Уроки вежливости для косолапых (СИ) - Победа Виктория - Страница 8

— Ну это другое, — хохтнув, заявляет подруга.

— А, ну да, королева наук.

— Ладно тебе, Марин, просто относись к этому немного проще, у тебя есть профильные старшие классы, а этим достаточно базы.

— Так у них и базы нет, Тоня, — вздыхаю возмущенно, — если бы…

Я замолкаю, когда мой взгляд останавливается на входе в буфет. Точнее на фигуре возле этого самого входа.

Огромной, широкоплечей фигуре.

На секунду мы встречаемся взглядами, а после, спохватившись, я спешно отворачиваюсь.

— Ты чего? — интересуется Тонька, собираясь обернуться.

— Не поворачивайся, — цежу сквозь зубы, а сама кошусь на вошедшего мужика.

Кажется, особого внимания на меня он не обратил. Слежу, как он подходит к холодильниками и что-то говорит буфетчице.

— Да что такое-то? — не выдержав, Тонька все же оборачивается. — Оо, эээ… не, подруга, я, конечно, советовала тебе найти мужика, но туда даже не думай, — снова повернувшись ко мне, посмеиваясь произносит Тонька.

— Ч… что?

— Говорю, не думай даже смотреть в ту сторону, Буров не по твою душу, — она подмигивает.

— Б… Буров? — я чувствую, как округляются мои глаза.

— Ах да, я все время забываю, что тебя кроме химии с биологией ничего не интересует.

— Погоди, а Саша Буров…

— Ну да, — она пожимает плечами, — это его дядя.

— Д… дядя?

— Марин, он мужик симпатичный, конечно, но ты это, притормози…

Нет, ну я просто не могла так вляпаться. Это бред какой-то. Кошмар наяву.

А может я сплю?

— Тоня.

— И вообще, работу и личную жизнь смешивать не стоит, — в свойственной ей манере продолжает тараторить Тонька.

— Тонь, помолчи.

— Что? — она моргает удивленно.

— Это он.

— Кто он?

— Ну медведь…

— Соколова, ты бредишь, что ли, — она протягивает ладонь к моему лбу.

— Да перестань ты, — шиплю я, отстраняясь, — этот тот мужик из клуба, ну тот с которым я…

Пока на лице подруги сменяются десятки эмоций, я снова кошусь на здоровяка.

К счастью, кажется, он меня не узнал. Впрочем, признать во мне роковую красотку из клуба сейчас задача практически непосильная. В который раз хвалю себя за то, что не имею привычки краситься на работу и в повседневной жизни предпочитаю очки и собранные в пучок волосы.

— Ты… то есть… охренеть, — запинаясь выдает Тоня, — ты хочешь сказать, что ты с ним, что ты с Буровым? Охренеть…

— Да тише ты.

— Ты уверена, что это он?

— Да, Тоня, я, блин, уверена!

— Пипец…

— Не то слово, Тонь, не то слово, — вжав голову в плечи, будто это хоть как-то должно было помочь мне скрыться из поля зрения здоровяка, произношу практически шепотом.

Лишь бы не узнал. Лишь бы только не узнал.

— То есть подожди, — Тонька хватается за виски, несколько раз моргает, потом вздыхает громко и продолжает: — ты уехала из клуба с Буровым, провела с ним ночь и сбежала от него утром?

— Обязательно было это говорить? — смотрю на подругу с укором.

Все это даже в моей собственной голове звучало ужасно. Я, правда, думала, что хуже уже просто быть не может, но, как оказалось, жизнь любит сюрпризы.

Когда я успела так засорить свою карму, что высшие силы решили отыграться на мне по полной программе?

А впрочем, очень удобно, конечно, винить провидение в своих ошибках.

— Ну а что, — недоуменно говорит Тоня, а я аккуратно слежу взглядом за мужчиной.

Работница буфета как раз выносит большой поднос с новой партией любимых Тонькиных пирожков. Медведь тем временем просовывает руку под пиджак и вынимает из кармана бумажник, потом с невозмутимым видом берет из рук буфетчицы протянутый бумажный пакет с пирожками.

Я сама не знаю, зачем наблюдаю за этой сценой вместо того, чтобы отвернуться и просто дождаться пока он уйдет.

А Буров, словно нарочно, совсем не торопится, убирает бумажник на место, потом медленно заворачивает край пакета и ставит его на столешницу. Следом достает из кармана брюк телефон. Судя по всему, несколько секунд читает какое-то сообщение и кладет мобильник в карман.

Уходить все еще не торопится, наоборот, вдруг начинает осматриваться, бросает взгляд на наш столик.

Да вашу ж мать!

Я снова сталкиваюсь с ним взглядом.

Тонька продолжает что-то говорить, я слов не разбираю, но начинаю отчаянно кивать, сместив взгляд на подругу.

Однако, как ни стараюсь сосредоточиться на словах Тоньки, все равно ощущаю на себе пристальный взгляд. Хоть тресни, даже не глядя на Бурова, я уверена, что он продолжает смотреть в нашу сторону.

Неужели все-таки узнал?

Да ну нет, нет же. Не мог просто!

Я в тот день изменила не только собственным принципам, но и привычкам. Тонька тогда на славу постаралась, чтобы сделать из меня совершенно другого человека. Я даже волосы распустила, чего уже давно не делаю, а подруга хорошенько поколдовала над макияжем, сотворив тем самым из скромной училки женщину-вамп. И это я не преувеличиваю ни капли. Я когда на себя в зеркало взглянула, первое о чем подумала — срочно все смыть.

Но Тоне каким-то совершенно чудным образом удалось уговорить меня оставить все как есть, она ведь старалась, и потом, красиво ведь вышло, ярко, но не вульгарно. С этим, безусловно, нельзя было не согласиться. Что-что, а вкус у Тоньки всегда был отменный.

Еще в школе она то и дело колдовала над макияжем одноклассниц и девчонок из параллельных классов.

Возможно, в другой жизни из нее бы вышел какой-нибудь звездный стилист, широко известный на всю страну, а то и не только на страну, но девочка Тоня решила иначе.

В общем, не мог он меня узнать, к тому же нетрезвый был.

— Ты вообще меня слушаешь? — в какой-то момент до уха доносится недовольное шипение Тоньки.

Видимо, мои кивания и отсутствующий взгляд начинают ее раздражать.

— Нет, — сознаюсь честно, не видя причин лгать.

В конце концов, кто если не Тонька как нельзя лучше понимает, в каком я сейчас состоянии. Да что там я, у нее вон самой глаза как расширились, так обратно и не сузились.

— Понятно, — заключает печально и ведет плечом, абсолютно точно собираясь снова обернуться.

— Даже не думай, — я останавливаю ее прежде, чем она успевает развернуть корпус.

Мысленно же молюсь, лишь бы он просто поскорее ушел.

Как ни стараюсь не смотреть в сторону местоположения медведя — почему-то теперь эта кличка окончательно оседает у меня в голове, — но боковым зрением все равно улавливаю движения.

И вот что мне совершенно не нравится, так это то, что Буров, кажется, делает шаг в нашу сторону. Сначала я даже надеюсь, что мне показалось, но спустя пару секунд теряю остатки этой самой надежды, потому что медведь, чтоб его, в самом деле направляется к нам.

И, наверное, еще немного и я бы окончательно потеряла веру в благосклонность высших сил, но именно в этот момент у Бурова зазвонил телефон.

Дальше все происходит будто в замедленной съемке, медведь отвечает на звонок, потом круто разворачивается, берет на ходу свой пакет с пирожками и…

Выходит из буфета!

— Господи, ты существуешь! — выдыхаю с огромным, нет просто громадным облегчением и буквально развалилась на стуле.

Ладонями прикрываю лицо и слышу грохот собственного сердца. Так и инфаркт словить можно.

— Дааа… подруга, умеешь ты удивить, — Тонька поднимается со стула, — я за пирожками, а потом жду подробностей.

Я не успеваю ничего сказать, подруга быстрым шагом направляется к раздаче.

Офигеть. Нет, это даже не офигеть, это просто охренеть!

Во что я вообще ввязалась? Ну кто меня просил соглашаться на это долбанное классное руководство?

Я вдруг вспоминаю слова Воскресенской. Вот теперь они не кажутся мне такими уж неправильными. А ведь и правда, зачем беспокоить занятых людей?

Правда ведь?

Я несколько мгновений убеждаю себя в том, что мне действительно совсем не обязательно так рьяно проявлять инициативу, к тому же речь идет о каких-то паре месяцах. Мне вот зачем вообще напрягаться? Пусть этим кто-то другой занимается.