На золотом крыльце 4 (СИ) - Капба Евгений Адгурович - Страница 37

Королев был бы мной доволен, а вот Мих-Мих — не очень.

— Вы хотели драку? — я тяжко дышал, но бодрости не терял. — Вот вам пожалуйста. Следующий!

— Васян, врежь ему как следует, — Гриня отполз в сторону, освобождая место для боя.

Я одними глазами указал Эльке на него — пусть присматривает. Нам не нужно, чтобы этот тип прокрался нам в тыл! Или — чтобы добрался до лошадей, к седлам которых были приторочены чехлы со штурмовыми винтовками. Повезло нам, что эти дружинники такие дружинники, и держат под рукой сабли, а не огнестрел… Опричники точно бы за свои «татариновы» в первую очередь стали хвататься.

Василь уже ждал меня, до пояса раздетый, красивый, разгоряченный. Отблески от костра играли на его мускулистом торсе, он явно готовился повеселиться.

— Тебя не уруки драться учили, случаем? — спросил он, наматывая на правую руку платок и переходя в «челнок», делая короткие и легкие прыжки вперед и назад, работая ногами.

Между нами был огонь, зачем он там дергался — мне было непонятно, но чем сильнее он устанет сейчас — тем проще мне будет его свалить.

— И они тоже, — я замер, выжидая.

Рисуясь, Василь высоким грациозным прыжком перескочил через костер и оказался в паре шагов от меня.

— Потанцуем, а? — предложил он. — Сначала с тобой, потом — с твоей девчонкой. Мы с ней поладим, я вижу — ей нравятся дерзкие и смелые парни…

Я не собирался с ним танцевать. Я просто стал бить его: выложился по полной, молотил как во время матча по «Русской стенке», как будто у меня за спиной Розен со своими целительскими практиками и эликсирами…

Стоило признать: моя яростная атака имела половинчатый успех. Василь обладал сумасшедшей реакцией, его блоки были жесткими, нырки и уклоны — резкими, контратаки — действенными. Я достал его несколько раз, ценой отбитых рук и ног, наверняка они через пару дней будут не синими даже — черными! Мы разорвали дистанцию и теперь кружили друг вокруг друга.

— Да ты псих, — отдуваясь и дергая щекой проговорил Василь. Вся рожа у его была красная, губы — разбиты, он кривился всей фигурой на один бок — все-таки я как положено его достал! — Ты что — гладиатор? Спортсмен?

— Кулачник, — сказал я, разминая пальцы. — Русская стенка! Хватит тебе или еще добавить?

И тут он врезал мне ногой с разворота. Я едва успел отдернуть голову, да и вообще — не успел, если по-честному. Кончик носа он мне задел капитально, у меня аж слезы из глаз брызнули, и теплая, соленая кровь потекла по губам и подбородку.

— Что, сукин сын, нравится? — криво улыбнулся он. — Эй, барышня, я сейчас ушатаю твоего хахаля, а потом мы с тобой развлечемся!

— Я тебе в ногу выстрелю, — пообещала Эля и приложилась к пулемету.

Было видно, что ей тяжело, но девушка бодрилась.

— И ты тоже — лежи на месте! — скомандовала она Грине. — Веришь, нет — я пальну?

И — ДАХ! — выстрелила в землю совсем рядом с костром.

— Тих-тих-тих-тих! — поднял руки вверх Гриня.

— Деремся? — высунул язык Василь, выпучил глаза и издал мерзкий звук. — Бэ-э-э-э!

— Ну, давай! — сказал я.

И он дал. Он подумал, что если его пижонский удар ногой с разворота сработал, то и удар обеими ногами в прыжке — тоже удастся. Зря он так: я был наготове! Совершив практически хореографический полупируэт и развернув корпус, я пропустил его мимо себя, одновременно с этим зарядив слева хорошую плюху — в затылок.

Его траектория сбилась, и грянулся Василь на землю нелепым кулем.

— Вот так вот, — сказал я, и сплюнул кровь, натекшую в рот из носа, в костер.

И тут что-то случилось! Я не знаю, что это было — но земля под моими ногами дрогнула, поляна наполнилась туманом, густым и серым. Земля вдруг взорвалась настоящим гейзером из глины, камней, корней, каких-то обломков… Я услышал испуганный крик Кантемировой, потом — яростный рев яогая и еще один крик — нечеловеческий, возмущенный! Я метнулся на голос Эльки, споткнулся обо что-то, упал… Густой туман накрыл меня с головой.

— Что ты? Не тронь меня! — вскрикнул Гриня. — А-а-ай!

Его последний возглас был каким-то удивленным, детским. Потом — послышался не то всхлип, не то — глоток, а потом — вздох большого удовольствия, как если бы кто-то выпил холодного кваса в жаркий день.

— Гриня-а-а! — простонал Василь, который, видимо, только-только очухался после моего удара по затылку. — Гриня, ты где?

— Кх-х-хы-хы-хы… Оу, ес-с-с, май суити бо-о-ой! — раздался хриплый, хлюпающий голос, и тень метнулась впереди меня.

— ЭЛЯ! ЭЛЯ АМУЛЕТ! ПЛЕВАТЬ НА ПРАКТИКУ! — заорал я что было сил, одновременно с этим шаря по земле. Где-то тут должны были лежать карабелы дружинников, и что за тварь бы там ни была, с клинком в руках я бы пободался с ней!

И чертово кольцо! Мои пальцы распухли, я сбил костяшки — кольцо не желало сниматься! Вот ведь гадство!

— Миха! Миха! Я в порядке! Сейчас вызову помощь! Это носфе… — вдруг туман сгустился до такого состояния, что я и рук своих не видел, все звуки утонули в нем, завязли…

— Хеллоу, Майкл! — раздался голос за моей спиной, так что у меня даже волосы на затылке зашевелились от дыхания неизвестного гада. — Как долго я ждал этой встречи!

Я ударил головой назад и, кажется, попал. Раздался яростный рык, и в ответ мне прилетел такой удар, что, ощущая, как темнеет в глазах, я полетел вперед и рухнул лицом на землю, чтобы вырубиться уже окончательно.

* * *

— Русланчик, дружище, — меня похлопали по плечу, и я приоткрыл глаза, пытаясь понять, что происходит и где нахожусь.

Определенно, это был наш цех, и в данный момент я сидел, опершись спиной о сверлильно-присадочный станок. И передо мной стоял этот прибалт — то ли эстонец, то ли латыш, бледный мерзкий тип с замашками бандюгана из девяностых. Ихан его звали, и это он пытался купить наше производство неделю назад. И, конечно, пошел нахрен.

Не для того мы в Питер переезжали, не для того вкалывали, как проклятые, чтобы за бесценок сдать дело всей жизни какому-то бледному черту.

— Это рейдерский захват, Русланчик. Зря ты тут ночевать остался, так бы все прошло без сучка и задоринки. Документы готовы, физически мы территорию контролируем — пару раз в зубы сторожу дали, и все дела… В общем, было ваше — стало наше.

— Падла ты, — сказал я.

Пафосным жестом он сунул в рот сигарету, а потом достал зажигалку — «Зиппо», щелкнул кремнем, высек огонь. С видимым наслаждением Ихан затянулся и выпустил клуб дыма. Я попробовал пошевелить руками — они были крепко стянуты чем-то тонким и крепким у меня за спиной. Наверное — кабельная стяжка…

— Отлично, что ты здесь, на месте. Заодно и бумаги подпишешь… — сказал он. — А бардак вы развели серьезный. Что это такое — воняет хрен знает, чем, нагромоздили какого-то хлама…

Я бы мог сказать ему, что генератор мы сюда поставили временн и бензин — тоже, потому как утром должен был начаться капремонт во втором цеху и гараже, но он сюда не светскую беседу поддерживать пришел, а грабить. Меня.

— Мы не звери, Русланчик. По договору ты кое-что получишь: по минимальной планке, но достаточно, чтобы не вызвать подозрений у серьезных въедливых дядей из контор с громкими аббревиатурами, — покровительственно проговорил Ихан. — Получишь кэш, возьмешь свою сексуальную Машку за загорелую ляжку и поедете обратно в родную Бульбаландию. И забудешь Питер, как страшный сон.

Про Машу он зря вспомнил. До этого самого момента я еще сомневался — стоит мне воевать или нет, и думал, что, может, и вправду — попытался прыгнуть выше головы, но теперь… Теперь я лучше сдохну, чем отдам этому уроду мебельную фабрику.

Это я называл производство «фабрикой». По факту — два цеха и двадцать работников, считая сборщиков. Но мы делали классные вещи — вот что главное! И у нас за два года появилась определенная репутация, благодаря которой мы были на плаву, и более того — могли позволить себе модернизацию и капремонт. И солидные, конкурентные по питерским меркам зарплаты. И квартиру четырехкомнатную, на Ваське. И джип «Ранглер».