Нам не светит «Долго и счастливо» - Райц Эмма - Страница 4

Вспоминаю наши улыбки, шутки, прикосновения и крепкие объятия. Запахи уютного застолья и звуки давно ушедших голосов. Они потихоньку убаюкивают меня. Небо над Бостоном начинает еле заметно светлеть, когда я наконец‑то засыпаю.

Реми

– Мисс Реми, доброе утро…

Нехотя открываю глаза, избавляясь от лёгкой дрёмы.

– Что тебе нужно? – сонно разглядываю Марию, которая с каждым днём раздражает меня всё больше своей беспрекословной верностью безжалостному хозяину и не хочет помочь.

– Мистер Картер сказал передать вам это, – она аккуратно кладёт большой бумажный пакет на стул. На туалетном столике я замечаю уже принесённый ею поднос с завтраком.

– Что там?

– Э… Мне было не велено смотреть…

– Ладно, – цокаю языком и поднимаюсь с кровати.

Мексиканка прошмыгивает мимо и оставляет меня в одиночестве спальни.

Растираю лицо ладонями, зеваю, потому что ни хрена не выспалась, и опускаю глаза. В пакете лежит несколько зип‑упаковок с одеждой. Это не мои вещи. Всё новое, с бирками.

– Да засунь себе… – у меня совершенно нет желания притрагиваться к подачкам семейки Картеров, даже несмотря на то, что от моей одежды начинает исходить не очень приятный запах.

Спихиваю пакет со стула. Он шумно опрокидывается, и всё содержимое рассыпается по полу, а из меня вырывается истеричный смешок: на дне лежало несколько комплектов нижнего белья. Кружево, шёлк. Эксклюзивная лимитированная коллекция от «Шанталь Томесс», классика от «Армани», и, конечно, не обошлось без поросячье‑розовой коробки от «Ажан Провокатýр».

Однако смех буквально застревает у меня в горле, когда на пороге комнаты возникает Стивен, чья тёмная бровь вопросительно изгибается при виде разлетевшихся по полу шмоток. Мне конец…

В его стальных глазах застывает немой вопрос, а челюсти напряжённо сжимаются, демонстрируя раздражённые желваки.

– Я… Это случайно, – чувствую, как скручивается от страха позвоночник, и втягиваю голову в плечи. – Хотела переставить пакет и не удержала.

Чёртов Картер продолжает буравить меня взглядом. А я готова провалиться вниз на три этажа и ещё на шесть футов под землю. Туда, где в безмолвном покое разлагаются останки наших предков.

– Я правда нечаянно… – глупо лепечу и бросаюсь собирать упаковки с вещами.

– Обед в три часа дня. Я зайду за тобой в два пятьдесят пять, – дверь захлопывается, а мои дрожащие ладони снова роняют всё на пол.

Обед… Неужели мне позволят выйти из неприступной башни на свет Божий?

Реми

После полуденного лёгкого ланча заставляю себя достать и разложить на кровати принесённые вещи. От ощущения, будто я теперь – чья‑то кукла, мерзко на душе, а желудок тянет вниз, словно в нём обосновался булыжник.

Ничего сверхъестественного: классические джинсы, тёмно‑синий шёлковый топ на тонких лямках, бежевый хлопковый сарафан с короткими рукавами, пара футболок без эмблем и надписей. Чёрное платье из тонкого трикотажа с V‑образным вырезом. Безликий базовый гардеробчик, если не учитывать нижнее бельё. И абсолютно всё – по размеру. От этого становится не по себе…

Я понятия не имею, где и с кем буду обедать. Это нервирует меня пару минут, но потом вдруг осознаю, что моей вины нет ни капли. Оденусь как оденусь. А Стивен мог бы оставить инструкции поподробнее. Ещё через мгновение понимаю, что в пакете только одежда. Из обуви у меня всё ещё одни парусиновые кеды, а значит, и плясать я буду от них.

Во власти Картеров поиздеваться надо мной. Но Реми Адамс никому не позволит выставить её на посмешище. Особенно из‑за внешнего вида.

Иду в душ и привожу себя в порядок. Косметики у меня нет, но – спасибо мамочкиным генам – она мне без особой надобности.

Подсушиваю длинные каштановые волосы и щёткой укладываю их лёгкими волнами. Выбираю самое скромное нижнее бельё, натягиваю джинсы и аккуратно заправляю в них бежевую футболку, оставив небольшой запас объёма. Завязываю шнурки и выпрямляюсь перед зеркалом.

Сдохните, Картеры. Я великолепна. И даже на казнь выйду с осанкой королевы.

Замок щёлкает ровно за пять минут до трёх. Уж чем‑чем, а своей пунктуальностью Стивен вправе гордиться.

– Выходи, – его вечно равнодушный взгляд на долю секунды зависает на моём лице. Кажется, он удивлён. Превосходно.

В эту игру можно играть вдвоём. Я молча прохожу мимо него с гордо вскинутым подбородком, но чуть не спотыкаюсь, случайно вдохнув запах его туалетной воды. Холодный и свежий, словно северный ветер в хвойном лесу.

Пару лет назад мы выбирались к сестре отца в Миннесоту на Рождество. Много снега, сосны, холод и толстый колючий свитер с огромным горлом – вот и все мои яркие воспоминания о природе северной части страны. И теперь они дружно ударили в мозг, стоило почувствовать этот дурацкий запах.

– Чего зависла? – Стивен легонько выталкивает меня в коридор и закрывает дверь.

Кажется, у нас ничья. Но я продолжаю молчать, лишь бы сохранить остатки гордости.

Иду за ним на расстоянии в пару футов и стараюсь не дышать, но обоняние меня бессовестно предало. Стивен снова в чёрной рубашке и тёмных джинсах. Интересно, он даже спит в этом? Чудная мысль заставляет меня еле слышно прыснуть, и брюнет тут же оборачивается, а я не придумываю ничего гениальнее, чем сделать вид, будто поперхнулась.

– Ты заболела?

– Нет, я в порядке, – тихо откашливаюсь и опускаю глаза в пол.

Стивен ведёт меня по первому этажу вглубь дома. Звук наших шагов заглушает ковровое покрытие серо‑бежевого цвета. Мы останавливаемся перед высокой двустворчатой дверью. Тюремщик быстро смотрит на часы и толкает обе створки, пропуская меня вперёд.

Гигантская светлая гостиная выходит панорамными окнами на старый сад. По центру накрыт к обеду прямоугольный стол на несколько персон. Классический интерьер в тёплых тонах, мраморный камин с портретом неизвестной брюнетки с ослепительно‑белой кожей. Огромная хрустальная люстра и настенные светильники в том же стиле. Кожаный диван цвета какао и два гигантских бархатных кресла, в которых можно утонуть.

Я растерянно оглядываюсь на Стивена, и тот кивает мне на одно из кресел.

– С кем будет обед?

– Скоро узнаешь, – он подходит к лакированному бару из цельного дерева, достаёт с верхней полки початую бутылку с тёмно‑золотистой жидкостью, наливает совсем немного в низкий стеклянный стакан и неспешно шагает к краю окна.

Всё это время я слежу за его отточенными движениями и невольно сравниваю с опытным хищником. Стивен делает небольшой глоток и медленно облизывает нижнюю губу, осматривая охраняемую территорию владений Картеров. Мои щёки вспыхивают, но любопытство оказывается сильнее. К тому же он, кажется, вообще забыл о моём присутствии.

Интересно, сколько ему лет? Выглядит молодо, но уж слишком тяжёлый у него взгляд. А эмоций меньше, чем у надгробной плиты. Двадцать восемь? Тридцать? Тридцать пять? Я слабо разбираюсь в мужских возрастах.

– О, Стиви, ты здесь!

Вздрагиваю от неожиданности, когда позади меня раздаётся насмешливый юношеский голос. Да, звучит он явно моложе, чем у Стивена, который, слегка поморщившись, выдавливает раздражённую ухмылку:

– Привет, Итан. Ты почти не опоздал.

– Пока отца нет – не опоздал! Что пьёшь? Я бы тоже не отказался!

– Бренди. Бар в твоём распоряжении.

На протяжении диалога я всё ещё не вижу лица этого Итана. Как и он не догадывается о моём присутствии. Но стоит ему подойти к бару и слегка обернуться, как он зависает от удивления:

– Ох ты ж… Здрассте.

– Добрый день, – мямлю в ответ.

Итан – молодая копия Дэвида Картера, к генетикам не ходи. Светлый шатен с голубыми глазами и лёгкой щетиной на подбородке. Он на полголовы ниже Стивена и скорее жилистый, чем мускулистый. В отличие от вечно хмурого брюнета Итан задорно улыбается и одет расслабленно, что ли: бежевые летние брюки, голубая футболка‑поло, белые кожаные кроссовки. На запястье – эппл вотч вместо увесистых классических.