Спецназ. Притворись моим (СИ) - Вайн Лана - Страница 14

Я открываю рот и тут же его закрываю, вспоминая, что у меня нет ни копейки, но Никита уже протягивает в окошко свою карту.

— Два, значит? — уточняет женщина, беря пластик.

— Да, два, — кивает он.

Я хмурюсь, дергая его за рукав парки.

— Сотников, я тебе уже должна целое состояние, — шиплю я. — За конфеты, за… вообще всё.

— Расслабься, Агапова, — он даже не смотрит на меня. — Сочтемся. В Питере с тебя ужин. В самом дорогом ресторане.

— Обойдешься! — фыркаю я. — Я тебе на карту кину.

— Как скажешь, Ириска, — он забирает карту и билеты. — Лишь бы ты не ныла.

— Я не ною!

— Ой, да ладно.

Кассирша стучит пальцем по стеклу, привлекая наше внимание.

— Молодые люди, у меня только два последних места на этот рейс осталось.

— Отлично, давайте, — кивает Никита.

— Только они не рядом, — предупреждает женщина. — Одно в начале — пятнадцатое, другое в конце — двадцать восьмое.

— Прекрасно, — Сотников расплывается в самой ядовитой ухмылке, на которую способен. — Даже лучше. Наконец-то отдохну от этой болтовни.

— Это я-то болтаю⁈ — возмущаюсь я, пихая его локтем в бок. — Да ты мне все уши прожужжал своими… своими…

— Своими чем? — он насмешливо изгибает бровь.

— Своими нотациями! «Не ходи туда», «Не делай то», «Агапова, ты ходячая катастрофа!»

— Так я ж по фактам, — хмыкает он. — Держи билет, катастрофа.

Он протягивает мне один билетик. Я выхватываю его, мысленно показывая этому неандертальцу язык.

Не вместе. Ну и слава богу. Отлично. Прекрасно. Я смогу спокойно посидеть одна, в тишине, и… И почему тогда внутри шевельнулось это дурацкое, абсолютно нелогичное разочарование? Я что, привыкла к нему за эти двое суток? Привыкла к его вечному бубнежу, к его широкой спине, которая постоянно маячит впереди, и к ощущению, что, что бы ни случилось, этот «придурок» все разрулит?

Бред. Глупости. Сотниковский синдром какой-то!

— Пошли, принцесса, — он кивает в сторону выхода на платформы. — А то и этот транспорт без нас укатит.

Автобус оказывается вполне приличным. Не развалюха, чистый, теплый. Я нахожу свое пятнадцатое место у окна. Никита, проводив меня взглядом, хмыкает и топает в хвост салона.

Ну и ладно. Ну и пожалуйста.

Я плюхаюсь на сиденье, прислоняюсь лбом к прохладному стеклу. За окном унылый пейзаж райцентра. Пятнадцать минут до отправления.

Телефон в кармане вибрирует. Достаю его.

На экране высвечивается «Сова». Ну надо же. Как раз вовремя. Мой персональный поставщик проблем и, по совместительству, провальный менеджер по поиску женихов.

Я принимаю вызов, сразу прижимая телефон к уху.

— Ну? — бросаю я вместо «привет». — Нашел? Брэд Питт в молодости? Или хотя бы просто живой и не судимый?

В трубке раздается виноватое кряхтение.

— Ирыч… — тянет Савелий. — В общем, тут такое дело… Полный швах.

Я закатываю глаза. Ну разумеется. А чего я, собственно, ждала?

— Давай подробности, Сова. У меня мало времени и еще меньше нервов.

— Я обзвонил всех! — затараторил он. — Понимаешь, вообще всех! У Лехи свадьба через неделю, Макс в Таиланде, а Витька… ну, Витька это Витька, ты его помнишь. Он начал расспрашивать про «оплату натурой». Я его послал.

— Очаровательно.

— В общем… Ир… Единственным вариантом оставался мой брат. Ну, тот, о котором я тебе заикнулся, а ты сразу сказала: «Только не он!»

Я давлюсь воздухом.

— Ты хочешь сказать… что кроме него… больше никого? — шиплю я, инстинктивно оборачиваясь в хвост автобуса. Сотникова не видно. И слава богу.

— Вообще! Ир… прости.

Ну вот. Приехали.

Мой желудок делает кульбит и падает куда-то в район пяток.

Это конец.

— Ладно, Сова, — выдыхаю я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Я поняла. Проехали.

— Что ты будешь делать? — В его голосе сквозит такая неподдельная вина, что мне даже злиться на него не хочется.

— Что? Сдаваться буду, — устало отвечаю я. — Приеду и скажу: «Сюрприз! Никакого жениха нет. Я вам наврала». А что еще мне остается?

— Ирыч…

— Что? Объявление на «Авито» вешать поздно. Всё, давай, позже позвоню, автобус уже трогается.

Ага, позвоню… Если выживу и не сгорю со стыда.

Я отключаюсь, не дожидаясь ответа. Автобус и правда плавно трогается с места, выезжая с территории автовокзала. Я снова прислоняюсь лбом к стеклу. За окном проплывают унылые пятиэтажки райцентра, а у меня в голове — звенящая пустота.

Телефон в руке снова вибрирует. Прилетает сообщение от мамы.

Сердце екает. Открываю.

«Ирочка, доченька, мы с папой так вас ждем! Решили, что зачем вам ехать на такси, заберем сами. Ты только напиши, на какой вокзал и во сколько. Целуем!»

Я медленно моргаю. Потом еще раз.

Паника начинает затапливать меня холодной, липкой волной.

Что делать?

Что, черт возьми, делать⁈

Быстро пишу маме в ответ первое, что приходит в голову:

«Мамочка, привет! Мы едем, но у нас ЧП. Наши сумки остались на ж/д вокзале, мы же на автобусе! Долгая история, лучше не спрашивай, потом всё расскажу. Не встречайте нас, мы заберем вещи и сами приедем домой!»

Отправляю.

Так, это дает мне немного времени. Автовокзал… Ж/д вокзал… Там я заберу сумки. А что потом? Я должна появиться дома. И сказать, что… Что? Что мой жених — шпион и его срочно вызвали спасать мир? Что он струсил и сбежал на полпути? Что его съели волки в лесу, когда мы проворонили свой поезд?

Последний вариант самый правдоподобный, учитывая наши приключения.

Я тяжело вздыхаю. Вся дорога до Челябинска проходит в лихорадочном придумывании самой идиотской лжи на свете. Ни одна не кажется убедительной.

План «А» (найти жениха) провалился с оглушительным треском. План «Б» (сказать правду) равносилен самоубийству.

Через шесть часов тряски мы въезжаем в город. Автобус прибывает на главный автовокзал. Я вываливаюсь из транспорта, разминая затекшие ноги и спину. Сотников появляется рядом буквально через секунду. Свеженький, бодренький, как будто его место было класса «комфорт».

Никита молча тычет в свой телефон, набирая номер и вызывая такси. Через пару минут мы уже грузимся в желтый седан, и я сразу отворачиваюсь к окну. Разговаривать в таком состоянии мне совсем не хочется. Настроение на нуле. Я бы даже сказала — ниже плинтуса.

Дорога до железнодорожного вокзала занимает еще полчаса нашей жизни. Все это время я молчу, глядя в окно. Провожаю взглядом знакомые с детства улицы и дома, уже погруженные в ночной полумрак. На часах восемь часов вечера. За спиной целые тяжелые сутки. И вроде бы мы на финишной прямой своих приключений, но радоваться не выходит. И даже разноцветные, украшенные к приближающемуся празднику витрины не вызывают восторга. Город, как всегда, в движении, в потоке и в ресурсе. Я же по всем показателям в «минус сто».

Никита в дороге тоже молчит. Бросаю на него украдкой взгляд. Кажется, дремлет? Счастливый. Он через час окажется дома, его встретят искренней улыбкой и не будут пытливо заглядывать в глаза в ожидании, когда он явит миру свою невесту.

Ладно, сама дура — сама виновата.

На вокзале мы обращаемся к администратору, объясняя свою ситуацию. О нас знают. Нас ждут. Отправляют в сторону камер хранения. Мы быстро их находим. Слава богу, все наши вещи на месте!

Я вытаскиваю свою огромную сумку, едва не падая под ее весом.

Сотников подхватывает мой баул одной рукой, ставя на пол.

— Ну что, Агапова, — смотрит на меня. Взгляд уставший, но насмешливый. — Кажется, твои приключения подошли к концу.

— Кажется, да, — киваю я, не глядя на него.

— До дома доберешься? Или тебя за ручку довести?

— Доберусь, — язвительно отвечаю я. — Я уже большая девочка.

— Сомнительно, но ок, — хмыкает он. — Ладно, тогда бывай!

— Пока, Никит.

Мужчина в ответ просто кивает, подхватывает свою сумку и разворачивается.

Я смотрю ему вслед.

Он просто уходит.