Барон Дубов 12 (СИ) - Карелин Сергей Витальевич - Страница 5

— По рукам! — воскликнул чрезвычайно довольный Джугашвили. И мы ударили по рукам. — Клянусь, никогда не встречал столь… достойного противника. Это была честь для меня — торговаться с вами, барон Дубов. Ви — всегда желанний гость в любом уголке… моего княжества.

На том и расстались. Больше мне здесь делать было нечего, и уже через час мы погрузились на один из дирижаблей Онежского. Мой несколько пострадал во время последнего нападения османов. Еле успел улететь, но в итоге встал на ремонт. Светлейший князь Якутии великодушно согласился отвезти нас обратно в академию. Только сперва пришлось поймать Альфачика, который, путаясь всеми четырьмя лапами в паутине, носился за Гошей. Точнее, пытался. Похоже, награда нашла своего «страдающего» героя даже раньше, чем я думал.

Почти вся остальная армада направилась в Стамбул. Османской армии теперь не оправиться от такого удара, а имперский флот закончит начатое. Либо султан сдастся, либо его столицу разнесут. Вряд ли это понравится его западным партнёрам. Но если хотят воевать с нами, пусть сами приходят на эту войну. А там я и им люлей отсыплю двойную порцию. Просто не люблю таких людей, которые прячутся в тени и подставляют для удара вместо себя кого-то другого.

Маститов и его бойцы тоже отправились вместе с нами. Самые лучшие больницы сейчас в Пятигорске. Из ближайших. Грузинские ещё предстоит восстановить. Хорошо, что у меня нет княжества и это не моя забота. Хотя, стоп! У меня же есть баронство! Ещё одно… Ух, а там временный управляющий — адвокат Онежских Акрапович. Кому бы предложить должность постоянного управляющего?

Какой тяжёлый вопрос… И почему я всё время думаю о Сергее Михайловиче? В этой роли, в смысле. Надо взвесить эту мысль, переспать с ней, а потом вынести вердикт. Но! Это потом.

А сейчас… время насладиться роскошью кают на княжеском дирижабле!

Надо сказать, они действительно были роскошными. Просторные, обставленные богатой мебелью и с высокими, во всю стену окнами вместо маленьких иллюминаторов. Кроватей, как и комнат, было несколько. Большие, мягкие, с шёлковыми простынями. Здесь также стояли какие-то хитрые системы кондиционирования воздуха, так что разряжение на высоте совсем не чувствовалось: дышалось легко и приятно, а воздух имел лёгкий сосновый аромат.

Вообще, у гондолы было несколько ярусов. Они располагались, как на круизном корабле, но в обратном порядке. То есть самый верхний — технический с выходом к внутренностям баллона. Затем обслуживающий с небольшим гарнизоном дружинников, кухней, прачечной и тому подобным. А затем несколько ярусов только с каютами и смотровыми площадками. Но это не был бы флагман флота князя Онежского, если бы здесь не было бронированных жалюзи, которые опускались во время боя, и магических экранов. Ну и прогулочные палубы быстро могли поменять свой облик на боевой и обрасти оружием разных мастей.

К счастью, на обратном пути нам это всё не понадобится. Остатки османских войск потеряли последнюю волю к сопротивлению и сдавались по всей линии фронта. По крайней мере, так рассказал князь Онежский.

Как и княжеская, наша каюта занимала половину яруса. Комнаты располагались полукругом, а в центре был лифт на другие этажи гондолы.

Когда зашли, девушки наперегонки бросились к ванной и сцепились в дверях.

— Я первая!

— Нет, я первая!

— Господину нужна чистая служанка!

— Твоя тяга угодить господину очень похожа на Стокгольмский синдром…

— А твоя сейчас будет похожа на разбитый тарантас! Дорогу самой умной, красивой и зелёной из вас!

— Зелёной, говоришь?

— Ай! А ну убери свою траву от моего лица! Быстромфмфгррр!

— Ай, она ест мои волосы!..

Предоставив этим бедокурым самим разбираться, обошёл все комнаты вокруг и взялся за ручку двери во вторую ванную. Та, в которую сейчас ломились девушки, была не основной. Основной была эта. И она занимала практически целую комнату! В центре стояло большое джакузи, за стеклянной дверью находилась небольшая сауна. Также здесь были широкие окна, как и в других комнатах. Вид на облака открывался отличный. Самое то смотреть из джакузи!

Наверно. Потому что кто-то опустил бронированные жалюзи и погрузил комнату в полумрак.

Полумрак так полумрак. Если кто-то хочет сидеть в темноте, значит, есть на то причины. Пусть сидит. А я сюда пришёл не за этим. По крайней мере, пока.

Так что я скинул с себя одежду, местами порванную. Штаны, в которых сражался, превратились в лохмотья. И это даже не смотря на то, что они из артефактной ткани. Их ещё директор заказывал. Да-да, когда только поступил в академию, испортил комплект формы в первый же день. Или во второй. Поэтому Степан Степанович специально для меня заказал в ателье комплект из артефактной ткани, устойчивой к любым повреждениям.

Ну… Как оказалось, не к любым. К счастью, у меня есть ещё одежда.

После того как избавился от лохмотьев, принял короткий душ, чтобы смыть с себя грязь, обмотался ниже пояса полотенцем и вошёл в парную, включив в ней свет.

— О-о-о… — выдохнул я, чувствуя, как от жара расслабляются мышцы. Аж пара суставов хрустнула от удовольствия.

Парная была небольшой. Одна лампочка над головой, двухъярусный полог да электрическая печка. Лучше дровяная, конечно, но это же дирижабль. Стенки стеклянные, так что через них свет падал на пол ванной комнаты и выхватывал край ванны. За бортик с той стороны держались две руки. А над ними торчала голова с ярко сияющими в темноте глазами. Как две фиалки.

— Так и будешь прятаться в джакузи? — спросил я, приоткрыв дверь.

Поняв, что её заметили, голова с фиолетовыми глазами исчезла за бортиком. Только руки забыла убрать.

— Я тебя всё ещё вижу, — вздохнул я.

— Блин, — буркнула Мита, вылезла из ванны и прошла в парную.

— А чего здесь так жарко? — удивилась она.

— Это парная. Поэтому здесь жарко. А ещё ты в одежде. Сюда нужно приходить без одежды, наслаждаться жарой и целебным паром.

— Какой ужас. Как этим можно наслаждаться? Люди странные…

Но тем не менее Мита вышла из парной и разделась. Догола, потому что нижнего белья на ней не оказалось. Похоже, ещё не привыкла носить. Или ей не объяснили, что такое гигиена. А ещё подруги, называется… Так что, когда Мита заскочила в парную обратно, я дал ей припасённое полотенце и велел закутаться.

— Но ведь так ещё жарче! — протестовала она.

Но я настоял.

Какое-то время мы сидели молча. Миту явно что-то тревожило. Она кусала губы, покачивала ногами и ёрзала, не в силах усидеть на месте. Я развёл в воде целебное зелье с парой интересных добавок, сделанных на досуге, и плеснул на камни. Пошёл густой пар, цвета лазурного моря, и быстро скрыл нас друг от друга.

Помимо обычного исцеляющего зелья я добавил в смесь тонизирующие травы и молотый корень золотого имбиря. Это особый имбирь, который выводил из организма шлаки и подстёгивал обмен веществ. Самое то, чтобы залечить раны после сражения. В том числе, душевные.

Пар забрался в ноздри, их защекотало, а потом телу стало ещё жарче. Выступил пот, вместе с которым выходила грязь. Ух, хорошо! Прям чувствую, как раны ещё резвее заживают. Лепота!

— Так ты чего пряталась? — спросил я наконец. А то надоела эта густая тишина.

— А что, нельзя?

— Я думал, тебе нравится изучать мир. А тут такой дирижабль, каюты, да и вид из окна отличный.

— Мне не нравится, — обиженно заявила где-то в тумане Мита. — Другой дирижабль мне больше нравился. Он был… уютнее. Когда мы снова будет летать на нём?

— Когда он вернётся с ремонтной верфи. Османы же потрепали, пока он улетал перед их нападением, помнишь? — ответил я и на секунду замолчал. — То есть тебе просто не нравится этот роскошный княжеский дирижабль, с каютами чуть ли не из чистого золота, и нападение той твари совершенно ни при чём?

— Нет, ни при чём… — теперь замолчала девушка. Только молчала как-то неуверенно. — Или… при чём?