Я на тебя поспорил(а) - Смелик Эльвира Владимировна - Страница 3

– Как за твоим умом хоть кто-нибудь, кроме твоего Любомудрова, побежит, – пояснила она под одобрительное хмыканье подруги. – Но не такой же отчаявшийся ботан, которому без разницы кто, лишь бы наконец до тела допустила.

Василиса негодующе глянула на неё, отрезала категорично:

– Я пока кукухой не поехала, чтобы на спор с кем-то спать.

– А спать и не надо, – невозмутимо возразила Куницына. – Я же говорю, некоторым мужикам вообще без разницы, кто под ними полежит. Поэтому неактуально. – Вскинула брови, заявила с невиннейшим выражением на лице: – Мы посмотреть хотим, как ты легко с нормальным парнем замутишь. Ты же только что сама уверяла, что для тебя не проблема.

– Ну и какой же, по-твоему, нормальный? – поинтересовалась Василиса, скептически изогнув уголок рта.

Захотела узнать? На свою голову. А вселенная взяла и откликнулась, ответила на запрос. И, видимо, решила: сделала, Василисушка, глупость, ляпнула не подумавши, так теперь получи урок на будущее, и непременно пожёстче, чтобы никогда не забыла. И послала специальным бонусом факультетскую «звезду» Мирона Золотовицкого, ещё и в подарочной упаковке после физкультуры: в спортивных штанах и даже не в футболке, в майке без рукавов.

Ведь наверняка нарочно тут дефилировал. Чтобы никто ни в коем случае не пропустил и не оставил без внимания подобное зрелище. Одногруппниц ему показалось мало, самолюбие потребовало больше, ещё больше зрительниц.

Но, если быть честной, на него на самом деле приятно посмотреть. Никаких перекачанных вздувшихся мышц, всё именно так, как надо: поджарый, натренированный, чёткий. Девчонки, естественно, уставились, ещё и глаза пошире распахнули, чтобы лучше видеть и ничего не пропустить. Хотя, по сути, должны были отупеть от восторга, но вопреки всем законам мироздания случилось наоборот.

– Вот! – воскликнула Куницына, словив внезапное озарение, ткнула в нужном направлении указательным пальцем. – Мирончик. – И победно глянула, нисколько не сомневаясь, что придумала задачу, которая даже отличнице-заучке не по зубам. – Ну как, Вась, справишься? Или поискать что попроще?

А ведь и правда можно было согласиться на щедрую уступку, отшутиться, типа на закуску пойдёт и попроще, а этого уж после, на десерт, так сказать. Но слова сами вырвались, словно кто-то резко надавил на живот по методу Геймлиха[2], а они, бац, и вылетели, как застрявшая в горле вишнёвая косточка.

– А почему нет-то? Справлюсь. С таким-то как раз проще всего.

Услышав их, Полина аж засияла от восторга, вывела обрадованно:

– Ну вот и давай.

Зато Василисе было не до смеха, и за последние несколько секунд она уже не единожды успела мысленно обозвать себя и дурой, и треплом, чуть ли не проклясть за неуместный азарт и самонадеянность. Её же развели как ребёнка, а она вполне понимала, к чему дело движется, и отнюдь не в самой глубине подсознания, но удержаться всё-таки не смогла. И отступать теперь стрёмно. Тем более довольная Куницына уже вовсю расписывала условия.

– Тебе ведь до конца семестра времени хватит, да? – уточнила с поддельной беззаботностью, будто и сама даже не сомневалась в чужой победе. Но уже через несколько мгновений уголки её губ опять поползли вверх, рисуя прежнюю ехидную улыбку или даже злорадно-торжествующую, такую же, как интонации, когда Полина произносила: – Но если не справишься, придётся компенсировать. – Она покачала головой с не менее поддельным сочувствием, что ни капли не помешало ей сразу следом бесстрастно выдать: – Устроишь нам цирк на экзамене по налогам.

– В смысле? – недоумённо и не слишком дружелюбно уставилась на одногруппницу Василиса.

– В коромысле, – по-прежнему бесстрастно откликнулась Полина, но тут же охотно разъяснила: – Завалишь экзамен у Людмилы. И не просто «не явилась» или «тупо сижу и молчу», а чтобы весело было.

– Это как?

– Ты же умная, придумаешь, – в очередной раз вклинилась в их беседу Алла, и теперь уже Куницына одобрительно хмыкнула, вскинула брови, но всё-таки опять подсказала:

– Ну, например, неси всякую чушь, чтобы у неё глаза на лоб повылезли.

– Так это же глупо, – пожав плечами, заметила Василиса, но у подружек и на это легко нашёлся ответ:

– Потом же всё равно пересдашь.

Пересдаст, естественно, но…

– А стипендия?

Полина захлопала ресницами, изображая крайнее удивление:

– А ты что, Вась, уже не так уверена, что справишься, что влюбишь в себя Золотовицкого? А иначе чего бы тебе о стипендии переживать и о том, что отрабатывать придётся.

Вот же заноза, подловила. То есть, конечно, Василиса сама загнала себя в ловушку. И как ей теперь выкрутиться?

– А мне-то какая со всего этого выгода? – Она всплеснула руками. – Кроме того, что вы на меня посмотрите.

– Ну как? – воскликнула Полина, перечислила многозначительно, демонстративно загибая пальцы: – Мирончик – раз. Наше всеобщее уважение – два. Ну и три – выполню любое твоё желание. В пределах разумного, конечно. – А потом добавила без всякой наигранности и улыбок: – Хотя разве не дело принципа доказать, что ты за свои слова отвечаешь, а не просто языком треплешь? – Прищурилась прицельно, поинтересовалась въедливо: – Так что, Вась, договорились?

– И ты согласилась? – спросил Тимофей, скорее заключил с осуждением. Он сидел в рабочем кресле, словно избушку на курьих ножках развернув его к устроившейся на собственной кровати Василисе передом, а к столу задом, вертел в пальцах карандаш и походил на психотерапевта, беседующего с проблемной пациенткой. – Зачем?

Да откуда она знала? Так сложилось. Звёзды подобным образом сошлись. Или, может, в тот момент у Меркурия случился ретроградный период.

– А ты бы не согласился? – воскликнула Василиса с обиженным вызовом, поджала губы, насупилась, пробормотала сердито: – Или с тобой вообще такого не могло случиться? Потому что ты всегда думаешь, что и зачем говоришь.

– Ну, тоже не всегда, – честно признал собеседник и задал новый вопрос: – И что теперь будешь делать?

На этот раз точно вопрос, а Василису гораздо больше устроили бы разумные предложения, поэтому уже вслух вырвалось досадливое и раздражённое:

– Да откуда я знаю? Думала, хоть ты что-то дельное посоветуешь.

Она ведь для того Тимофея и пригласила, понадеялась на его мудрость и остроту ума, и на особую любовь к сложным головоломкам. Он же так их решать обожает. Вот она ему и подкинула очередную, очень-очень жизненную, а не просто ради развлечения и тренировки. Но Любомудров отчитывать начал:

– Зачем? Где твои мозги были? Тебя же просто на слабо́ взяли. Вот уж не представлял, что ты на такую ерундовую подначку купишься.

А типа, она сама не в курсе?

Василиса, между прочим, верила в него, братом перед другими заявляла, чуть ли не близнецом. Потому что они реально с колыбели вместе. Ну, то есть с коляски. Их семьи жили в одном подъезде, правда, на разных этажах – ну так это неважно! – и мамы их выгуливали вместе почти с рождения, потом записали в одну группу в детском саду, потом в один класс в школе. Они так и говорили всем раньше, что родственники, хоть и не слишком похожи внешне. Зато по сути очень даже одинаковые.

Им всегда нравилось узнавать и изучать что-то новое, а когда у тебя под боком есть родственная душа, это ещё легче, захватывающей и интересней. Поэтому и в школе у них никогда проблем не было. Тимофей её вообще с золотой медалью окончил. А Василиса немного не дотянула, но не потому, что глупее была, наверное, просто ленивее и… конфликтнее.

Хотя она до сих пор толком не понимала, почему на неё биологичка взъелась – нарочно заваливала, пыталась высмеивать. А Вася не из тех, кто готов терпеть и прогибаться из-за хороших оценок. Тем более, к тому же Тиму биологичка нормально относилась, а он обычно гораздо больше умничал, но при этом почти всегда оставался спокойным и невозмутимым.