Кошачье заклинание или Друг перелётных воробьёв - Георгиев Сергей Георгиевич - Страница 16

• Предыдущая
• 16/33
• Следующая

Правда, неясным до конца оставался еще один немаловажный момент. А именно: Вадик Градобоев!

Катя с обливающимся кровью сердцем повернулась к Вадику. Ее глаза молили: прости, Вадик, если сможешь, так уж получилось… Прости меня, Вадик! И прощай!

Катю не смущало, что с Вадиком Градобоевым прощаться рано. По всей видимости, еще долгих семь лет придется провести с ним в одном классе.

Это не имело теперь никакого значения. Прощай, Вадик!

Вадика на его обычном месте не обнаружилось. Ученик Вадим Градобоев зачем-то забился под парту и теперь пребывал именно там, скрючившись в три погибели.

Катя сумела хорошо разглядеть взъерошенную Вадикову макушку, да еще торчащее острое колено.

Нежно прощаться с коленкой было бы глупо.

«Дурак ты, Вадик! — подумала тогда Катя. — Балбес и дурак!»

После уроков Катя едва догнала Мошкина в раздевалке.

— Ну, чего тебе еще?! — простонал тот, косясь почему-то на Витьку Бубенцова, который пугливо топтался в некотором отдалении.

— А ты, Бубенчик, уматывай отсюда, — посоветовала Катя Витьке. — Павлик, чего он ко мне пристает?!

Толстенький Бубенцов выпучил глаза от неожиданности и, пятясь задом, ретировался.

— Павлик, — нежным голосом тогда проворковала Катя. — Раз уж ты так хочешь со мной дружить, я согласна… Держи мой портфель, можешь поднести его…

Пашка замычал что-то и вцепился зубами в воротник своего пальто.

— А-а, — понимающе покачала Катя головой. — Не умеешь еще с женщинами-то обращаться, да? Не дружил никогда! Ты не волнуйся, я тебя научу!…

Несчастный Мошкин вдруг громко начал клацать зубами.

— Приходи! Приходи вечером за сараюшки… — не переставая клацать зубами, с трудом выдавил он. — В пять часов!

Сказав так, хулиган бросился вон из школы и едва не своротил по пути вешалку.

«Воспитывай такого да воспитывай», — с приятном томлением в груди подумала Катя.

От школьного крыльца мелькнула тень Вадика Градобоева. Какое-то старое, отболевшее чувство шевельнулось в Кате. Катя легко представила себя на высоком берегу реки, а внизу, в воде, барахтающегося Вадика.

— Почему же ты так долго не приходил? — безо всякого интереса спросила мокрого Вадика Катя.

— Я всю зиму мечтал спасти тебя, — по-китовьи выплевывая фонтаны брызг, отвечал Вадик. — Вот потому лишь и не смог прийти, времени не было! Но когда-нибудь я спасу тебя, Катя! Обязательно! Ты только упади в воду!

— Сам смотри не утони, — сухо посоветовала Вадику с высокого берега Катя. — Теперь меня спасать уже не надо! Поздно…

Странное, совершенно необъяснимое поведение настоящего, а не выдуманного Вадика Градобоева Катю вовсе не удивило и не насторожило. Потому что в жизни для Кати больше не существовало никакого Вадика.

После уроков домой идти не хотелось, и Виктор Бубенцов решил снова, как вчера, просто побродить.

Вот только странное дело, на этот раз ноги сами несли его не к центру города, не на широкие улицы, а куда-то к старым сараюшкам.

Витька сначала очень удивился этому обстоятельству, но потом решил: что ж, если ноги так хотят, пусть идут. В конце концов, ноги не его, может быть, они и знают, куда нужно идти.

Правда, при этом у мальчишки нехороший какой-то холодок пробежал по спине, а затылок странно зачесался, но он не придал этому никакого значения: ну, мало ли что у кого чешется, верно?!

За сараюшками открылся странный пейзаж, которого, будучи когда-то совсем другим человеком, Виктор Бубенцов, раньше не наблюдал и о существовании подобного местечка вблизи родного дома даже не догадывался.

На хорошо утоптанной, почти круглой площадке — размером она была с половину школьного футбольного — там и тут без всякого видимого порядка теснились кучи мусора. А посередине торчал забор.

На заборе, свесив ноги, сидели трое. Это были ребята чуть постарше Витьки Бубенцова, вида независимого и самостоятельного.

Троица получилась как на подбор: один черненький, другой беленький, третий рыжий. И лицами они были совершенно непохожи друг на друга, ничего общего, если приглядеться. Но — странное дело, в первый момент Витька почему-то решил, что все трое мальчишек на заборе — родные братья.

— Ы, Комар пришел! — сказал рыжий громко и показал на Витьку пальцем.

— Ыгы, Комар! — подтвердил черненький.

— Угы, Комар собственной персоной! — захихикал белобрысый.

«Вот почему мои ноги сами несли меня сюда, — догадался вдруг Виктор. — Видимо, это друзья Пашки Мошкина!»

— Ы, давненько не виделись! — рыжий спрыгнул с забора и протянул Павлу руку. — Забывать нас стал, да? Нехорошо!

Витька с готовностью пожал протянутую руку. Рука у рыжего было теплой, цепкой, надежной.

Двое других парней, белобрысый и черненький, тоже спрыгнули вниз и подошли ближе.

— Комарище! — дружелюбно хлопнул Витьку по плечу один из них.

— Комаридзе! — толкнул в бок другой. — Комарян!

Витька глупо и счастливо улыбался, глядя в эти открытые, славные лица. Никогда еще, ни разу в его коротенькой прежней жизни никто так не радовался его приходу!

— Что же ты заставляешь нас волноваться? — продолжал тем временем рыжий, почему-то перемещаясь Витьке за спину. — Твой лучший друг Банан так скучал без тебя!…

— И Сеня тоже скучал, — печально подтвердил черненький.

— О бедном Тузике уж и говорить нечего, — как-то нервно хихикнул третий и шумно вытер нос рукавом.

— Пацаны, да я… — начал было оправдываться Витька.

Теплые чувства переполняли его. Как здорово, что у Пашки Мошкина как оказалось, были такие надежные, верные друзья! Как это неожиданно и приятно! Пусть они называют его почему-то не своим именем, пусть! Кличка «Комар” кажется глуповатой, ничего страшного! Ведь и они сами — Банан, Сеня и Тузик!

— Я не мог, был очень занят…

И вдруг Виктор прикусил язык. Не в переносном смысле, а в буквальном, прямом.

Потому что кто-то неожиданно ударил Витьку сзади ладонью по затылку. То есть, стукнули Павла, конечно. А досталось Виктору.

Витька замолчал и в недоумении уставился на своих «приятелей». Их было теперь двое перед ним, и оба улыбались по-прежнему дружелюбно и радостно.

— Ты чего? — крутнулся Витька к подлому обидчику, который затаился за спиной.

И тут же получил второй такой же тумак, и снова сзади. А рыжий, который оказался теперь лицом к Витьке, сочувственно моргал глазами и хлопал короткими бесцветными ресницами.

Витька закрутился волчком, и тумаки посыпались на него с возрастающей скоростью. Со всех сторон мелькали веселые и сочувственные улыбки!

— Гады! — закричал Витька.

«Друзья” расступились. Лениво встали плечом к, плечу.

— Ы, свободен, — сказал рыжий.

— Ыгы, не мало? — вежливо поинтересовался черненький.

— Приходи еще, не забывай! — помахал ручкой белобрысый. — Угы?

• Предыдущая
• 16/33
• Следующая