Сто причин моей (не) любви (СИ) - Ромова Елена Александровна - Страница 28

– Спасибо, что спасли мне жизнь, господин Олсен. Теперь она… – мой голос слегка дрогнул: – в ваших руках.

Кажется, больше ничего Нейлу и не нужно. Никаких дополнительных сигналов или слов – он все понял. Он резко поднялся и оказался рядом со мной, за спинкой стула Лесли. Последний яростно зарычал, и Олсен положил ему ладонь на плечо, не давая подняться, и склонился к его уху. Я услышала, как он прошептал:

– Я тебе кишки выпущу, Маккейн, если дернешься. Ты здесь, чтобы договориться о помолвке – давай, сука. Не будем пугать мою сестренку. Все остальное мы обсудим позже, – по его губам скользнула бездушная ледяная улыбка, и он сказал громче, для окружающих: – Благодарности приняты. Мы в расчете, ваша светлость.

Ладонь Нейла обожгла мою руку, его пальцы бережно приласкали мои.

Хр-р-р…

Это я выдохнула весь воздух из легких, чувствуя, как закружилась голова.

– Нам нужно обсудить некоторые вопросы помолвки, – бесцеремонно сказал он. – Украду вашего секретаря, лорд Лесли, – и он потянул меня на террасу.

***

Мы с Олсеном не в одной лодке, это надо понимать. Он – в своей, а я – в своей, и моя идет ко дну. Но, тем не менее, это отличный повод, чтобы просить Олсена бросить мне спасательный круг.

Его ладонь теплая и приятная – я ощущаю, как через это прикосновение между нами что-то происходит. Какой-то обмен. Не магический, скорее, на уровне интересов «мужчина-женщина». Я чувствую, как нервные импульсы бьют в голову, как по венам бежит адреналин, как горячее тепло расходится по груди и оседает приятной тяжестью внизу живота. Из-за метки или… потому что у Нейла приятный парфюм, его руки крепкие и сильные, а он сам сумасшедший, но такой уверенный и жесткий, что это даже привлекает. Как пламя привлекает глупую бабочку.

Сад в поместье Хэмилтонов старый и величественный. Он наполнен белыми цветами, ярко-зелеными кустарниками и характерными скульптурами: девы с виноградной лозой и кувшином или обнаженный мужчина. Но я почти не обращаю внимание на эту величественную красоту, я не могу избавиться от досадливого удовольствия, которое захлестывает волнами из той точки, где соприкасается моя рука и Нейла.

– А теперь быстро введи меня в курс дела, Митчелл. Не хочу проиграть ублюдку-Лесли, только потому что меньше знаю. Выкладывай.

Нейл подтолкнул меня к сокрытой в зелени деревьев старой деревянной беседке. Я буквально впечаталась в перила спиной и замерла, глядя на возвышающегося надо мной мужчину.

– Язык проглотила?

Грубиян.

Он подцепил пальцем мой подбородок. Его взгляд упал на мои губы, а большой палец скользнул под нижнюю и надавил. Олсен сосредоточенно смотрел на то, как я судорожно выдыхаю и приоткрываю рот.

Он переступил с ноги на ногу и поддался вперед, тесно прижимаясь ко мне грудью и животом. Ребро перил больно впилось в поясницу, и я лишь слегка выгнулась, поднимая голову выше, с опаской глядя Нейлу в глаза.

Красивые.

И губы у него красивые.

– Я ему солгала, – мысли дьявольски путаются. – Но он знает про артефакт.

Олсен, похоже, пропустил это мимо ушей. Сейчас все, что его интересует по-настоящему – это движения моего рта.

– Охрененно.

– Что?

– А? – его ресницы вздрагивают, и он усмехается: – Это выражение восторга, Митчелл.

– Лесли сказал, что вы – предатель, и планируете передать артефакт алларийцам.

– Лживый сукин сын.

– Что делать?

На его губах снова улыбка.

– Что делать-что делать, – шепчет, – открой рот, Митчелл.

– Что?

Теплые мужские губы мягко прикоснулись к моим, и я, взвизгнув, уперлась ладонями в грудь Нейла и максимально надавила, отталкивая. Напрасно, он слишком напористый и сильный. Мое сопротивление не то, что остановило, оно удивило его, и взглянув в мои глаза, он нахмурился.

– Может, я не так понял, Митчелл, – проговорил он, – поправь меня, если я ошибаюсь: я забираю тебя от твоего гребучего Лесли, так?

– Ну… пожалуй, так.

– В чем тогда проблема?

Этот вопрос вышибает из меня воздух. Будто все так просто.

– Ни в чем. Просто ваш интерес ко мне из-за метки.

– И?

– Вот, – как будто это «вот» заставит Олсена от меня отстать. – Между нами нет любви.

– Митчелл, – он проговорил это сквозь зубы: – У меня будет секс или нет, в конце концов? Ты держишь меня голодным уже несколько дней.

– Ну… – я готова грохнуться в обморок от стыда и неловкости, на самом деле.

– Давай, включи зануду и скажи, что я негодяй.

Обидно.

Ему плевать на меня. Я просто женщина, которую он вынужден хотеть и считаться с моими желаниями, иначе бы уже поступил так, как поступал всегда – попросту принудил.

– Долго еще будешь бегать от правды? – спросил он. – Все может быть проще.

– Проще?

– Я сам решу все твои проблемы. И с Лесли, и с артефактом. Не обязательно быть холодной сукой.

Да что он обо мне знает?

Я сама строила свою жизнь, а теперь он предлагает пустить все на самотек? И стать кем – безвольной самкой для его дракона?

– Господин Олсен…

– Достала, Митчелл, – вздохнул он. – Женщиной можешь побыть?

А вот это наглость.

И меня обжигает ревность, потому что рядом с Нейлом прекрасный пример женственности – леди Эмилин. А я далека от таких идеалов – я скучный секретарь. Сухарь. И мне при всем желании недостает страстности.

– А вы – джентльменом, – зашипела я в лицо Олсену. – Хоть на долю секунды? Или порядочным. Или… воспитанным. Чуть. Слегка.

Его улыбка опаляет, словно пламя опаляет крылья бабочки. Мне кажется, я вхожу в крутое пике. Жар мужского тела притягивает, и это сложно игнорировать. И почти невозможно противиться тому, что хочется поцеловать его в шею, вдыхая потрясающий запах его парфюма. А в голове одна за другой вспыхивают преступные мысли о его крепком сильном теле, о жестко вычерченных мышцах, о косых линиях пресса и темных волосках, тянущихся от пупка ниже.

Я сглотнула, ощущая, что краснею.

– Отпустите, – снова сглатываю, – пора возвращаться…

Нейл равнодушно смотрит за тем, как я вырываюсь. Его улыбка по-прежнему ледяная, злая и бездушная.

– С тобой нужно не так, правда, Митчелл? – он ловит мой смущенный и горящий злостью взгляд.

– Прекратите.

– Ну, конечно, – Нейл преспокойно перехватывает мои руки, вжимает мои ладони в перила. – Хочешь так?

– Пусти.

Но вместо того, чтобы послушно исполнить этот приказ, он впивается губами мне в шею и яростно целует, а затем всасывает кожу и шипит: «Привыкай, Митчелл». С моих губ срывается стон злости и… блаженства. Я сладко зажмуриваюсь – только бы это закончилось... или продолжалось бесконечно.

– Нравится, Митчелл?

Горячий рот клеймит меня поцелуями, и я запрокидываю голову, открывая беззащитную шею, позволяя метить меня – так грубо, чтобы остались следы.

– Еще, малышка? – шепчет Нейл. – Хочешь еще?

Голова кружится, а тело наполняется желанием. Нейл отпускает мои руки, и я бесстыдно и жадно прикасаюсь к его одежде, и тихо скулю, ощущая под ладонями, какой он сильный и крепкий. Кончики пальцев цепляются за ворот его рубашки, а затем скользят по его шее к подбородку.

Наконец, наши губы встречаются, и я не могу сдержать стона наслаждения. Нейл отрывает меня от перил и рывком сажает на них, а я обхватываю его за шею, путаясь в его длинных волнистых волосах. Мои ладони перемещаются на его щеки, а язык проникает в его рот. Мужчина делает короткий вдох, придвигая меня ближе.

Мы не сразу слышим хруст веток – поворачиваем головы, нехотя разрывая поцелуй.

На дорожке, ведущей к беседке, стоит Эмилин. В ее глазах дрожат слезы, она бледна. Отшатнувшись, она пускается прочь так неловко, что путается в собственной юбке. Я слышу, как она всхлипывает.

– Черт, – шипит Нейл ругательство и становится мрачным и серьезным.