Больны любовью (ЛП) - Дункан Дейдра - Страница 51

Я сглатываю.

— Давай обсудим это вечером.

— Хорошо, Грейс. Только, пожалуйста, не плачь. Не раздувай из этого трагедию. Оно того не стоит.

Я киваю, хотя он этого не видит, и мой голос сжимается до хриплого шёпота.

— Пока, Джулиан.

— Пока, Сапфир.

От его слов я всхлипываю и кладу трубку.

Когда я возвращаюсь с его кофе, Хоффман холоден и недоволен.

— Слишком много пены налили.

Я мечтаю вытолкнуть его из окна его кабинета на шестом этаже.

Мэнди, тем временем, скатилась за грань обычной мерзости и достигла уровня Сатаны. Она включает свой противный фальцет и протягивает мне записку от Джона.

— Очень мило с твоей стороны — в разгар рабочего дня пить кофе. Доктор Джон просил передать, что ему нужны данные из электронной карты пациентки.

Я бросаю взгляд на записку — имя и дата рождения.

— Он сказал, какие им…

— Кажется, я просила тебя со мной не разговаривать?

Интересно, у неё кровь вообще красная, если вонзить в шею мою розовую ручку?

Я ухожу, не говоря ни слова.

В углу копировальной комнаты стоит дряхлый компьютер, доживающий свои последние дни. Это тот самый, которым мне позволено пользоваться. Я включаю его и пытаюсь вспомнить, как получить удалённый доступ к нашей системе. Процесс такой замороченный, что я делала это всего один раз.

На первом экране ввожу логин и пароль. Система перекидывает меня на другой экран. Ненавижу двухфакторную аутентификацию. Без моего ноутбука и сохранённых паролей я не могу вспомнить, какой именно логин нужен здесь. Пробую пару вариантов — неудачно.

Во мне просыпается разъярённый медведь, жаждущий крови.

Придётся звонить в техподдержку.

Пальцы постукивают по столу. Даже ментальные карточки не спасают меня от нарастающей ярости. Кровь в жилах закипает.

Когда на звонок наконец отвечают, я уже готова устроить резню.

Проблема: в логине после имени пользователя — невидимый пробел.

— То есть логин SGROSE пробел?

— Да. Пробел после «Е».

Мои пальцы сжимаются в когти.

— И как, по-вашему, я должна была это заметить?

— Даже не знаю.

Я отключаюсь, пока окончательно не взорвалась. Документы распечатываются без проблем. Я кладу их на стол Джона.

Он делает удивлённое лицо.

— А я и не знал, что ты ещё тут работаешь. Весь день тебя не видно.

— Вот она я. Ах да, чуть не забыла — моё главное достоинство. — Я показываю на нос. — Разве у меня не потрясающая носовая кость?

Он смотрит на меня, как на сумасшедшую: челюсть отвисла, взгляд затуманен.

— Что?

— У меня начались месячные, я вся в крови. Мне нужно уйти.

Он резко бледнеет.

— Да, конечно.

Я не удостаиваю его даже взглядом и вылетаю за дверь.

* * *

Я была уже на полпути домой, когда телефон зазвонил, и на дисплее в машине появилось имя доктора Чена.

Словно свинцовый шар опустился в живот. Я нажала зелёную кнопку.

Неужели я вляпалась во что-то?

— Алло?

— Здравствуйте, это доктор Роуз?

— Да, это я.

Он откашливается в сторону от телефона.

— Нам... эм... нужно поговорить.

Я на секунду замираю, пытаясь понять, что он имеет в виду.

— Хорошо.

— Вы могли бы подойти ко мне в офис прямо сейчас? Скажите вашему руководителю, что я вас освободил от обязанностей.

В горле поднимается кислота, но я глотаю её обратно.

— Да, уже еду. А можно узнать, о чём речь?

— Это... эм... лучше обсудить лично.

Господи. Это не к добру.

Я что-то серьёзно напортачила? На меня подают в суд?

Поездка до его офиса пролетает в тумане.

Сажусь на стул напротив его стола, а с полки на меня добродушно улыбается логотип TCU Horned Frogs. Доктор Чен протягивает мне батончик Milky Way. Я сжимаю его в потной ладони — он тут же расплющивается.

— Доктор Роуз, как вы себя чувствуете?

— Я… эм… о чём речь, доктор Чен?

— Да. — Он бросает взгляд на экран компьютера и делает пару щелчков мышью. — Сегодня ко мне подошёл один из директоров другой программы. У него возникли… сомнения по поводу вашего, гм, профессионализма.

— Моего профессионализма? — тяжесть в животе раздувается, поднимаясь к диафрагме, к рёбрам. Я не могу вдохнуть.

Значит, не иск подали.

Меня просто позорно облили грязью.

Доктор Чен протягивает мне Baby Ruth.

— Появились предположения, что вы якобы ищете непрофессиональные пути для завершения своей ординатуры.

— Это не так. — Мой голос дрожит. — Я так не поступаю. Всё, что они говорят, неправда.

— Я знаю. Поверьте, я знаю. Вы отличный врач. Вы трудитесь не покладая рук. Мне было важно, чтобы вы услышали это от меня. Сейчас предпринимаются меры, чтобы остановить эти слухи. Но, думаю, вы и сами понимаете, что они…

— Их невозможно остановить.

Он тяжело вздыхает и трёт глаза под очками.

— Вы — идеальный ординатор, Грейс. Не припомню, когда у нас в последний раз был кто-то настолько увлечённый учёбой. А ваши хирургические навыки растут с каждым днём. Я вижу в вас будущего старшего. Вам есть чем гордиться.

— А всё, что слышат при упоминании моего имени — это не «отличный ординатор». Это «шлюха».

— Я… — Он смотрит мне прямо в глаза. В его взгляде — настоящее сожаление. — Прости, Грейс.

Моя мечта — увидеть себя, наконец, в роли уверенной женщины, которая достигла вершины, преодолела тревожность и заслужила уважение — падает на пол и разбивается в дребезги.

Я никогда ей не стану, да?

Я всегда останусь этим.

Сапфир Роуз.

Тревожной.

Недоверчивой.

Холодной.

Я не могу говорить. Лишь киваю. Коротко, дёргано. Наконец проглатываю подступившие слёзы.

— Мы могли бы обсудить это по телефону. Зачем вы позвали меня сюда?

— Вмешался Стив Лэнгстон. Он собирается встретиться с каждым директором программы лично.

Моё сердце сбивается с ритма. Настоящая патологическая тахикардия.

— Зачем? Он ведь только усугубит всё этим.

— Он сказал, что это длится уже слишком долго. Хочет поговорить о том, какую разрушительную силу могут иметь сплетни, и что мы можем сделать, чтобы их остановить. Я просто хотел, чтобы вы знали — мы пытаемся с этим бороться.

Это не поможет. Только привлечёт ещё больше внимания. Но говорить об этом бессмысленно.

Ничто не остановит человека с плохой идеей и благими намерениями.

— С-спасибо.

Одна слеза всё же прорывается наружу.

Он смягчает голос.

— Можешь идти, Грейс. Возьми день, если нужно.

* * *

Бутылка IPA из моего холодильника уже наполовину пуста, пока я ещё даже не сняла обувь. Белый халат лежит в куче рядом с вешалкой. Наряд для работы я швыряю на неубранную кровать и натягиваю леггинсы и старую футболку из медшколы, которую Джулиан оставил у меня на комоде.

Образ дополняют носки с символикой Когтеврана.

Я расхаживаю по квартире.

Один-единственный слух перерос в безумие. Как так получилось, что я стала лицом сексуальной распущенности?

Тебе-то какая разница?

Потому что это неправда!

Те, кто действительно важен, знают это.

Джулиан хочет, чтобы мы встречались открыто. Раньше мне казалось, что мы сможем. Но теперь…

Это испортит всё. Мы не выдержим. Слухи не утихнут, если я стану встречаться с ним. Они только усилятся, выйдут из-под контроля.

Но ведь рано или поздно придётся. Ты собираешься выйти за него тайно?

С чего ему вообще хотеть жениться на мне?

Он сказал, что любит тебя.

А он это серьёзно сказал? Я не могу доверять собственным чувствам. Я так часто ошибалась. Меня тошнит от любви.

Но он тебе не врал. Ни разу.

Слёзы уже запятнали мне лицо. Я допиваю остатки пива и открываю новую бутылку.

Я ненавижу этот день.

И знаю — дальше будет только хуже.

Скоро придёт Джулиан, и мне придётся сказать ему правду.

Я не могу втянуть его в своё болото. Не могу позволить себе упасть, а потом разбиться, когда он поймёт, что не хочет быть с больничной шлюхой.