Больны любовью (ЛП) - Дункан Дейдра - Страница 7

Как моя мама, которая чуть не умерла, когда мне было пятнадцать, потому что её врач не стал слушать. Или моя старшая сестра, которую чуть не убила лёгочная эмболия при первой беременности.

Я смогу сделать лучше для них.

Я буду спасать жизни. И сегодня — только начало.

* * *

Через три дня после той смены я сижу на диване, уставившись на огромный учебник на кофейном столике. На фоне играют Red Hot Chili Peppers, а на телевизоре без звука крутится ESPN (*ESPN — это крупнейшая американская спортивная телевизионная сеть). Моя однокомнатная квартира обставлена вещами с Facebook Marketplace, кроме огромного телевизора Samsung и акустики Bose — их я купил новыми. Очевидно, без этого никак. Хотя пользуюсь ими редко — с моими двенадцати, а чаще тринадцатичасовыми сменами времени на это нет.

Я должен учиться.

Я это знаю.

Все это знают.

Врачи учатся. Это наша суть. Мы — те самые ботаны, которые ещё в колледже променяли нормальную жизнь на вечные лекции и накопили сотни тысяч долларов студенческих долгов.

После восьми лет, проведённых за зубрёжкой одних и тех же тем, которые я всё равно запоминаю хуже других студентов, я работаю на одних остатках сил.

И впереди ещё четыре года.

Учебник по акушерству Уильямса — больше тысячи страниц, которые я должен знать назубок, и это даже не половина всей специальности.

Я делаю глоток IPA и на секунду думаю: почему я не стал бухгалтером?

Ты сам этого хотел, помнишь?

Книга с хрустом раскрывается впервые, пахнет бумагой и типографской краской. Этот запах сразу возвращает меня в долгие ночи над учебниками в библиотеке медшколы.

Я успеваю прочитать три абзаца главы о физиологии беременности, прежде чем из груди вырывается раздражённый стон, и я вскакиваю с дивана. Хожу по комнате взад-вперёд, достаю телефон и гуглю, есть ли у этой книги аудиоверсия. Нет. А приложение? Тоже нет.

Остальные интерны, похоже, не испытывают такого отвращения к учебникам, лекциям и вообще ко всему учебному процессу. Что неудивительно. Врачи — народ ботанический.

Я пишу в общий чат.

Я: Все, кроме меня, уже прочитали эти главы?

Сапфир: наверное

Я: Теперь ты за всех отвечаешь?

Кай: Я читал.

Рэйвен: Я тоже. Дважды.

Алиша: И я, Джуджу. соряннннн

Сапфир: Говорила же.

Я мрачно смотрю на экран. Даже в сообщениях она раздражает. Её строгий тон пробивается сквозь буквы и бьёт мне прямо в мозг, активируя все нейроны, отвечающие за злость. Переключаюсь на Максвелла.

Я: Мне правда нужно всё это читать?

Максвелл: Каждый год одно и то же задают. Прочитаешь сейчас — в следующем году будет проще.

Максвелл: А может, и не будет. У тебя башка дубовая.

Я: Зато руки хорошие.

Максвелл: Операции — это ещё не всё, брат.

Я: Шанс разрезать — шанс вылечить.

Максвелл присылает гифку с Дереком Шепардом из «Анатомии страсти», и я смеюсь, но улыбка быстро сходит на нет. Этот учебный монстр на столе продолжает молча издеваться надо мной.

Делаю ещё глоток IPA, щурюсь, но его это не пугает.

В итоге я добиваю бутылку, играю в Wordle и три уровня в Candy Crush, переписываюсь с сестрой и кое-как осиливаю ещё шесть абзацев главы.

Осталось всего-то четыре миллиона.

Да пошло оно.

Я спать.

Июль, Год 1

Наш учебный блок, который у нас зовётся дидактикой, — это пятичасовое защищённое время по четвергам утром. Мы читаем друг другу лекции по разным темам, отрабатываем практические навыки, слушаем наставления наших руководителей и разбираем сложные случаи в акушерстве и гинекологической хирургии. Слово «дидактика» вообще-то значит «учить наставительным тоном, особенно снисходительно». Что вполне соответствует реальности — точнее всего, это пятичасовой марафон сутенерства, и как интерны, мы в первую очередь отвечаем на все вопросы.

К счастью, я много учусь, так что этой части я не боюсь.

А вот знакомство с новыми людьми...

Поскольку с вечеринки я сбежала, толком ни с кем не познакомившись, иду я туда вслепую. В животе клубком свернулись нервные бабочки, когда я поднимаюсь по лестнице во вторник на второй этаж поликлиники. Наверное, гигантский латте из Starbucks — не лучший выбор для нервов, но для души — самое то.

Конференц-зал выглядит так же неопрятно, как и все помещения резидентов. Столы завалены поломанными диорамами, инструментами, листовками и конфетами от фармпредставителей. В углу пылится сломанный лапароскопический тренажёр. Одна стена увешана постерами с прошлых конференций, а через панорамные окна на противоположной стороне видно здание Best Western. На экране проектора — классический рабочий стол Windows с зелёными полями и голубым небом.

Миллион. Именно столько здесь стульев. Вокруг стола, вдоль стен, сложены у двери. И все пустые, кроме двух посередине.

Две девушки прерывают разговор и робко улыбаются.

— Привет, — говорит одна, убирая за ухо фиолетовые волосы.

— Привет. — Я сажусь рядом со второй — темнокожей девушкой с чёрными волосами и большими тёмными глазами. — Я Грейс.

— Алеша Липтон, — представляется первая.

— Рэйвен Вашингтон, — говорит вторая.

Тоже интерны! Бабочки внутри немного успокаиваются.

— Боже мой. Я так хотела познакомиться с вами на вечеринке, но мне пришлось уйти раньше. Вы совсем не такие, как на фото! — Я поворачиваюсь к Рэйвен. — Слышала, у тебя есть сын?

— Да. — Она улыбается и показывает фото маленького мальчика на телефоне. — Монти.

— Какой милый! — Я поднимаю взгляд на Алешу. — А про тебя говорят, ты гений.

Она фыркает.

— Далеко не так. — Её стул подкатывается ближе, и нас троих сжимает в кучку. — Я ещё думала, куда ты пропала на вечеринке. Странно было, что тебя там не было.

— Плохо себя чувствовала.

Они уже знают про тот слух?

Рэйвен кивает.

— Нервничала перед началом?

— Что-то вроде того. — Я делаю глоток латте, и душа наполняется теплом. Да, определённо правильный выбор.

Алеша раскладывает ноутбук и блокнот, потом бросает взгляд на меня. Какие у неё ресницы... Интересно, какая тушь?

— А зря ты пропустила. Было весело, — говорит она. — Наши наставники пьют, как киты. Я выиграла у доктора Чена в пивной пинг-понг.

Я прыскаю от смеха.

— Да ладно!

— Серьёзно. Я и Джулиан. Ты его уже встречала?

Я сжимаю губы в улыбке, с трудом удерживая зубы не стиснутыми.

— Ну... на секунду. В больнице.

Пока я рыдала из-за нелепых слухов, Джулиан, видимо, завоёвывал наших наставников. Прекрасно. Похоже, совесть его особо не мучила. Остатки вины за то, как я с ним тогда обошлась, моментально испаряются. Чуйка меня не подвела — он тот ещё тип.

До этого момента я никак не могла решить, что меня больше бесит: то, что я сорвалась именно на нём, или что он первым указал мне на это. Теперь ясно. Меня бесит он целиком и полностью.

Судя по нашему общению в больнице, он, похоже, тоже меня недолюбливает. Отлично. Официальные враги. Радость-то какая.

Алеша свистит.

— Парень-то с характером.

— Я вылетела в первом раунде, — Рэйвен смеётся. — Причём с водой вместо пива.

В зал заходят несколько старших резидентов.

Алеша смотрит на них, потом понижает голос.

— Давайте в эту неделю сходим куда-нибудь втроём, интерн-девичник устроим.

Мы с Рэйвен киваем.

Рядом со мной садится брюнетка — по-моему, третьекурсница, — жалуется на недавнего пациента.

— Опять спорят про прививку от коклюша. — Она изображает нытика: — «Я не хочу что-то колоть себе в тело. А вы бы сделали, если бы были беременны?» — Ординатор тяжело вздыхает и трет лоб. — Думаю ли я, что эта прививка безопасна? Да. Делала ли я её себе? Тоже да. — Она поднимает палец: — Но моё тело не храм. Я с ним делаю всякое сомнительное. Так что на меня, детка, не равняйся.

Другая ординаторша хихикает.