Печать Пожирателя (СИ) - Соломенный Илья - Страница 25

Полная сотрудница кафетерия недоумённо уставилась на меня, а Сергей продолжал:

— Наверное, они это собакам бродячим готовились отдать, да тебя пожалели. Погоди, только не говори, что ты за это заплатил⁈ Такое и даром-то страшно в рот класть!

Я повернулся к нему, и широко улыбнулся. Было совершенно очевидно, что этот придурок пытается меня спровоцировать. Видимо, чтобы было что добавить к словам Евгения Олеговича…

Ага, щас! Не дождёшься.

— А тебе самому как на вкус зад Земельцева?

Львов мгновенно оскалился.

— Повтори, что ты сказал⁈

— Думаешь, не все расслышали? — я прочистил горло, — Кхм, внимание все! Господин Львов просит уведомить студентов «Арканума», что он обожает старческие жо…

— Что тут происходит?

Грубый, слегка хрипловатый голос раздался позади. Осёкшись, я повернулся и увидел нашего декана — Илью Васильевича Змеева, здоровенного, словно медведь, бородатого, со сплющенным носом и шрамом через всё лицо. Одетый в простую белую рубашку с подвёрнутыми рукавами, и потёртые джинсы, он походил не на преподавателя, а на вышибалу из какого-нибудь трущобного ночного клуба.

— Ничего, господин профессор, — ответил я спокойно, — Просто обмениваемся любезностями.

— Оно и видно, — прогудел Змеев, — Ты Апостолов, верно?

— Верно.

— Ну началось… — шепнула Аня.

— За мной, студентик. Тебя вызывают на ковёр в ректорат.

Я встал из-за стола, подмигнул не разделявшим моего веселья Ане и Арсению, и последовал за деканом.

Прочие студенты в столовой бросали на меня заинтересованные взгляды и перешёптывались.

— Прилип в первый же день!

— Допрыгался!

— Какое ему наказание выпишут, как думаете?

— Да брось, ничего ему не сделают!

— Каждый год одно и тоже, — басовито ворчал Илья Васильевич, вышагивая по коридору, — Вы, неведомые, с шилом в заднице рождаетесь что-ли?

— Нет, господин декан.

— Ну-ну. Первый день — а уже вопрос об исключении поднимают! На моей памяти такого ещё не случалось!

— Неужели Земельцев и правда собирается меня выгнать? — удивился я, — Жесть… Это вообще незаслуженно!

— За нападение на преподавателя можно и в тюрьму загреметь, — буркнул Змеев, и увидев, что я собираюсь оправдываться, покачал головой, — Мне сейчас можешь ничего не доказывать. Евгений Гнидови… Олегович — тот ещё фрукт. Который раз с ним сталкиваюсь… Уж надеюсь, у тебя есть, что ответить на обвинения.

Я прыснул, услышав «оговорку» декана. Надеюсь, он будет на моей стороне. По Змееву было трудно понять, что у него на уме.

Мы поднялись на седьмой этаж и оказались в просторном коридоре с высокими потолками. У стен тут были установлены каменные фигуры, изображающие разных магов, а окна являлись цветными витражами. Просвечивающее через них солнце создавало причудливую игру света.

Подойдя в большим створкам с табличкой «ректорат», Змеев распахнул их и взмахом руки пригласил меня внутрь.

Помещение оказалось большим и круглым. Часть стены напротив входа была одним огромным окном, от пола до потолка, за которым открывался прекрасный вид на центр города, Кремль и великое Древо. Перед этим же окном был установлен дугообразный стол, за которым сидели восемь человек. Змеев, усевшись с краю, стал девятым.

По центру расположился директор. Справа от него сидели прочие деканы, справа — ещё четвёрка преподавателей — уже знакомая мне Бурундукова, мужчина лет сорока с вьющимися каштановыми кудрями и испанской бородкой, и молодая, лет тридцати, сексапильная шатенка…

Ого, а она хороша… Очень хороша! Чувственные пухлые губы, круглое личико с большими зелёными глазами, высокая грудь, натягивающая белоснежную блузку, точёная фигурка и соблазнительные, закинутые одна на другую длинные ножки, под средней длины юбкой…

На её фоне даже рыжая «femme fatale» академии — Ярослава Тугарина — выглядела не настолько ослепительной…

Я с трудом оторвал от незнакомой преподавательницы взгляд и перевёл его на последнего участника этой… «Встречи».

Разумеется, им был Земельцев.

— А-а-а, явился! — ядовито прошипел он, — Вот, полюбуйтесь, коллеги! Это тот самый опасный элемент, о котором…

— Давайте следовать протоколу, — грубо перебил его Змеев.

Недовольно зыркнув, Земельцев заткнулся.

— Итак, — Кощеев прочистил горло, — Слушается дело о нападении на преподавателя, Земельцева Евгения Олеговича. Обвиняемый — Апостолов Марк Григорьевич, студент первого курса.

Взгляды, встретившие меня, нельзя было назвать дружелюбными. Впрочем, молодая красотка смотрела скорее заинтересованно, а Бурундукова — с удивлением.

— Изложите свое обвинение, Земельцев, — велел директор.

Магистр не заставил себя просить дважды.

— Сегодня студент-первокурсник Марк Апостолов, во время занятия по теории магии атаковал меня огненным заклинанием! Я требую его исключения за злонамеренное использование колдовства по отношению к преподавателю, и нарушению устава академии!

— Апостолов, вы признаёте, что сделали это? — жёстко спросил Кощеев.

— Нет, господин директор.

Земельцев издал странный звук, похожий на бульканье, и хотел что-то сказать, но Кощеев остановил его взмахом руки. Его лицо посуровело.

— Если вы внимательно изучали правила «Арканума», то должны знать, что нарушили сразу два из них. Первое — применение магии без разрешения преподавателя на занятиях. Второе — применение магии по отношению к прочим студентам или преподавателям со злобным умыслом. И ложь лишь отягчит любое из этих обвинений!

Услышав это, я едва не рассмеялся. Он что, серьёзно? На улицах молодые колдуны то и дело вступают в магические стычки! Да и сами преподаватели тоже хороши — отправляют абитуриентов на Испытание, где творится всякая хрень, и где они запросто могут погибнуть!

Разумеется, я читал правила, но услышанное сейчас показалось мне редкостным лицемерием. Особенно слова про ложь.

А уж заявление о «незаконном» применении магии и вовсе выглядело смехотворно!

Что за цирк с конями они тут устроили?

— Несколько сотен лет назад за зазнавшимися магами охотились. Сжигали живьём тех, кто позволял себе лишнего! А за ними следом и всех остальных, — добавила Ярослава Тугарина, — Здесь мы не потерпим подобного поведения.

В бархатистом голосе рыжей колдуньи проскользнула тяжёлая злость, и я почувствовал, насколько она разгневана, хоть и не показывала это.

Интересно, почему?

— Разумеется, правила для того и писаны, чтобы их соблюдать, — согласился я, — Однако повторюсь — я ничего не нарушал.

— А мои бакенбарды⁈ — взвизгнул Земельцев, — Сами сгорели⁈ Я едва успел защититься!

— Насколько я помню, вы сами потребовали, чтобы я создал огненный щит. А затем выпотрошили его, чтобы проверить стабильность. То, что остатки заклинания плеснули на вас — не моя вина, — я пожал плечами, — При всём уважении, магистр, я понятия не имею, как так быстро превращать защитные заклинания в атакующие. И уж совершенно точно не способен пробить защиту мага вашего уровня. Думаю, около сотни первокурсников, которые наблюдали за нашим занятием, подтвердят мои слова.

— А вот некоторые из них утверждают обратное!

Преподаватели переглянулись, и я почувствовал, как напряжение между ними слегка спало.

— То есть, у тебя было разрешение на применение магии? — уточнила сидящая рядом со Змеевым пухленькая Бурундукова.

— Да, госпожа магистр.

— Объяснись.

Я глубоко вздохнул.

— Магистр Земельцев попросил меня решить систему уравнений для замкнутого огненного щита, что я и сделал. Он заявил, что подобное заклинание невозможно реализовать, и потребовал, чтобы я показал его на практике. Это я тоже выполнил. Евгений Олегович принялся проверять стабильность моего щита и нарушать его целостность. В какой-то момент пара огненных капель плеснула на него, но я тут ни при чём. Конечно, возможно мне не хватило умений удержать огонь под контролем. Ведь подобное заклинание с моей слабой энергетикой требует невероятной концентрации. Но повторюсь — у меня и в мыслях не было атаковать магистра, и уж тем более я не смог бы сделать это со своим слаборазвитым даром. Я и щит-то еле создал.