Бедовый. Ведунские хлопоты - Билик Дмитрий - Страница 10

Единственные, кто чувствовал себя не очень уютно на этом празднике жизни, – моя нечисть. Они хмуро сидели возле забора, следя за общей суетой. Гриша нетерпеливо почесывал шею, красноречиво демонстрируя, что ждет явно не мяса. А Митя сидел, сжимая флейту. Он даже иногда подносил ее к губам, будто собираясь поиграть, но в самый последний момент передумывал.

А нет, не все ощущали себя в своей тарелке. Юния, все это время молчащая, наконец не выдержала:

– С-с-с… зоопарк, не иначе. Черти, бесы, кикиморы, чужане, правцы…

– Лихо еще, – негромко, чтобы не услышали другие, ответил я.

– Так быть не должно. С-с-с… нечисть по-другому живет.

– Где-то написано, как должна жить нечисть? Считается, что черти все как один мерзкие пакостники. А вот Митя меня от смерти спас. У кикимор вроде как руки из задницы, а Марфа оказалась удивительной хозяйкой. Именно после того, как правец к ней подход нашел. Вот бес… Хотя ладно, бес у нас нормальный, среднестатистический.

– Мотя, а че это за женщина? Дочка Васильича? – на минуту сбежал Костян от мангала.

– Племянница, если ты понимаешь, о чем я.

– В смысле, из этих? Из ваших?

– Из наших. Поэтому даже не думай, порвет на британский флаг.

– А на вид обычная, – все еще сомневался друг.

– Костян, она кикимора.

– А это че, плохо?

– Хорошего мало. Сила у нее страшная, у тебя там все засохнет и отвалится.

– Тогда не надо, – решительно отозвался Костян. – У меня, по ходу, была уже одна кикимора года три назад.

– Потом расскажешь, у тебя мясо горит.

– Блин!

Марфа же продолжала меня удивлять. Она не только накрыла на стол, заставив тот принесенной отварной картошкой, порезанным летним салатом, зеленым свежим луком, на котором блестели капельки воды, но и налила всем по стопке. Всем, кроме себя. Да что там ей Васильич сделал? Лоботомию?

Вскоре подоспело мясо. Выяснилось, что под хорошую закуску и холодную беленькую очень заходит и замаринованное, купленное в магазине мясо. Даже моя нечисть перестала дуться и опасливо озираться на Марфу, которая ела наравне со всеми, как самая обычная женщина.

– Я хотел бы поднять эту рюмку за нашего хозяина, – с раскрасневшимися то ли от жары, то ли от удовольствия щеками поднялся на ноги бес.

– Гриша, ты сегодня не тостуешь, – оборвал его я. – Мы нынче не напиваемся, а тихонечко отдыхаем.

– Я же как лучше хотел, – обиделся бес.

– И еще – скоро ты со мной в Питер поедешь.

– Когда? Надолго? На чем? Это же подготовиться нужно!

Обиду как рукой сняло. Ну да, действительно, много ли Григорию надо.

Оказалось, что моя поездка заинтересовала и других. Костяна по вполне прозаической причине – он спросил, как долго я буду отсутствовать. Видимо, хотел занять место короля вечеринок, которое принадлежало бесу. На что я ответил, что не знаю. И вообще, возможно, на днях приедет мириться его жена. Пусть в напряжении чуток поживет, а то совсем расслабился.

Васильич интересовался, сурово сдвинув брови. Еще расспросил о Ткаче, о наших взаимоотношениях и прочих нюансах. В итоге лишь посоветовал быть настороже и никому не доверять. Тоже мне новость. Я же рубежник, а они по-другому не живут.

– Ладно, будет о делах, – сказал сосед. – Баня готова. Сначала Марфа идет, а после уже мужики.

– Где это видано, чтобы кикиморы в баню ходили? – возмутился бес.

Видимо, Лихо тоже хотела спросить что-то из этой оперы. Однако ее хватило лишь на короткое: «С-с-с…». Будто шину спустило.

– У нас так, – ответил Васильич тоном, с которым меньше всего хотелось спорить. – Как у людей.

– Давай я покажу, какими тазиками пользоваться, – быстро переобулся Григорий.

– А я полотенце принесу, – подорвался Костян, забыв про возможное «проклятие». – Мотя, где у тебя полотенца?

– Так, отставить, – Васильич поднялся на ноги, отправившись разгонять потенциальных ухажеров. – Я сам все сделаю.

– Как есть с-с-с… зоопарк, – заметила Лихо. – Но забавный.

– Дяденька, – подал голос Митя. – А можно мне с вами в этот самый, Петербург?

– Дался он тебе, – сначала отмахнулся я.

Однако черт был невероятно серьезным. Того и гляди сейчас заплачет.

– Так прям хочешь?

– Очень хочу. Никогда в большом городе не был. Григорий говорит, что Петербург раза в три больше Выборга.

– Ага, «в три», – усмехнулся я. – Раз в двадцать не хочешь?

– Это как? Это что же за громадина? Дяденька, возьмите меня…

Нет, в принципе, все возможно. В жизни нет ничего невыполнимого, если только это не противоречит законам физики. Да и последнее, как выяснилось, можно вполне легко обойти.

Да, возить в машине с собой черта не очень логично, учитывая, сколько в городе на Неве принимают на грудь. В Питере, как известно, пить. Однако и портсигар никуда не делся. Только, получается, я зря озвучил свои намерения Грише, которого надо было оставить. При этом Митя помощником и подсказчиком будет явно более плохим, чем бес. Тут главное теперь другое – чтобы до драки не дошло, когда я свое решение озвучу.

– Ладно, я что-нибудь придумаю.

Я оставил нечисть и Костяна, хотя, судя по поведению последнего в неожиданном «отпуске», он вообще легко вписывался по полезности в категорию моей домашней нечисти. После чего решил заняться самым важным. По идее, я должен был быстро смотать на Изнанку, часа на два-три максимум, после чего вернуться и даже застать честное собрание. План, что называется, капкан.

Для начала я использовал Слово не для того, для чего оно было задумано. Стал складировать туда все продукты, которые необходимо было передать изнаночникам. Делал это не столько ради практической цели – все влезло бы и в машину, – сколько из-за любопытства. Оказалось, что я теперь могу выступать в роли небольшого прицепа в этом мире.

Все поместилось практически без особых проблем, ведунский хист справился. Из неприятных ощущений – разве что низ живота стало тянуть, словно там находился свежий шрам, который заживал и не давал двигаться во всю прыть. Вся боль заключалась в том, что заклинание работало лишь в этом мире. На Изнанке придется тащить все на своем горбу. Или можно будет кое-что сообразить?

До сауны я доехал быстро, к концу дня движение было посвободнее. И не без удовольствия поздоровался с Былобыславом, как того требовал обычай. Разве что крики мужиков из соседнего номера сауны немного испортили впечатление. Нет, вроде нормальные люди, а визжат так, словно их режут. Я поморщился, а чур махнул рукой.

– Издержки прохода в людном месте. Здесь чужане защищены. У них хист слабый, но есть, а они все чувствуют. Потому и ведут себя свободнее обычного.

– Это как – защищены?

– От магии любой враждебной. Чуры свои проходы стерегут. К тому же подле нас никто озоровать не будет. Себе дороже выйдет. Это уже стоит наружу высунуться – и все… Там плохое место. Печатей наблюдения много. Да таких, которые ты даже не видишь.

– А зачем?

– Интересный ты человек, Матвей. Это на Изнанке рубежник – вольная птица. В одном месте вошел, в другом вышел. Тут у вас у каждого свои княжества, республики, кое-где и вовсе, прости матерь-заступница, демократические государства. Представь, что будет, если со стороны Изнанки сюда армия рубежников проникнет.

Я представил. Да, выходило кисло.

– Война. Нарушение целостности границ государства и все такое.

– Война, – согласился Былобыслав. – Потому возле каждого прохода печать висит, которая гостей незваных считывает. Это, я слышал, рубежники у чужан подсмотрели. Вроде как есть у них такая штуковина специальная, которая не дышит, не шевелится, а за всем смотрит. Будто бы пугало с глазом.

Хотя бы понятно, почему кощей не напал на меня прямо там, после перемещения. Даже несмотря на все обманные артефакты, боялся, что его могут вычислить.

А еще стало как-то не по себе. Получается, при желании любое соседнее рубежное государство может вторгнуться в Выборг, со всеми вытекающими. Понятно, что армию будут составлять исключительно ведуны и кощеи, ивашкам скольжение по Изнанке неподвластно, но так даже хуже. Отборный ударный кулак, способный расплющить оборону.