Планета-тюрьма варваров (ЛП) - Диксон Руби - Страница 3

И вот лакомый кусочек, о котором я не знала, пока не испытала это на себе: тритарианцы трижды связаны узами. Это значит, что когда умирает один, умирают и все остальные. И поскольку это были послы, они снова были трижды связаны узами. Что означает, что девять тритарианцев погибли от одного удара.

Откуда мне было знать, что я одним махом уложу трех насильников и всю их свиту?

Ходят слухи, что я убийца, посланная конкурирующей планетой, которую я даже не могу назвать, не говоря уже о том, чтобы произнести. Что я уничтожила двенадцать тритарианцев вместо — всего лишь — девяти. И мой любимый слух — моя киска отравлена, а контакт с моей кожей опасен для инопланетян.

Этот последний слух уберег меня от изнасилования в последней камере предварительного заключения, в которой я находилась.

Никто не утруждает себя вопросом, кто я на самом деле. Никого не волнует, что на самом деле я просто Хлоя Фуллер, студентка колледжа, работающая неполный рабочий день в пиццерии, чтобы оплатить обучение, и мечтающая о карьере зоолога. Что однажды утром семь дней назад — семь долгих дней назад — я проснулась и обнаружила, что нахожусь в плену на корабле рабов, в заложниках у оранжевокожих инопланетян, которые хотели продать меня другим за деньги.

С тех пор это был нескончаемый кошмар. Конечно, я никогда не думала, что все будет так плохо. Что я окажусь в центре международного инцидента. Они сделали все возможное — насколько я могу судить — чтобы скрыть тот факт, что тритарианцы покупали человека на черном рынке, и вместо этого причислили меня к какому — то другому инопланетному виду. Я увидела одну новостную ленту в моей последней камере предварительного заключения и была поражена, осознав, что лицо, которое они показывали, было не моим, а какого — то другого незнакомца. Это в центре внимания разговора Ноку и кота — охранника прямо сейчас — что тритарианский «убийца» — был не мазу (что бы это ни было), а человеком.

По сути, меня отправили в эту тюрьму на аванпосте, чтобы я исчезла. Я и десять тысяч других серийных убийц, насильников, поджигателей и любого другого мусора, который только может наскрести Г алактика. Именно сюда отправляют худших из худших.

И теперь это мой дом.

***

ДВОЕ ОХРАННИКОВ некоторое время болтают, пока Ноку проводит меня через серию тестов, чтобы убедиться, что я могу быть размещена вместе с остальными заключенными. Несмотря на то, что на самом деле никого не волнует, будут ли люди здесь жить или умрут, что стало мне совершенно ясно из разговоров мужчин, очевидно, что в эту планету — Убежище — вложены большие денежные средства для ее терраформирования с помощью тюремного труда. Так что поодиночке здесь никто не имеет значения. В целом, мы ценны только как мускулы.

И поскольку я довольно маленькая, даже по человеческим меркам, я здесь представляю собой короткий конец палки.

У меня забирают мое бумажное платье, снимают наручники и электрошоковый ошейник. Меня пропускают через стерилизационную камеру и делают прививки от множества различных инопланетных болезней. Берут образцы крови, делают гормональный укол, чтобы я не забеременела, а потом Ноку ждет меня там с тюремной формой. Мне не нравится, как он смотрит на меня, но я мало что могу с этим поделать. Я беру униформу и с удивлением обнаруживаю, что это один большой саморегулируемый комбинезон. Он застегивается на шее и ногах. Ноку проводит рукой по свободным бокам и штанинам, уплотняя их, и они утягиваются, превращая комбинезон в странный вид боди без застежек. Я думаю, это сделано, чтобы мы не могли ничего спрятать в качестве оружия на себе. Хотя я не уверена, что мне нравится этот странный материал. Оно ужасно прилегает во всех неудобных местах, и я почти уверена, что можно увидеть мои соски сквозь странную сероватую ткань, но, думаю, оно было сшито не для человеческой скромности. И, судя по тому, с каким жутким самодовольством Ноку смотрит на меня, я не собираюсь просить другой наряд.

Кот-охранник ушел, его дежурство закончено. Я стараюсь не нервничать по этому поводу, потому что не похоже, чтобы у меня была с ним какая — то связь. Я даже не узнала его имени. Это просто так… теперь меня бросят вместе с остальными заключенными, и эта мысль приводит меня в ужас.

— Хочешь, я проведу для тебя экскурсию? — спрашивает Ноку, заканчивая уплотнять боковую часть моего костюма. В его странном голосе есть нотка, которая мне не нравится. Даже несмотря на искажения переводчика, это звучит… зловеще. Почти собственнически. Хотя, может быть, я неправильно его понимаю. Может быть, он просто пытается быть добрым к явно напуганному человеческому уроду.

Но потом он протягивает руку и касается моих волос, лаская их, и в моей голове зазвенели тревожные звоночки.

— Ты такое странное, мягкое маленькое создание, человек. Тебя съедят заживо там, внизу, среди остальных заключенных. Они лишь бросят на тебя один взгляд и будут драться за то, кто первым трахнет твою ядовитую человеческую киску. Им будет все равно, даже если это убьет их. Им все равно не ради чего жить. — Он издает странный шипящий звук, и я думаю, что это смех.

— Значит, ты собираешься сидеть сложа руки и позволять им насиловать меня? — Я скрещиваю руки на груди, делая все возможное, чтобы скрыть свою грудь. — Какой смысл в охране, если ты собираешься позволить каждому нападать на всех остальных?

Он снова издает скользящий звук.

— Мой очаровательный маленький человечек. Они не собираются нападать на всех остальных. Только на тебя. Конечно, есть способы обезопасить себя, ты же знаешь. Если у тебя есть защитник, никто не причинит тебе вреда.

И он снова касается моих волос одним из тех многочисленных когтей.

Я изо всех сил стараюсь не вздрогнуть. Значит, если я стану для него шлюхой, он обеспечит мне безопасность? Как долго? И со сколькими охранниками мне придется заключать соглашения? К черту это. К черту его. Я не хочу спать со М уравьем — змеей или кем бы он там ни был, черт возьми. Я не хочу ни с кем спать.

Конечно, у меня быстро заканчиваются варианты. Я игнорирую его и то, как он гладит меня по волосам, потому что на самом деле не уверена, что еще можно сделать.

— Ты можешь подумать об этом, малышка. — Он касается моей щеки когтем. — А тем временем, хочешь, я покажу тебе, где находятся самки?

Как будто у меня есть выбор?

— Всех женщин держат вместе?

— Во всей системе Хейвена их всего горстка. Имеет смысл держать их все вместе. Им не поручают тяжелые задания, как мужчинам. У нас нет желания разрушать таких… хрупких и важных членов нашего маленького сообщества.

Да, вся эта затея с «женщинами — заключенными вместе» начинает немного напоминать бордель. Здорово.

— Я получу обувь?

— Без обуви. — Он достает из — за пояса дубинку, и на конце ее потрескивает электричество. — Следуй за мной, заключенная Фем14-Н. Несоблюдение этого требования приведет к соответствующим действиям.

Действия — это порка электрошоковой палкой.

— Я поняла, — тихо говорю я.

Ноку заходит в нечто похожее на стеклянную трубу, которое, должно быть, является лифтом. Я вхожу вместе с ним, и когда он указывает, что я должна положить руки на металлические перила сбоку, я делаю это. Мои руки сразу же словно приклеиваются к металлу, словно намагниченные, и я не могу их оторвать, как бы сильно ни тянула.

— Ты не сможешь освободиться, — говорит Ноку, ухмыляясь моим отчаянным рывкам. — Это делается для обеспечения безопасности всех заключенных. Ожидается, что ты будешь класть руки на любые транспортные поручни всякий раз, когда будешь находиться в таком купе. Т ы понимаешь, заключенная Фем14-Н?

Я киваю. Я ненавижу чувство подчинения и беспомощности, но с этим ничего не поделаешь.

Кажется, что купе не движется, но панель на световой решетке перемещается взад — вперед, показывая, куда мы едем. И это также видно из окон, когда мимо со свистом проносится пейзаж. Вместо того чтобы подниматься и опускаться, как в обычном лифте, мы мчимся с одной стороны комплекса на другую в чем — то, должно быть, похожем на нечто среднее между лифтом и поездом. Я хочу прижаться лицом к стеклу и смотреть на все сверху вниз, но здесь слишком много всего, что нужно воспринять. Уборочные машины, бесконечные ряды зданий, покрытые пузырями дворы, полные странного вида урожая, полосатые утесы вдалеке, дымовая труба, которая, кажется, выпускает бесконечный смог (или атмосферу) в красный воздух планеты.