Черные ножи 3 (СИ) - Шенгальц Игорь Александрович - Страница 5

— Пусть я останусь для вас Ивановым, — безразлично согласился я, убирая паспорт во внутренний карман пиджака, — итак, вернемся к нашему вопросу?

— Что же, агент Иванов…

— Разведчик Иванов, — поправил я, улыбнувшись. Что же, поиграем в Штирлица, я не против.

— Конечно, мистер разведчик. Итак, суть моего предложения сводится к следующему…

Но договорить ему не дали, нам внезапно помешали. От дальнего столика, где сидела шумная компания, в нашу сторону, чуть пошатываясь, направился мужчина. Это был настоящий гигант, не менее двух метров ростом, широкоплечий, с массивной упрямой челюстью. Конечно, ирландец — они всегда ищут драку.

Я мысленно вздохнул про себя, ожидая неприятностей. И они не заставили себя ждать.

— А что это двум джентльменам и одной обезьяне понадобилось в таком славном месте, как это? — сходу грохнул кулаком по нашему столу здоровяк. Удар был вроде и не сильный, но кружки дружно подпрыгнули и жалобно звякнули. — Пришли полюбоваться на то, как отдыхают простые работяги?

На ноги тут же взвился О’Хара. Выглядел он рядом с гигантом, как пес рядом с медведем, но храбрости ему было не занимать.

— Это кого ты обезьяной назвал, биг-бен сутулый? — заорал он во всю глотку.

Гигант за словом в карман не полез:

— Когда ирландец дружит с англичанами, он не заслуживает доброго слова. Ты сам без моей помощи выбрал за чьим столом сидеть. Отойди-ка в сторону, у меня дело к этим двум франтам. Для их общества ты мордой не вышел!

Ну вот, стоило в кои-то веки одеться прилично, как меня тут же отнесли к категории аристократов. Видел бы он меня в привычном ватнике, да коротком пальтишке, в которых я ходил каждое утро на работу, сразу принял бы за своего, а так — нет, другое сословье.

— Это я мордой не вышел? — обиделся О’Хара. — Ты на свою физиономию давно в зеркало смотрел? Таких раньше вешали на первом суку, просто так, на всякий случай, чтобы честных людей не пугать!

Здоровяку эти слова не понравились. Он с неимоверной скоростью вытянул правую руку вперед, схватил О’Хару за отворот куртки и притянул к себе.

Здоровяк потерял терпение. Он легко приподнял ирландца вверх и с силой швырнул его вдоль зала. Летел О’Хара красиво, головой вперед, с непередаваемым взглядом человека, привыкшего за свою жизнь ко всему, и понимавшего, что рано или поздно и это пройдет. Впрочем, стать живым ядром ему прежде вряд ли доводилось.

Бросок был столь мощный, что О’Хара долетел прямо до стола, за которым сидели друзья гиганта, с интересом прислушивающиеся к беседе, и сбил своим телом все тарелки и кружки, а так же пару людей со стульев.

Разумеется, оставить без внимания столь вопиющий факт неуважения они не могли. Все тут же повскакивали на ноги и бросились на нас.

О’Хара уже поднялся с пола и, несмотря на свой скромный рост, прекрасно махал кулаками, отбиваясь сразу от двух человек. Флеминг подхватил стул и швырнул его в набегающую толпу, сбив кого-то с ног. Мне же достался гигант, уже потянувший свои огромные руки в мою сторону. Мелькнула мысль достать черный клинок из ножен и попросту прирезать недоумка, но я не увидел у нападавших холодного оружия в руках, и решил драться по-честному. Конечно, преимущество было не на нашей стороне, зато опыта и умения нам было не занимать.

Увернувшись от лапы громилы, я поднырнул под его рукой, оказавшись прямо за спиной. Короткий пинок под левое колено — что-то хрустнуло, и мой противник дико взвыл, падая на пол. Еще пара пинков под ребра, и короткий удар кулаком в лицо. При желании, я мог бы тут же добить его, но не стал этого делать — восстанавливаться и так придется несколько месяцев, а то и полгода, и работать в это время он не сможет — зато будет время подумать о том, что рост, вес и самомнение — еще не самое главное в жизни.

Впрочем, долго размышлять у меня не получилось, пришлось броситься на помощь Флемингу. Он боксировал в классической позе: ноги чуть согнуты, кулаки на уровне подбородка. И будь он один на один с любым из нападавших, без сомнения бы победил. Пару хлестких ударов он уже провел, и один из противников валялся на полу в состоянии грогги. Но остальные теснили Яна со всех сторон, и англичанин, плюнув на приличия, перешел к иному способу драки.

Он скрутил на излом руку ближайшего нападавшего, сломал ее и, оттолкнув ногой тело, двинулся к следующему. Тут же остановился под градом ударов со всех сторон, но я уже налетел, сбил с ног сразу двоих, одного взял на болевой прием в партере — не убивать же, просто выдернул руку из плеча — поправит. Тут же крутанулся, выходя из положения лежа, локтем ударил по носу еще одного, и встал на ноги. Меня достали по почкам, я чуть согнулся, и тут же тоже получил удар по ребрам — больно! Отмахнулся тыльной стороной ладони — кажется, попал, но и мне прилетело — на этот раз в живот.

Кабацкая драка — не соревнование, тут правило одно — не сдохни раньше времени. Я уже пожалел, что не взялся за нож. Кровь иногда бывает самым значимым аргументом в споре.

О’Хара, тем временем, резкими и точными ударами уложил обоих своих соперников и кинулся нам на подмогу.

Выстрел из двустволки оглушительно бахнул в замкнутом пространстве. Я схватился за уши, надеясь, что не потерял слух.

— Стоять, сукины дети! — заорал владелец заведения, быстро зарядив еще два патрона. — Следующая пуля пойдет в башку самого упертого!

Поле боя выглядело следующим образом: я был слегка контужен, у О’Хары кровила ссадина на лбу, Флеминг потерял рукав своего пиджака. Нашим противникам тоже пришлось несладко: гигант так и валялся, постанывая, на полу — я вывел его из строя надолго, кто-то выл, баюкая сломанную руку, остальные же сгрудились тесной кучей против нас, но больше не нападали.

Хорошенькая встреча, надо признать! О’Хара выбрал не самое лучшее заведение для разговора по душам.

— Мы уходим! — приказал Флеминг и бросил на стол пару банкнот. — Это за беспокойство!

О’Хара грязно выругался, потом повернулся к остальным:

— Я вернусь и начищу физиономию каждому из вас! Клянусь! Ублюдки! Вы не ирландцы — вы грязные свинья!

Тяжело им тут… впрочем, через сто лет будет еще хуже, когда на улицах Лондона встретить белого человека станет сравни чуду. Когда полиция будет давить лошадьми коренных лондонцев, а мигранты, шествуя следом, станут добивать раненых. Когда женщины поголовно будут носить хиджаб, без которого их легко забьет камнями первый из многочисленных шариатских патрулей прямо в центре просвещенного города. Причем, придут они к этому самостоятельно, закон за законом лишая прав собственных граждан и отдавая все вольности пришлым. Известно — не помогай бедному! Первый раз он поблагодарит, второй раз будет ждать помощи, третий раз спросит — почему так мало, а в четвертый — возненавидит!

Подхватив пальто, я накинув его на плечи.

— Вы хорошо дрались, господин Иванов, — похвалил меня Флеминг, заправляя порванный рукав так, чтобы плачевное состояние одежды не бросалось в глаза.

— Вы тоже не остались в стороне, сэр!

О’Хара только сплюнул под ноги, негодуя от переизбытка чувств.

Толком выпить так и не получилось, но легкий сумбур в голове все же присутствовал.

Мы прошли по улице не более пары десятков шагов, как вдруг внезапно с диким ревом завопила сирена, потом вторая, третья.

Тут же до моего слуха донесся гул моторов самолетов, и сразу же следом звуки, которые ни с чем не перепутать, если слышал их хотя бы однажды — жуткий свист падающих на город бомб.

— Воздух! Воздух! — крикнул кто-то, и вся масса людей, до этого мирно шествующая по своим делам, в панике кинулась врассыпную в поисках спасительного убежища.

Земля под ногами вздрогнула от первых взрывов.

— Невозможно! — ошеломленно вскрикнул Флеминг. — Этого просто не может быть!

— Тут рядом станция метро, — О’Хара был более конкретен, — укроемся там.

Мы бросились бежать. Я взглянул наверх. Высоко в небе, десятками черных воронов, над Лондоном мерно летели немецкие бомбардировщики. И каждый нес в себе смерть и разрушение.