Развод. Новая жизнь "ягодки" (СИ) - Первушина Елена Владимировна - Страница 1

Скрытая вечерней темнотой, я дрожу, но совсем не от холода. Держась за дерево, наблюдаю сквозь окно дорогого ресторана, как мой муж застёгивает на шее чужой женщины сверкающее рубинами колье.

То самое, что я уже приготовилась считать своим.

Оно будто издевается: блестит и привлекает внимание к груди улыбающейся стервы.

То, что женщина является стервой, я не сомневаюсь ни секунды. Она ведь понимает, что принимает подарки от женатого мужчины. Ещё и довольно улыбается при этом.

Но самое мерзкое состоит в том, что улыбается она девочке-подростку, в которой я с ужасом нахожу черты своего мужа.

В данный момент я благодарна погоде, которая щедро осыпает меня хлопьями снега, скрывая обильные слёзы, скатывающиеся по моим щекам.

С трудом делаю шаг, затем ещё один, и ещё.

Мне крайне необходимо попасть внутрь. Убедиться, что мне не почудилось, не померещилось, не привиделись галлюцинации.

Я бы всё на свете отдала, чтобы узнать, что это дурацкое совпадение. Что стекло искажает картинку, что это не мой Владик целует смеющуюся женщину.

Что… я не знаю, просто что-нибудь!

Ведь может какой-то чужой мужчина быть похож на моего мужа, и могут они оказаться в одном ресторане?

Могут же?..

Правда?!

— Здравствуйте, у вас забронирован столик?

Администратор встречает меня дежурной улыбкой, а я вглядываюсь в глубину зала, пытаясь найти хоть одну причину назвать себя параноиком и счастливо рассмеяться, убедившись в том, что моего мужа здесь нет.

— Нет, извините, — реагирую на лёгкое покашливание девушки, — я просто хотела выпить чашку кофе.

— Вы нужен столик на одного?

— Да.

— Прошу пройти за мной.

Безжалостный рок надрывается злобным смехом, даря столик как раз по соседству от интересующей меня компании, да ещё и скрытый от них разлапистой искусственной елью. Чтобы я могла расслышать каждое произнесённое ими слово.

— Папа, сегодня в честь вашей годовщины ты обещал рассказать, как вы начали отношения, — просит девочка, которая вблизи оказывается ещё больше похожа на моего мужа.

— Давай лучше ты расскажешь, как идёт подготовка к соревнованиям?

— Хорошая попытка, но… не сработала. Что за игры в шпионов? Я давно просила. И ты обещал! Мне уже шестнадцать! Ты ведь не представляешь, как мне плохо, когда задают вопросы про мою семью.

— Владик, ну правда, я знаю твои опасения, но наша дочь на самом деле выросла, она поймёт.

Это действительно мой Владислав. Его голос, его внешность, его имя. Всё совпадает.

А, нет.

Еле сдерживаю себя от истерического смеха.

Ошибочка вышла: судя по всему, он не мой.

Ну или не только мой.

Муж общественного пользования.

— Вам не нужен мужчина? У меня есть один безотказный, может и вашим побыть.

— Что, простите? — официантка наклоняется ближе, но отшатывается, завидев мой сумасшедший взгляд.

— Ничего. Капучино, пожалуйста. И сразу счёт.

Когда девушка уходит, я обращаюсь вся в слух, чувствуя мазохисткое удовольствие, закапывая себя всё глубже в пучину отчаяния.

— Я всегда любил твою маму. С самого детства, — Владик начинает свой рассказ, попутно всаживая в моё сердце мириады тончайших игл. — Мы учились в одном классе, потом вместе поступили в университет, хотя и на разные факультеты. Твоя мама улетела на стажировку в другую страну на три месяца, а я… Я допустил ошибку.

Так вот, значит, что это было.

Ошибка.

То, что я всегда считала провидением, судьбоносной встречей, любовью с первого взгляда, для него было всего навсего ошибкой.

— Я перебрал на одной из вечеринок, познакомился с девчонкой и… кхм, она от меня забеременела. Моя мать, когда узнала, весь мозг мне выела тем, что я не могу отправить несчастную девчушку на аборт. В общем, когда твоя мама вернулась, я уже готовился к свадьбе.

А я помню то время.

И ту вечеринку.

Владик был божественно привлекателен и очарователен. Он пел для меня песни на гитаре, читал стихи шёпотом на ухо и обнимал так, будто я самое дорогое для него существо на свете.

Я отдала ему своё сердце и душу безоговорочно. Как и свою девственность в тот вечер.

Ни секунды не сомневаясь в своих действиях.

Ах, чистая, невинная Ирина, что же ты наделала?

Почему не осталась тогда дома, а поддалась уговорам подруг и познакомилась с человеком, который прямо сейчас топчется по твоим чувствам?

— Конечно, я разорвала все связи, когда узнала о браке твоего папы, — прерывает женщина. — Я не стала скандалить, и уж тем более не стала встречаться с той девушкой, чтобы вырвать ей все космы, как мне советовали.

Ну, разумеется.

Она ведь порядочная.

Это я была разлучницей. Ай-ай-ай мне.

Официантка приносит кофе и с осторожностью смотрит в мою сторону. И я её не виню, тоже бы косилась на ненормальную женщину, не соблаговолившую раздеться в ресторане, пошатывающуюся на кресле, да ещё и с кривой усмешкой и пустым взглядом.

— Я сменила номер телефона, запретила родным разговаривать с твоим папой и перевелась в другой вуз. В общем, мы не виделись несколько лет.

— А потом? — жадно интересуется девочка.

— Потом судьба улыбнулась мне, — вновь перехватывает повествование Владик.

Забавно. Почему судьба, чтобы принести радость кому-то, крадёт счастье у другого, навсегда забирая улыбку у него?

— Мы с твоей мамой начали работать в одной компании.

— Но почему ты не развёлся?

Хороший вопрос. Меня он тоже интересует. Даже, наверное, больше, чем эту девочку.

— Я собирался, но жена сказала о второй беременности. И твоя бабушка вновь подняла вой о том, какой я безответственный муж и отец. К тому же, мама о тебе молчала до последнего. Вот так и получилось, что между тобой и твоей сестрой разница всего пара месяцев. Прости меня, пожалуйста, если сможешь.

Я не выдерживаю и начинаю громко и истерично смеяться.

Мой юбилей мы решили отпраздновать в тесном семейном кругу.

Я, конечно, думала о празднике в ресторане, но Владик был чересчур убедительным, доказывая нецелесообразность подобных трат.

Ну действительно, кому хочется слушать от пьяных подруженций в свой адрес: «сорок пять — баба ягодка опять»? Да ещё и отложить ради этого долгожданный отпуск в горах, на который мы с таким трудом откладывали.

Это наш первый отпуск на двоих.

Причём дети сами отказались ехать. Ну, со старшим всё понятно, он студент, сессия на носу, ему не до поездок с родителями, но вот от дочери я ожидала более тёплого приёма, а не «мам, ты серьёзно думала, что мне захочется кататься на лыжах со старпёрами?».

Мне тоже в десятом классе хотелось казаться взрослой и отгородиться от родителей. Поэтому запасаюсь терпением и стараюсь спокойно реагировать на её выпады.

Недавно я снова заикнулась на тему выхода на работу, но муж в очередной раз отреагировал резко:

— Я привык, что дома меня встречает чистота и горячий ужин. Кто всем этим будет заниматься?

— Дети почти выросли, становятся самостоятельными, а нам лишние деньги не помешают, — пытаюсь донести свою точку зрения.

— То есть ты мне предлагаешь после работы каждый день питаться макаронами, потом мыть за собой посуду, а на выходных брать швабру с пылесосом и драить квартиру, чтоб она не превратилась в свинарник?

— Мы можем разделить обязанности.

— Нет, я привык к определённому уровню быта, а теперь всё перекраивать?

— Но нам нужны деньги. Повезло, что сын на бюджет прошёл, а если младшая сама не поступит? Как платить за учёбу?

— Да кому ты нужна с двадцатилетним перерывом в карьере? — взорвался тогда Владик. — Кто тебя возьмёт?!

Не буду кривить душой, было обидно, но мне всегда казалось, что мир в доме всяко лучше материальных благ, поэтому в тот момент однозначно поняла, что юбилей проведу дома, да и в дальнейшем нужно будет вновь ужаться в расходах.