Замуж за монстра, или Любви все чудища покорны (СИ) - Михаль Татьяна - Страница 4

А вот семью Эллингтон не пустили!

— Личный приём по другим дням. Расписание на стене за вашей спиной, — совершенно равнодушным, каким-то замороженным тоном прогнусавил охранник и с хлопком закрыл журнал записи.

— Мы не на личный приём! Мы с ней! — указала на меня миссис Эллингтон. Протянула документы свои и мужа: — Вот, запишите нас и мы…

— Вас не вызывали, — монотонно проговорил мужчина, и с тоской посмотрел на время на часах над выходом из здания. Видать, уже мечтал скорее домой. А рабочий день только начался.

— Но мы пришли как свидетели. Мы хорошо знаем мисс Аврору, — озадачено сказал Лоран.

— Вас не вызывали, — повторил охранник и даже глазом не моргнул. Продолжил глядеть на часы.

Я сложила руки на груди и уставилась на мужчину. Он тупой?

— Они со мной, — сказала с нажимом.

— Их не вызывали.

Он, блин, издевается?

— А вы запишите, будто нас вызывали, — заговорщицки и с хитрой улыбкой проговорила Фиона. — Я потом вас булочками угощу и…

— Вас не вызывали, — повторил он и уже начал бесить.

— И какой есть вариант, чтобы нам пройти? — всплеснул руками Лоран и покраснел от возмущения. Но он всё ещё сдерживался, чтобы не нагрубить охране.

Охранник перестал гипнотизировать часы, перевёл взгляд на чету Эллингтон, полминуты усердно думал и выдал гениальное:

— Вы можете записаться на личный приём. Расписание на стене за вашей спиной. Сейчас пройти нельзя. Вас не вызывали.

М-да.

Я тоже поглядела на время и решила, что если не поспешу, то опоздаю.

— Так, Фиона, Лоран, похоже, вам никак не пройти. Может, подождёте меня во дворе у фонтана? А то мне уже бежать нужно…

Фиона расстроилась, но согласно кивнула и сказала:

— Удачи желать не стану. Примета плохая. Просто скажу: пусть всё будет хорошо.

— Во благо, Аврора, — добавил Лоран. Обнял супругу за плечи и они покинули МММ.

Осталась одна и почувствовала себя немного неуютно.

Расправила плечи и направилась на нужный этаж, в нужный кабинет…

В чёрном-чёрном коридоре был чёрный-чёрный кабинет. В этом чёрном-чёрном кабинете сидит чёртов первый министр. Как вытащит он из чёрного-чёрного ящика чёрного стола чёрную-чёрную бумагу и как рявкнет: «Аврора! Ты депортирована!»

С такими невесёлыми мыслями я поднималась на пятый этаж.

И коридор был вовсе не чёрным, а светлым, просторным.

И кабинеты тут такие роскошные, стильные, что короли могут рыдать от зависти.

Итак, табличка.

«Первый министр по делам переселенцев из других миров Оливер Ханс».

Вот он, вход в Ад.

Постучала из вежливости в полированную дверь, выполненную из дорогого дерева, и получила недовольный ответ:

— Входите!

Толкнула дверь и вошла.

Здесь было ещё лучше, чем у чиновников этажами ниже.

Да-да, в МММ я когда-то часто бывала. Это когда я обивала пороги их кабинетов и позволяла инспекторам вёдрами пить свою кровь и наматывать мои нервы как спагетти на их бюрократичность.

Несмотря на роскошную обстановку в кабинете первого министра по миграционным делам пахло бумагой, пылью и тем самым непередаваемым запахом, который сопровождает любую государственную контору.

Оливер Ханс.

Строгий мужчина в дорогом, но плохо сидящем костюме; с толстым носом картошкой; тонким, словно нитка, ртом; огромными навыкате водянистыми глазами; и тремя чёрными волосинками, которыми он пытался прикрыть блестящую лысину, взирал на вошедшую меня таким взглядом, будто я уже где-то успела перейти ему дорогу, и испортить настроение до конца его жизни.

______________________

* «Tout va très bien, Madame la Marquise», 1935 (Прим. Автора)

* * *

— АВРОРА —

— Здравствуйте, господин Ханс! — поздоровалась излишне бодро. — Я, Аврора Даль. Вы вызвали меня по поводу…

Но меня грубо перебили.

— Я в курсе для чего вас вызвал.

Мужчина откинулся в кресле и кивком головы указал мне на неудобное жёсткое кресло напротив его стола.

Пришлось опуститься на твёрдую поверхность и замереть, ожидая приговора, или что там придумал этот проклятый министр.

— Так-так-так… Аврора Даль… — проговорил он, открывая моё личное дело.

У меня даже глаза округлились.

Значит, всё настолько серьёзно?

Вон, даже папка с моим личным делом перед ним уже лежала.

— Цветочница, значит…

Я нервно сглотнула и сдавленно выдавила из себя:

— Д-да. Я люблю растения. А они отвечают мне… взаимностью… У меня лавка… цветов.

Я тут же заткнулась, так как мой взгляд наткнулся на стеллаж, где среди книг и пухлых папок, стояли два пузатых потрескавшихся и запылившихся горшка. В них лет сто назад засохли цветы. Наверное, это были красивые растения.

В общем, прелестно.

Этот Оливер Ханс мало того, что внешне неприятен, так он ещё и к цветам равнодушен.

Мужчина никак не отреагировал на мои слова.

Он долго вчитывался в строчки моего дела.

Что же там написано?

А вдруг там какие-то жалобы?

Надуманные доносы и прочая чушь?

Как тяжело просто сидеть и ждать объяснений!

Медленно текли секунды, ввергая меня в истинный кошмар ожидания.

Я сидела на жёстком, чертовски неудобном кресле и боялась даже шевельнуться.

И вдруг, министр неожиданно захлопнул папку с моим делом и небрежно отбросил его на приставной стол, заваленный кипой бумаг и папок.

От неожиданности и напряжения я вздрогнула, что не укрылось от мужчины. На его тонких губах заиграла нехорошая улыбочка.

Он сцепил толстые как сардельки пальцы в замок и, наконец, ввёл меня в курс дела:

— Итак, госпожа Даль. Дела такие. Наш король Его Величество Рональд Третий в тяжёлом состоянии. Лекари предрекают его скорейшую кончину.

От удивления я даже рот приоткрыла.

Я думала, мы будем мою судьбу обсуждать, а не монарха.

Так, стоп. А при чём тут умирающий король и я?

— Вижу, вы удивлены. О состоянии правителя корона не распространяется. Всё держится в строжайшем секрете и вы, прежде чем покинуть мой кабинет дадите клятву о неразглашении. Ясно?

— Э-э-э… Да.

— Хорошо. Итак, я буду предельно краток. Дела в свои руки взял его сын Ричард Первый. Его Высочество решил продолжить переговоры отца с одним несговорчивым графом. У графа земля богата теллурититом. Из него наша страна изготавливает оружие, причём самое наилучшее во всём мире. Соседний с нами мир охвачен войной с тёмными сущами, и они заключили с нами договор на поставку готового оружия из теллуритита. В наших интересах, чтобы тёмная субстанция была повержена, иначе начнёт захватывать и другие миры.

Я почесала правую бровь.

Пока до меня не доходила мысль, причём тут я? Самая обычная ботаничка?

Министр же продолжал вещать:

— По законам Альбы королевство не может просто взять и изъять земли графа, потому как они богаты нужными ему недрами. Есть два варианта, или даже три. Первый – граф добровольно отдаёт короне земли и ничего за них не получает. Но как оказалось, граф не отличается филонтропией. Второй вариант – корона арендует графские земли и выплачивает графу аренду единовременно раз в год за арендуемый год. Но этот вариант совершенно не устраивает корону. Добыча теллуритита дело затратное и хлопотное. И цена за теллуритит немалая. Аренда выходит крайне дорогой для короны.

У меня от предчувствия подставы и крупных неприятностей заныл живот.

— Есть ещё третий вариант, на который согласились и король, и граф, но который всё никак не реализуется.

— Только не говорите, что нужно принести меня в жертву. Сжечь, утопить, зарезать… — глухо пробормотала я.

Министр захлопал глазами, хохотнул, качнул головой.

Вынул из внутреннего кармана платок, утёр выступившие капли пота на висках и потом сказал:

— Нет, госпожа Даль, сжигать, топить, убивать и прочий бред к делу не относится.