Ивы зимой - Хорвуд Уильям - Страница 5

• Предыдущая
• 5/57
• Следующая

На это ушло некоторое время, зато, закончив дело, Крот почувствовал себя куда лучше. Он отступил на шаг от своего творения, перечитал текст, шепотом повторяя слова, и понял, что теперь он готов… к худшему, если это худшее ему суждено.

Подумав, Крот поставил лампу на тропу, повернув ее ручкой к дереву, на корнях которого было начертано послание, чтобы любой, кто придет на это место, обязательно бросил взгляд в нужном направлении. А потом он снова направился вниз к реке.

На этот раз Крот почти не обратил внимания на трудный спуск — так поглощен он был предстоящей переправой. Вот он ступил на скользкий, прикрытый снегом лед. Ветер, мчавшийся над рекой, не встречая препятствий, чуть не свалил его с ног, но Крот упорно, шаг за шагом удалялся от берега.

Он внимательно осматривал лед, прежде чем ступить на него лапой; не забывал и оглядываться, чтобы удостовериться, что за спиной ничего не изменилось и что он сможет вернуться назад по своим следам в случае опасности. Но как же было тяжело идти наугад, в полной темноте, под ветром и снегом, в дикий холод, и насколько легче было бы проделывать этот путь, мелькни впереди хотя бы тень, хотя бы намек на приближающийся берег. А еще лучше, мечтал он, было бы увидеть самого Рэта, приветливо машущего лапой, вышедшего на берег встречать его.

Словно смилостивившись над ним, ветер чуть притих и на миг отвел в сторону снежную пелену, на мгновение показав Кроту желанный противоположный берег реки — такой близкий, всего в нескольких шагах. Еще чуть-чуть, и можно будет дотянуться до него, встать на твердую землю и выбираться наверх по склону… Замечтавшись, Крот в первый раз за все время переправы забыл посмотреть под ноги, делая очередной шаг.

Первым предупреждением о том, что что-то неладно, стал лед: до сих пор твердый и прочный, он вдруг просел и хрустнул так, что мир вокруг Крота вздрогнул и покачнулся. Вторым признаком опасности оказался новый звук: мрачный, безжалостный звук текущей ледяной воды. Третьим и последним предупреждением, прозвучавшим слишком поздно, стал громкий треск за спиной.

Крот отчаянно пытался убежать от опасности, стараясь возвращаться строго по своим следам. Поскользнувшись, он упал рыльцем в снег и попробовал зацепиться лапами за что-нибудь прочное и надежное, но, к своему ужасу, обнаружил, что там, где только что был твердый лед, сейчас чернеет провал, а в нем чуть поблескивает поверхность воды. Льдина, на которой оказался Крот, накренилась, и несчастный зверек почувствовал, что сползает к воде. Он попытался выбраться наверх, но тут коварная река накренила льдину в другую сторону, и уже никакая ловкость или сила не смогли бы удержать Крота от стремительного падения в воду.

— Помогите! в ужасе прокричал Крот. — Помогите, тону!

Но его последний отчаянный крик растаял в ночном урагане, так никем и не услышанный. Ночь стала еще чернее и траурно затихла. Ветер перестал завывать в и швыряться снегом. Слышно было лишь, как журчит вода, унося отчаянно барахтающегося и цепляющегося за обломки льда зверька.

Там, где еще недавно был Крот, остались только ночь, полузамерзшая река, печальные ивы да первые признаки неспешного, бледного зимнего рассвета. Совсем рядом белела в темноте воткнутая в берег табличка, к которой так храбро и настойчиво стремился несчастный Крот.

«Дом Рэта», — написано было на ней.

Но ни огонька, ни единого признака близкого жилья не было видно. Не было и самого Рэта. Обычно приветливая заводь, рядом с которой он выстроил свой дом, на этот раз выглядела на редкость негостеприимно. Лишь сухие ветки скрипели в ночи да победно завывал в кронах ив зимний ураган.

Два дня и две ночи бушевал ураган. Лишь на рассвете третьего дня он начал стихать, прекратившись где-то к полудню. Все произошло довольно неожиданно: только что небо было скрыто серой пеленой туч, деревья пригибались к земле — и вдруг солнце ослепительно засверкало на голубом небосклоне, заливая все ярким светом и отражаясь в искрящемся снегу, покрывшем речку, ее заливные луга и Дремучий Лес, на опушке которого жил Выдра.

— Рэт, пора вставать! Просыпайся, лежебока! — звонко воскликнул Выдра, принюхиваясь к запахам прелестного зимнего дня и предвкушая прогулку на свежем воздухе.

— Да ты что? В такой ураган? Ни за что! — Голос Рэта глухо прозвучал из-под пледа, которым Выдра заботливо укрыл заночевавшего на диванчике припозднившегося гостя.

— Друг мой, — ехидно заметил Выдра, — все ураганы кончились, все бури отшумели. И сейчас за окном — прелестнейший, тишайший, самый хрустально-звонкий зимний денек, какой только можно себе представить.

Рэт сел на диване, протер глаза и без особого восторга обозрел груду немытых тарелок и пустых бутылок — неопровержимые следы его затянувшегося вынужденного заточения в гостях у старого приятеля.

— Все кончилось, говоришь? — сонно переспросил он, снова забираясь под плед и уютно сворачиваясь, мечтая предаться воспоминаниям о веселом застолье трехдневной пирушки.

— Кончилось, кончилось. — Подойдя к дивану, Выдра потряс Рэта за плечо. — Пора вставать. Уберем в доме, а потом прогуляемся — посмотрим, каких бед натворил ураган. Портли, наверное, уже ушел. Что-то я его не вижу…

— Портли нет дома? — Удивление пересилило сонливость Рэта. Портли никогда не отличался склонностью к раннему пробуждению и утренним прогулкам.

— Точно, — кивнул Выдра, — хотя на него это не похоже. Чтобы Портли встал раньше меня… Видно, это мы с тобой так загуляли. Ладно, пойду проветрюсь да позову его.

Рэт обрадовался возможности поваляться еще немного. Лежа на диване, он прислушивался к призывным крикам Выдры, затем к его все более частым шагам вокруг дома — явно в поисках следов выдренка. Затем Выдра вернулся быстрым шагом и гораздо более взволнованный, чем уходил.

— Ни ответа ни привета, — озабоченно сказал он. — И следов никаких — а должны быть!

Сонливость Рэта как рукой сняло. Мозг заработал, пытаясь выудить из покрытой пеленой памяти нужные воспоминания.

— А Портли-то ушел три дня назад, если не ошибаюсь, — медленно сказал он, осторожно глядя на Выдру. — Если не четыре…

— Но он же возвращался, — не желая верить, что все так серьезно, возразил Выдра. — По крайней мере, должен был, как я ему говорил. И я думаю… думал, что он вернулся. Или я ошибаюсь?

— Именно ошибаешься. Не возвращался он! Что, забыл? Я забрел к тебе, когда снегопад только-только начинался, ты пригласил меня посидеть, выпить-закусить, что было очень любезно с твоей стороны. Мы посидели, от души повеселились, вспомнили про Крота и решили, что было бы неплохо, если бы он присоединился к нам. Тогда этот твой… разгильдяй вдруг предложил сбегать за ним и… и, кажется, больше не возвращался.

— Нет, если бы он не вернулся, мы бы хватились его и стали искать, — вполне резонно заметил Выдра. — И не вернулись бы домой, пока не нашли его. А раз мы здесь, то и он должен был быть здесь сегодня утром. А проснувшись раньше нас — что, конечно, странно, — он тихонько, чтобы нас не разбудить, вышел прогуляться, порезвиться на зимнем солнышке.

— Гладко говоришь, только ты забыл про отсутствие следов.

Ах да, и то верно. — Выдра как-то резко помрачнел и обвел комнату безнадежным взглядом, словно ожидая чудом обнаружить Портли спящим где-нибудь в укромном уголке.

— Нет, приятель, — продолжал Рэт, — это ты подумал, что он вернулся. На самом же деле он не появлялся с тех пор, как вызвался сгонять за Кротом. И знаешь, что я думаю по этому поводу: не секрет, что ты да и все твое семейство испытываете особые чувства к сливово-черничной наливке, которую так славно готовит наш Крот. Когда я заметил, что Портли долго нет, ты сказал что-то вроде: «Если нет, так скоро будет, а это почти одно и то же». Следует признать, что мы оба были к тому времени изрядно… э-э… сонными.

• Предыдущая
• 5/57
• Следующая