два чужеземца? Плохо знающие Палестину, не слишком хорошо владеющие оружием, да еще пристающие к тебе с вопросами, вместо того, чтобы безропотно выполнять твои приказы?

Роджер вспыхнул:

– Ты дерзок, раб!

Иоаким вскочил, с грохотом опрокинув скамью.

– Я вобью тебе в глотку эти слова! – закричал он, выхватывая меч. – Ты хоть знаешь, феодал, с кем говоришь?! Мой друг два года назад спас от нашествия язычников страну, большая, чем твоя Палестина! Не знаю, сколько поколений предков ты считаешь за собой, но он ведет род от человека, который жил восемьсот лет назад! Таким не могут похвастаться даже ваши короли, два века назад ходившие в полотне и жившие в сараях! Здесь он дважды выручил нас: сначала предложив ночную вылазку, затем убив лучника, готовившегося застрелить тебя! Он вылечил Ги… Он мне ближе, чем брат! Ты смеешь называть его рабом?

Роджер тоже выхватил меч. Противников разделял стол, за которым как ни в чем ни бывало продолжал сидеть Козма, а они, сверля друг друга бешенными взорами, не решались сделать первый выпад.

– Вы еще перережьте друг друга, горячие наши! – спокойно сказал Козма. – То-то сарацинам радость! – и вдруг гаркнул: – Мечи – в ножны!

– Пусть извинится! – хмуро сказал Иоаким, опуская клинок. – Иначе уедет без нас!

Козма вопросительно посмотрел на рыцаря. Тот мгновение колебался, затем одним движением бросил меч в ножны. Нехотя склонил голову:

– Прости, рыцарь!

– Извинения приняты, – спокойно сказал Козма. – Барон погорячился, – пояснил он Иоакиму. – Он знал, что мы были в плену, но забыл, что это обычное дело в Леванте. Здешним рыцарям случалось бывать в плену не по разу, даже сам король сейчас томится у сарацин. Ведь так?

Роджер шумно засопел.

– Садись, рыцарь! – сказал Козма, указывая на скамью рядом с собой. – Разговор есть.

Роджер поколебался мгновение, но затем все же присел, пристроив меч между колен. Иоаким поднял с пола перевернутую скамью и примостился напротив.

– Давайте установим статус-кво, – предложил Козма. – Чтобы впредь без поножовщины. Ты нанял нас, – повернулся он к Роджеру, – но мы согласились не из-за денег. Нам нужно выбраться из Палестины. В компании с опытным рыцарем, казалось, будет легче. Мы не ожидали, что идти придется по трупам, буквально прогрызая себе дорогу.

– Я тоже этого не ждал, – хмуро ответил Роджер. – Если б ты не выстрелил тогда на дороге…

– Признаю свою вину и приношу извинения, – приложил руку к груди Козма. – Но теперь уж не поправить. К тому же есть большие сомнения, что без того выстрела нас оставили б в покое… Лучше о другом. Раз приходится сражаться плечом к плечу, мы, считаю, должны быть товарищами, а не слугами. Так легче сражаться и больше шансов выжить.

Роджер подумал и согласно кивнул.

– Так зачем ты нанял нас, рыцарь? Ведь неподалеку от Иерусалима тебя ждал Сеиф?

– К месту встречи надо было доехать. Двое всадников – легкая добыча для разбойников, четверо рыцарей – серьезная сила.

– Только из-за этого?

Роджер опустил глаза.

– Я говорил тебе о преданности туркополов, – нехотя сказал он. – Это правда. Но времена изменились. Королевства франков не стало, исчезли и его законы, а также кутюмы – древние обычаи. Сеиф не станет нарушать клятвы, данной на Коране, но у него мог возникнуть соблазн освободиться от нее. На скользкой горной дороге конь сеньора может поскользнуться и упасть в пропасть вместе с всадником. Или на спящих под скалой христиан скатится камень… Мысль такая могла придти в голову туркополу, когда с ним и его всадниками будет лишь сеньор с оруженосцем. Четверо вооруженных христиан отбивают охоту так думать. После битвы с отрядом Селима я убедился в своей правоте: Сеиф не слишком спешил нам на помощь. Прежде так не было.

– Почему ты сразу не привел христиан с собой?

– Некого было…

Роджер поднял взор, и Козма невольно поежился, увидев глубокую тоску в повлажневших глазах рыцаря.

– Все мои люди погибли под Тивериадой, – медленно сказал Роджер. – Понимаешь, чужеземец, все! Ги и туркополы уцелели, потому что остались охранять замок. Сейчас там всего три воина. Чтобы взять замок приступом, сегодня не нужно его осаждать. Достаточно приставить лестницы к стенам… Полгода назад я повел в бой пятьдесят конных рыцарей и две сотни пеших воинов, а сейчас считаю своих людей по одному. Я не мог взять Сеифа в Иерусалим, потому что его хорошо знают сарацины. Кроме того… Мне нужен был там христианин…

– Мы назвали тебе свои имена, – сказал Козма. – Они настоящие. Но ты ведь не д'Оберон?

– Как ты догадался?

– Ты не похож на человека, который сдает сарацинам замок без боя.

– Это так, – согласился рыцарь. – Но меня и в самом деле зовут Роджер. Это настоящее имя, данное мне при крещении.

– А где настоящий д'Оберон?

– Его нет.

– Уехал? И отдал тебе фирман добровольно?

– В замке д'Оберона, когда к нему приступили сарацины, было двое моих братьев, – ответил Роджер после раздумья. – Они были против сдачи и горячо уговаривали воинов стоять на стенах до последнего. Тогда д`Оберон велел связать их, а после передал сарацинам. И те отрезали рыцарям головы. Медленно, ножом, чтобы все видели и ужаснулись…

– Дальше! – сдавленно попросил Козма.

– Я перехватил д`Оберона на пути в Акру. Его люди не стали сражаться – они поняли, что доблесть в Леванте больше не в чести. Барон требовал суда ассизы, но я говорил тебе, чужеземец, что если нет королевства, то нет и законов. Тогда он стал настаивать на божьем суде, предлагал мне сразиться, рассчитывая на свою молодость и силу. Я ответил, что нельзя давать меч в руки Иуде, против этого вопиет все Святое Писание. Туркополы связали его и повесили на придорожном дереве. А я забрал фирман… Что еще ты хочешь знать, чужеземец?

– Мы возьмем воинов?

– Почему ты так настойчив?

– Мне будет спокойнее, когда за спиной будет не семь, а сорок всадников.

– Кони, оружие и одежда принадлежат Сеифу и его людям. Я не могу отобрать то, что сам отдал – это против чести. Снаряжение можно выкупить у туркополов, но этих денег, – Роджер коснулся кучки монет, – слишком мало. У меня же осталось пять безантов.

Козма молча достал из-за пояса кожаный кошель и высыпал на стол горсть серебра и золота. Роджер изумленно посмотрел на него.

– Были у Селима, с которым ты так вежливо говорил на дороге, – пояснил Козма. – Мой друг посчитал, что добыча принадлежит тому, кто убил врага.

– Вот еще! – Иоаким достал свой кошель и выложил на стол золотой и серебряный браслеты и несколько золотых монет. – Это было у сотника, которого уложили под башней. Я посчитал, что ты был слишком щедр по отношению к туркополам… Прости, если ошибся.

– Сеиф может посчитать, что и этого мало, – хрипло сказал Роджер.

– Думаю, он согласится, – сказал Козма, вставая. – Трудно отказаться от денег, когда они лежат на столе. Я поговорю с ним сам…

• Предыдущая
• 26/79
• Следующая