Венец Фемиды - Гармаш-Роффе Татьяна Владимировна "Татьяна Светлова" - Страница 6

Однако начальник, заметив, что Руслан украдкой занимался такого рода «копеечными» делами, говорил металлическим голосом: «Уберите эту папку. У вас есть приоритетные задачи».

Руслан стал брать такие дела домой. Но и начальством, и коллегами это было воспринято как презрение и высокомерие. «Хочешь доказать, что ты лучше всех?! Такой правильный и высокоморальный? А мы тут дерьмо?!» – металлический голос резонировал в директорском кабинете.

Хозяин конторы, мамин приятель, всех этих подробностей не знал (он в собственной фирме не работал), и начальник, видимо, боялся, что Руслан ему настучит. Хотя каковы моральные принципы хозяина, никто не представлял. Вполне возможно, он разделил бы точку зрения назначенного им директора. Но исключительно для внутреннего пользования. Узнай кто за пределами фирмы о подобном отношении к клиентам, репутация ее сильно бы пошатнулась. Поэтому на открытую конфронтацию с молодым сотрудником директор не отваживался. Зато принялся пакостить ему исподтишка. То в рабочем компьютере Руслана пропадали файлы, то бумажные папки исчезали со стола, то странные ошибки закрадывались в тексты. Руслан довольно быстро понял, что к чему. И решительно покинул этот гадюшник.

Однако в другую контору не пошел. Понимал, что там будет то же самое. И не только в юридической сфере – в любой другой, где есть что делить.

А делить всегда есть что. Если не деньги или иные материальные блага, то пост, карьеру, перспективы. И везде найдется немалая часть людей, которые не считают зазорным красть и подсиживать. Хуже того, человека, не желающего действовать с ними заодно, они выживают. Пусть он даже замечаний не делает, оставляя их дела на их же совести, – он уже одним своим неучастием осуждает душевную нечистоплотность. Если вдуматься, то все общество состоит из подобных контор и конторок, фирм и ассоциаций, партий и движений. И чем выше, чем жирнее кусок для дележки – тем безжалостней расправляются с инакомыслящими. Они обязаны либо стать как все, либо исчезнуть с горизонта.

Так что надежды на порядочных руководителей любой сферы и любого ранга, от начальника дворника до высших эшелонов власти, – лишь сладкие мечты. Утопия для юных и наивных. Или не юных, но все еще наивных.

Осознав эти истины, Руслан, задаваясь вопросом, как жить дальше, вдруг решил попробовать себя в писательстве. Сочинительство не как хобби, а как профессия. Вдруг получится? И тогда можно будет трудиться на себя и делать работу лишь в соответствии с собственными критериями.

Руслан ушел на вольные хлеба, взялся писать статьи на заказ, чтобы свободное время посвятить творчеству. А вскоре он познакомился с Агатой на какой-то вечеринке…

Имя ей шло. Голубые глаза ее казались чуть сиреневыми, в тон агату. Стояла зима, и тогда он еще не знал, что они приобретают этот цвет именно в снежный период года, на фоне ее очень белой кожи. Но летом, когда лицо ее покрылось легким загаром, а волосы выгорели, превратив Агату в почти блондинку, глаза оказались темно-голубыми. А иной раз – когда она надевала зеленое платье – с аквамариновым оттенком. А что, агаты бывают и зелеными.

Конечно, дело не во внешности. Руслан и сам был парнем вполне симпатичным: волнистые русые волосы забраны в хвост, карие глаза умны и чуть насмешливы – девушки своим вниманием его одаривали уже в школе, и к двадцати семи годам кое-какой опыт в сердечных делах у него набрался. Красотой глаз, пусть даже особенной, его не взять.

Еще у Агатки был дивный голос. Она училась в музыкальном училище при консерватории, последний год, и мечтала стать джазовой певицей. Голос чистый, удивительно мощный для ее маленького тела – Руслан всегда удивлялся: что там может резонировать в этой хрупкой грудной клетке? Однако голос Агаты с легкостью взмывал вверх и отважно падал в пропасть нижних регистров, а потом снова парил над морями и долами…

Но и не в голосе было дело.

А в чем?

Да кто же знает.

Если бы он взялся описать все эти тонкости в романе, то он бы…

Он увяз бы, точно. Не справился. Агатка сама была как джаз – легкой, летящей, искристой. Музыка счастья. Не описать никакими словами.

Как бы то ни было, уже на втором свидании Руслан понял: Агата – его человек. Это в кино требуется сто серий, чтобы герои сообразили, что они предназначены друг для друга. Сценаристам ведь надо какие-то перипетии придумать для сюжета, а то зрителю скучно будет: как так – встретились, влюбились и сразу пирком да за свадебку? Нет уж, героев следует помучить, разлучить, препятствий понапридумывать – тогда взаимная любовь станет им наградой за страдания. Иначе зрителю неинтересно!

Между прочим, в реальной жизни зритель вовсе не пожелал бы себе таких терний, чтобы добраться до звезд. Все хотят быть счастливыми сейчас и здесь. Но у искусства другие законы.

У Руслана с Агатой было не кино. Жизнь у них была. И в этой жизни они встретились и сразу влюбились. До свадьбы пока не дошло: Руслан хотел написать вторую книгу, чтобы окончательно понять, получится ли из него писатель. Агате нужно завершить учебу и пробиться на сцену. А пока она ходила в училище да еще подрабатывала, давая уроки вокала. А он – статьями на заказ…

Короче, сначала необходимо определиться профессионально. Они оба так считали. В любой творческой профессии состояться нелегко. Успех зависит не только от таланта, но и от работоспособности, от пробивной силы, от связей, от удачи, наконец…

А пока они встречались настолько часто, насколько позволяла загруженность каждого. В его квартире, разумеется. Не у Агатки же, в смежной с бабушкиной комнате.

Вот и сегодня она должна прийти к нему. Только ее почему-то все нет и нет.

Руслан набрал ее номер. «Абонент недоступен».

Он подождал и снова набрал. С тем же результатом.

И еще раз.

И опять.

«Абонент недоступен»… Руслан немного забеспокоился. Однако уговаривал себя: все нормально, просто она…

Как закончить фразу, он не знал. Когда человек занят, пишет эсэмэску: мол, потом перезвоню, – а не выключает телефон. И разрядиться он не должен был, Агата всегда за этим следила.

А что, если она неожиданно поехала к Анастасии Афанасьевне, бабушке? Мало ли, вдруг той плохо стало. Агата разволновалась, бросилась к ней, в спешке забыла Руслана предупредить…

Он мало верил в такой расклад по той простой причине, что они всегда друг другу сообщали об изменениях в планах. Хотя в состоянии паники всякое могло случиться…

Могло ведь, да?

Конечно могло!

Надо звонить Анастасии Афанасьевне.

Только если Агаты у нее нет, то…

Нельзя пожилую женщину волновать!

Некоторое время Руслан думал. И придумал: якобы он хочет посоветоваться насчет подарка. У Агатки скоро день рождения, так что нормально. Если внучка там, бабушка сразу скажет!

И он набрал номер Анастасии Афанасьевны.

Агаты у нее не было.

Ученик? Могла ли Агата задержаться у него? Допустим, на второй урок?

Почему не предупредила, Руслан устал гадать. Сейчас он хотел только одного: найти Агату.

Адрес он помнил зрительно, как-то встречал ее по окончании урока. Собственно, он знал только, где находится дом, но в какой квартире жил ученик… Хм. И какая у него фамилия… Имя, кажется, Женя…

Точно, Женя. Агатка как-то жаловалась: мальчишка заниматься вокалом не хочет, хотя голос у него чудесный. Настаивает на занятиях мать, мечтает сделать из сына профессионального певца. А пацан никакого желания не проявляет. К тому же знает, что впереди ломка голоса, и каким он окажется после, никому неизвестно. Так что приманка успешной карьеры в будущем была весьма призрачной, а нудные уроки – в очень конкретном настоящем. Однако мать не уступала, отчего Женя все же занимался, хоть и плохо. Агатка с ним постоянно мучилась, делая заново и заново те упражнения, которые мальчишка должен был уже давно освоить, если бы выполнял домашние задания.

Итак, имя – Женя. Плюс дом. Этого достаточно, чтобы найти нужную квартиру. Соседи наверняка слышали распевки, подскажут.