Кислый привкус смерти - Кувагаки Аю - Страница 3

Но, несмотря на такие мысли, голос Марин, донесшийся из-за стойки, все же заставил меня напрячься. К тому же в этот раз с ней впервые был парень. Из-за масок невозможно было точно рассмотреть выражение их лиц, но глаза Марин блестели точно так же, как в средней школе. Хуже того – это издевательское выражение передалось и ее спутнику.

– Да ну? – отозвался парень с точно таким же блеском в глазах. Очевидно, он поглядывал на меня только потому, что то же самое делала его возлюбленная.

Я отвела взгляд, но было уже поздно. От одной мысли, что теперь надо мной смеются и парни, выражение моего лица мгновенно изменилось, даже уши покраснели. Наверняка это еще больше их рассмешило.

– Вам что-то нужно? – словно не вытерпев, поднялся с места сидевший по соседству Канума.

– Нет, ничего, – ответила Марин, едва сдерживая смех, и парочка покинула кабинет.

Я увидела, как парень на ходу ласково погладил ее по голове. Марин улыбалась, но теперь ее улыбка не имела ничего общего с недавней издевательской усмешкой.

Когда парочка полностью скрылась из виду, Канума вернулся на свое место.

– Так, на чем мы там остановились? – спросил он как ни в чем не бывало.

Я не смогла сразу поднять голову. Коллега явно меня жалел. Нет, даже не так. А вдруг все в этом офисе, включая Кануму, в глубине души были согласны с Марин и тоже тайком смеялись надо мной?.. От этих мыслей мне захотелось исчезнуть и не работать здесь, находясь в столь жалком положении… Хотелось прямо сейчас вернуться домой, запереться там и больше никогда не выходить наружу.

– Кобаяси?

– Ах да, прошу прощения.

Я силой заставила себя встрепенуться. Что это еще за капризы! Понимаю ведь, что я не в том положении, чтобы запросто менять работу – я ее даже выбирать не имею права. Если поддамся этому импульсивному порыву и уволюсь, меня ждет месяц без средств к существованию – моих доходов и так едва хватает на самые базовые вещи, откладывать мне попросту не с чего. Стоит поблагодарить судьбу уже за то, что кому-то настолько лишенному всяких способностей вообще дали работу! Нечего раскисать из-за пары смешков! Тем более что тяжело далеко не мне одной.

После привычной дозы самовнушения я наконец пришла в себя. Я снова сосредоточилась на документах.

– Мы остановились вот здесь, – ответила я Кануме и снова подумала: «Да, тяжело не только мне».

Во второй половине дня я разобралась со скопившейся за время вынужденного отпуска документацией, так что получилось даже закончить рабочий день точно по графику.

Когда я засобиралась домой, Канума из-за соседнего стола помахал рукой:

– Ты сегодня отлично поработала.

– А вы снова остаетесь?

– Ага. Надо же подкопить деньжат на свадебное путешествие.

Мы хоть и числились в одном агентстве, но контракты у нас были разные – по договору, Канума имел право работать сверхурочно и, соответственно, получал за это неплохую надбавку. Хотелось бы и мне заключить такое же соглашение, но агентство почему-то не разрешало. Но как мне заявили на прошлом месте работы, «хочешь работать сверхурочно – работай бесплатно».

Выйдя за ворота, я поднялась по склону до станции «Университет», оттуда проехала на поезде с десяток остановок – до «Синкайто». Там я пересела и, миновав еще пару станций, наконец оказалась на ближайшей к дому. Оттуда я обычно шла пешком, чтобы сэкономить на транспорте. К тому же по пути располагался недорогой супермаркет, где можно было купить продукты. Когда я добрела до дома, таща отяжелевшую от овощей и мяса рабочую сумку, было уже больше семи часов вечера.

От неверного света зажженных уличных фонарей дорога, окруженная жилыми домами, казалась будто еще более темной. Пока я двигалась привычным маршрутом, прислушиваясь к звуку собственных шагов, в голове возник образ сестры.

В университете она тоже то и дело мелькала в моих мыслях, но там я могла отвлечься от навязчивых воспоминаний, сосредоточившись на работе. Но сейчас, когда рабочий день был окончен, образ в голове стал даже чересчур отчетливым. Перед глазами стояло лицо Хины, которая всегда полностью мне доверяла и делилась самыми сокровенными переживаниями – о проблемах в личной жизни, неприятностях на работе…

Холодный осенний ветер, дувший мне в лицо, и тяжелые пакеты, до онемения оттягивающие руки, только усугубляли мое внутреннее состояние.

Преступника, убившего Хину, все еще не нашли.

В новостях сказали, что, хоть тело моей сестры и нашли в горах, по всей видимости, убили ее где-то в другом месте, а в горах просто избавились от трупа. Об этом говорил и тот факт, что при ней не нашли абсолютно ничего, даже смартфона.

Может, полиция уже нашла какого-нибудь подозреваемого? Мне никакой информации о расследовании не давали, звонить в управление, думаю, тоже было бесполезно. Я, разумеется, рассказала полицейским все, что знала о жизни сестры, а они ни слова не говорили о ходе расследования. Но названивать смысла не было – мне наверняка ничего не расскажут, как бы слезно я ни молила, так что мне пришлось просто смириться с неизвестностью. Я знала одно: по завершении расследования со мной непременно свяжутся – когда уже найдут и арестуют убийцу. Дело обязательно раскроют, а потому мне остается лишь послушно ждать результатов.

Наконец я различила смутные очертания дома, где снимала квартиру. И тут передо мной из темноты внезапно появился человек.

– Кобаяси Мио, верно?

Невольно остановившись, я рефлекторно кивнула. Потом привыкшими к темноте глазами присмотрелась к собеседнику. Это была женщина, на первый взгляд похожая на сотрудницу какой-нибудь конторы, идущую с работы. Выглядела она, кажется, несколько старше меня. У нее были милые круглые глаза. Но, несмотря на ее приятный вид, по спине у меня пробежал холодок. Она точно не была простой прохожей – весь мой жизненный опыт буквально кричал об этом.

Не дав мне возможности одуматься, прохожая протянула мне визитку:

– Я Мито, газета Shuukan Real.

Подавленная ее настойчивостью, я невольно взяла протянутую карточку.

– Не могли бы вы рассказать мне о покойной Хине?

С этими словами она быстро подошла ближе. Ее типично журналистская настойчивость буквально душила меня, но мне все-таки удалось выдавить из себя:

– Простите, я спешу.

Я двинулась вперед, обойдя эту Мито по дуге. К счастью, родные темные стены уже были совсем близко. Сзади раздался пронзительный возглас:

– Что вы почувствовали, узнав правду о своей сестре?

Сделав вид, что не услышала вопроса, я быстро поднялась по рыжим от ржавчины ступеням внешней лестницы. Само собой, на территорию жилого дома не стала забираться даже настырная журналистка. Согнувшись в три погибели, чтобы уж точно не попасть в поле ее зрения, я наконец вошла в квартиру.

Заперев входную дверь изнутри, я тяжело вздохнула. Сумка с продуктами упала под ноги, оттуда вывалилась луковица и покатилась по коридору. Сил на готовку у меня не было. Диалог с Мито не продлился и минуты, а я выдохлась так, словно провела бессонную ночь. К тому же меня рассердила несвоевременность ее вопроса.

И с какой стати я перед ней извинилась?! Да и она хороша: надо же было при первой встрече бросаться такими бестактными вопросами!

Я подошла к окну и, чуть приоткрыв занавеску, посмотрела на улицу. Мито там уже не было. А жаль – мне хотелось хотя бы бросить на нее осуждающий взгляд из окна. Впрочем, в глубине души я вздохнула с облегчением. В этот раз наглая журналистка отказалась от идеи взять у меня интервью и ушла. Еще никогда моя одинокая комнатка с тонкими стенами не казалась мне таким надежным убежищем.

Однако я понимала, что журналисты, зная мой адрес, не отстанут так просто. Одной Мито дело точно не ограничится – теперь репортеры снова будут лезть ко мне со своими расспросами. Их заинтересовала смерть Хины: убита молодая женщина, а преступник до сих пор не найден – что может быть интереснее для обывателя! Мито и ее коллеги не смогут так просто отказаться от такого источника заработка: наверняка подберутся поближе, делая вид, что искренне сочувствуют, будут таскаться по пятам, а потом буквально разорвут на части в очередной статье или телеэфире. Кошмар!