Главная роль 6 (СИ) - Смолин Павел - Страница 44

Полтора десятка мест заняли члены партии «Паназиатский Союз». Они мне нужны в качестве сигнала Востоку — помню, думаю о вас, ценю. Депутаты в основном этнически русские, но имеются китаец, сиамец, японец, кореец и даже индус. Все подданные Российской короны, разумеется.

Последняя заметная по количеству мест партия — двенадцать «кресел» — является исполинской бомбой замедленного действия, потому что состоят в ней доказавшие делами свою пользу для Империи дамы, и называется она «Всеимперский женский Союз». Пришлось надавить на некоторых выборщиков, иначе они бы так мощно подставляться не стали — вой стоял по всему миру, а в наиболее «зараженных» суфражистками странах даже перешел в небывалой величины митинги. Вилли звонил, жаловался — просто так, по-родственному, такой у нас с ним формат взаимодействия открылся с полтора годика назад, и это хороший знак: крепнет союз, и дай Бог, чтобы не рассыпался от жадности немецких «ястребов» во время передела планеты по итогам Большой войны.

«Бомбы» поменьше нужны для придания Думе нужного мне статуса в глазах общественности. Пара кресел — у «Партии любителей пива». Два — у «Партии любителей крепкого кваса». Два — у «Партии любителей патриархата». Как бы основной противовес дамам, динамику придавать. Единственным депутатом представлена Партия «Субтропическая Россия». Выступают за скорейшее улучшение климата на всем протяжении нашей необъятной Родины!

Короче — нормальный орган получился, шумный и совершенно бессмысленный. Классика демократии! Без Народного Совета народного недовольства из-за очевидной доминации очевидно подконтрольных мне «центристов» было бы очень много, а так рожи морщат только совсем ушибленные любители демократии, которые пеструю свору лоббистов, популистов, карьеристов и откровенных шутов на полном серьезе считают проводниками воли народа. Что с блаженных взять, лишь бы терактов не затевали от полной потери связи с реальностью.

Параллельно формированию полноценного двухпалатного Парламента, коим сей дуэт и является, я выпустил «Манифест о подготовке Российской Империи к принятию Конституции, упорядочиванию средств массовой информации и усовершенствованию государственного управления». Многое сделано заранее — например, закон «О свободе слова» с четко прописанными критериями «свободы» и подпорками в виде законов о запрете разжигания ненависти по профессиональному и национальному признаку (кое-кто уже «уехал»), запрета на пропаганду мракобесия: коммунизм под него попадает, а социализм — нет, закона об иноагентах и прочего добра. Словом — просто причесал и собрал в единый указ многое из того, что уже сделано.

Ну хочет народ Конституцию, значит надо ее принимать. Собственно это и стало первым моим поручением собравшемуся на торжественное первое заседание Парламенту во время приветственно-напутственного обращения. Зал — огромен, потому что здание Парламента выстроили с нуля — имеющиеся такую прорву народа не вместят. Крыла — два, по числу «палат». По собственному залу для собраний там есть, а здесь, в центре, зал общий, оснащенный техническими новинками: микрофоном и громкоговорителями, чтобы глотку уважаемые депутаты не драли лишний раз. Ну и мне сгодится.

— Доброе утро, дамы и господа, — начал я вещать, скользя взглядом по лощеным и не очень (потому что деревенский староста из-под Иркутска, успешно «выбравшись» в Совет, столичного лоска приобрести не успел бы ну никак, их и в костюмы-то переодевать за казенный счет пришлось) лицам и опершись руками на трибуну. — Сегодня — важнейший день для входящей в Новейшее время Российской Империи. Сегодня, без всякого преувеличения, мы с вами находимся в историческом моменте. Сегодня Российская Империя навсегда встала на путь свободы и демократии.

Пауза активировала оглушительные и потенциально бесконечные — пока не попрошу перестать — овации. А кинохроника и звук-то пишутся — не пропадать же «историческому моменту».

— Торить тропу там, где ранее были болота да буреломы — сложнейшая и почетнейшая задача, — продолжил я, утихомирив уважаемых парламентариев. — Многие из членов Народного Совета прибыли сюда прямо со вступающего в заключительный этап строительства Транссибирской магистрали, и не понаслышке знают о том, что я имею ввиду. Пользуясь случаем, хочу поблагодарить тружеников этой важнейшей для дальнейшего развития нашей великой страны дороги. От всего сердца — спасибо за ваш вклад в наше большое общее дело.

Аплодисменты — эти жидковаты, потому что участвует в полную силу только Народный Совет, а холеные «думские» морды благодарить «быдло» в массе своей не больно-то склонны.

Далее я минут двадцать благодарил и остальных подданных, разделив их по профессиональному признаку. Никого не забыл, всем будет в газетах об этом почитать хоть немного, а приятно. Депутаты откровенно заскучали, а мне было весело — неплохо «воспользовался моментом».

— С позволения уважаемых членов Парламента, позволю себе перейти к делу — как у нас в Империи принято, прямо и без лишних расшаркиваний, — продолжил я. — Даже новый сапог приходится разнашивать, а он, при всем моем уважении к мастерам сапожного дела, несколько проще самой большой на Земле Империи. Величина ее колоссальна, и как любой колоссальный механизм, Империя обладает изрядной инерцией. Цена резких движений на пути Империи всегда одна, и платить ее приходится человеческой кровью. Допустить сего мы с вами, уважаемые дамы и господа, мы не можем, ибо свои должности занимаем исключительно волею народов Империи, а значит прямо обязаны служить их интересам. Депутат — это не холёный и озабоченный личными делами господин или дама, а слуга народа, и я уверен, что каждый в этом зале сие понимает. Сегодня, когда мы совершили беспрецедентный в тысячелетней истории нашего государства шаг, меньше всего мы должны совершать ошибки и скоропалительные действия. Предлагаю Парламенту принять в качестве основы принцип «не навреди».

Аплодисменты.

— Империя слышит своих граждан и понимает их недовольство кажущейся недостаточностью полномочий Парламента. Недоволен этим и я, и видит Господь, с радостью поручил бы уважаемым депутатам полный спектр государственных обязанностей, ограничив свою роль в Империи представительскими и церемониальными функциями, уподобившись в этом тем странам, которые прошли сей путь до нас. Однако в свете сказанных мною ранее слов, сделать этого на данный момент невозможно. Нам, всем подданным Российской Империи и ее государственному аппарату, нужно время, дабы привыкнуть к новому способу бытия. Это налагает на уважаемых дам и господ в этом зале еще большую ответственность — во многом именно от вашей созидательной работы зависит, сколько лет займет процесс интеграции Парламента в исполинский механизм Империи. Во многом именно от вас зависят конкретные полномочия и инструменты, кои будут вручены Парламенту по мере доказывания им собственной состоятельности. Уверен, вы сочтете мои слова не стремлением принизить значимость Парламента для нашей Империи, а напротив — обоснованием важности вашей, без всякого преувеличения, великой миссии.

Долгие, бурные овации. Да ладно вам!

— В качестве первого своего поручения Парламенту и главного подтверждения значимости его для Империи, поручаю вам разработку того, что в будущем станет Основным нашим Законом. Поручаю Государственной Думе и Народному Совету разработать и представить вниманию общественности Конституцию Российской Империи.

Овации выходят из-под контроля!

— На этом я от всей души желаю уважаемому Парламенту успехов в сложнейшей и тончайшей работе во благо Империи и передаю слово Общему Председателю Парламента и во многом прямому его архитектору, Сергею Андреевичу Муромцеву, — закончил я.

Начинающий седеть, сорокапятилетний благообразный дяденька с бородой «клинышком» и в круглых очках вышел к трибуне, поклонился мне, я пожал ему руку, и пошел занимать свое место в «вип-ложе» (у нас же тут театр!) под продолжающиеся аплодисменты. Не вру — Муромцев реально возглавлял отдел, которому было поручена разработка Государственной Думы. Советы формировал отдел другой — под моим личным приглядом и с привлечением собственно их авторов: социалистов из числа имеющих опыт сколачивания «сеток» и практической работы с рабочими и крестьянами. В том числе — специально по этому поводу выпущенных с каторги по УДО и полностью восстановленных в гражданских правах. Не «продались» и не «предали идеалы» — просто теперь у них появилось законное пространство для работы на благо людей.