Трудная наука побеждать - Бирюков Николай Иванович - Страница 36

Въезжая вечером в Пуешти, ни я, ни офицеры из штаба корпуса не предполагали, что синевшие над селом лесистые высоты набиты фашистами.

Мы перебирались на новый командный пункт — восьмой по счету за девять дней наступления. Конечно, при таких темпах продвижения проводную связь мы не развертывали, а управление осуществлялось по радио, через офицеров связи и путем личного контакта.

При въезде в Пуешти мы встретили офицера 5-й дивизии майора М. А. Мазура. Он сообщил, что тылы соединения развернуты здесь, в селе, а полки ушли вперед. Тут к нам подошел полковник из инженерного управления фронта и посоветовал не ездить дальше на ночь глядя. Он только вернулся с шоссе, ведущего на Бырлад. Там стоят три наших танка, и обстановка не совсем ясная. Я принял его совет и попросил капитана Никитина радировать в штаб корпуса, что мы переночуем в Пуешти, у заместителя командира 5-й дивизии по тылу майора Мазура.

Утром 31 августа, едва солнце показалось над горизонтом, мы были уже на ногах. Сели за стол, собираясь позавтракать, слышим, стрельба где-то совсем недалеко. Вышли на улицу и увидели довольно неприятное зрелище.

Над восточной окраиной села возвышается гора, вершина которой покрыта лесом. Из этого леса, вниз по склону, двигались к Пуешти густые цепи вражеских солдат — тысячи полторы их было, а то и больше.

— Товарищ Мазур, что у вас есть из войск? — спросил я.

— Кроме подразделения службы тыла, ничего нет.

— Как же так, тыл — и без охраны?

Он молчит, достает пистолет, досылает патрон в патронник. Всем своим видом показывает, что, дескать, мы сами себе охрана. Дома здесь стоят редко, усадьбами, и мне видна была соседняя улица. Какой-то строй солдат мелькнул меж зелени садов. Я приказал начальнику оперативного отдела штаба корпуса:

— Товарищ Морозов, догоните это подразделение и ведите сюда.

— Есть! — ответил он уже на ходу.

— А вы, товарищ Мазур, объявите боевую тревогу и быстренько соберите своих людей.

Морозов привел целый батальон, который, как оказалось, был в резерве командира дивизии и сейчас по его приказу перемещался вперед.

Минометчики тут же встали на огневые позиции и открыли меткий огонь. Застрочили наши пулеметы, комбат развернул роты в боевой порядок и повел их в контратаку. Враг, не приняв рукопашного боя, бросился врассыпную. К сожалению, не нашлось под рукой подвижных средств, чтобы организовать преследование попрятавшихся в кукурузном поле вражеских солдат.

Едва вышли из этой неожиданной для нас переделки, получаем по радио сообщение, что к нам направился штаб корпуса, а несколько раньше — группа политработников во главе с заместителем начальника политотдела армии полковником Ф. И. Курылевым. Решил выехать ему навстречу. Километрах в полутора от села остановил машину. От Пуешти вслед за нами мчался всадник. Он гнал лошадь карьером и, подскакав, крикнул:

— Смотрите, там танки, там самоходки немцев!

Показывает рукой в сторону Пуешти. Значит, не все дела кончились с разгоном вражеских пехотинцев… Говорю водителю:

— Едем в Пуешти, посмотрим, что там опять стряслось.

Поехали. Дорога здесь пролегает по долине. Слева — высокие горы, справа, вдоль обочины, тянутся виноградники. Примерно в полукилометре от Пуешти долину почти перпендикулярно пересекает овраг, через который переброшен мост.

Плетнев затормозил перед мостом, вышли мы из машины, смотрим. Выстрелов что-то не слышно, но по окраинной улице села пробежали вооруженные люди. Затем сразу загремели автоматные очереди, резко ударили танковые пушки. Значит, верно говорил верховой. И как бы в подтверждение его слов на окраину выползло самоходное орудие. Фашистское! На бортах десантники.

Оглянулся я, вижу, что, кроме капитана Никитина, радиста младшего сержанта Пчелкина да еще автоматчика из комендантской роты, рядом никого нет. Однако несколько впереди, за оврагом, какой-то офицер собирает отходящих из села бойцов и организует оборону. Этим офицером оказался начальник контрразведки 5-й дивизии майор Остапчук. Тут я увидел, как с тыла, из-за поворота, вытягивается по направлению к нам колонна — пушки на конной тяге. Наши!

Едут они рысцой, не спеша, и чертовски обидным показалось мне это…

— Володя! — кричу Никитину. — Быстро в машину, веди их сюда галопом. Жду здесь. Рубеж развертывания для стрельбы прямой наводкой — справа, Я покажу рукой.

Через считанные минуты артиллеристы поравнялись со мной и мгновенно заняли указанный рубеж. Как позже стало известно, офицер связи, встретив колонну штаба нашего корпуса, доложил Забелину, что в Пуешти «плохо» прорвались танки и самоходки. Штаб тотчас известил об этом командование армии, а все его офицеры и солдаты изготовились к бою, создавая тем самым заслон на случай дальнейшего продвижения противника в наши тылы.

Рядом со мной, в кустарнике, встало на огневую позицию одно орудие. Огня не открывает, хотя самоходка уже выехала за окраину. Что же случилось?

— Кто командир? — спросил я, подбежав к орудию.

— Старший сержант Голышев, — степенно ответил командир.

— Почему не стреляете по самоходке?

— Так это ж наша!

Ответить ему я не успел. Самоходка выстрелила в нашу сторону, снаряд разорвался близ пушки. Двое из орудийного расчета были ранены осколками.

— Теперь видите, чья самоходка?

— Так точно, товарищ генерал, вижу. Разрешите встать на место выбывшего наводчика?

Не часто в жизни, да еще в опасной обстановке, случалось мне встречать такого пунктуального служаку.

— Становитесь, — говорю ему. — Да побыстрее…

Самоходка шла прямо на нас, уже виден был десант автоматчиков на ее бортах.

— Огонь! — сам себе скомандовал Голышев. Снаряд попал в лоб «фердинанду». Яркий разрыв, но самоходка, как заколдованная, приближается к нам. Рядом со мной оказались политработники из штаба армии во главе с полковником Курылевым и приехавший вместе с ними полковник Смирнов. Приказал им спуститься в овражек и двигаться по нему в сторону от дороги.

Самоходка была уже метрах в тридцати от орудия, когда я присоединился к этой группе. Видимо, механик-водитель заметил нас и направил свою машину наперерез. Десантники открыли огонь из автоматов. Скрытое кустарником орудие Голышева самоходчики не заметили и подставили ему свой правый борт. Голышев выстрелил почти в упор бронебойно-зажигательным снарядом. Какое-то мгновение машина еще двигалась, потом вспыхнула. Десантники в панике попрыгали на землю.

Я услышал звонкий девичий голос: «Товарищи! За мной! Смерть фашистам!»

Десятка полтора перебинтованных — у кого голова, у кого рука — солдат выскочили из кустарника и кинулись на десантников.

В ту же минуту, прямо против нас, раздвигая высокую кукурузу, вышли фашисты цепочкой. Я подал команду, и наша группа, тоже развернувшись в цепь, пошла на сближение с врагом, стреляя на ходу.

При таких обстоятельствах врезываются в память все детали. Например, что мы со Смирновым и Остапчуком, не сговариваясь, удачно заняли нужные места — двое по флангам, один в центре; что у идущего рядом красноармейца комендантской роты отказал автомат и я, не сдержавшись, выругался; что я спросил своего радиста Пчелкина, который шел с другой стороны:

— Почему не стреляешь? Тоже заело в автомате?

— Работает как часы! — ответил он.

И действительно, автомат Пчелкина поработал на славу, когда мы сошлись с фашистами вплотную. Вскоре с ними было покончено, и мы, еще разгоряченные боем, подошли к горевшей самоходке. Вокруг нее валялось десятка два вражеских трупов.

Тут я увидел старшего сержанта Голышева и от души поблагодарил храбреца. А он опять-таки строго по-уставному ответил:

— Служу Советскому Союзу!

Потом, подумав, сказал, что мог бы раньше подбить самоходное орудие, да сгоряча забыл потребовать от заряжающего бронебойно-зажигательный снаряд.

К нам, вытирая потный лоб, улыбаясь, шел майор Остапчук. Я от души расцеловал его. Молодчина, отличный воин этот контрразведчик!