Гений и красавица - Николаева Юлия Николаевна - Страница 5

– Работник года, – заметил мне язвительно.

– А вы куда? – заволновалась я, поняв, что пан куда-то намылился.

– Я должен отчитываться? – вздернул он бровь.

– Я просто за вас переживаю. Город новый, вдруг потеряетесь.

– О боже, за что мне это?

Простонал он вполне искренне, что только раззадорило меня. Прихватив пальто, я поскакала за паном.

– Я серьезно, Росцислав, давайте я вам помогу. Будем дружить. Зачем нам ссориться?

Улыбнулась по-дикторски, до зубов мудрости постаралась, ей богу. Мудрости у меня, конечно, кот наплакал, только зубами светить и остается.

– Я обедать иду, Ева. В чём будете помогать? С ложечки покормите?

– Если надо, я могу, – он закатил глаза, я продолжила, семеня рядом. – Хотя уверена, вы и сами прекрасно справитесь. Составлю вам компанию? Я ужасно проголодалась.

И ресничками захлопала. Росцислав обреченно вздохнул.

– Идёмте, я собирался в кафе напротив.

– Отличный выбор, но давайте пойдем в другое. Я знаю классное местечко, всего на пять минут дальше. Вам понравится. Готовят, пальчики облизать можно.

– Будете облизывать?

– В смысле?

– В смысле будете пальцы облизывать? Хочу понимать, к чему мне готовиться.

– А надо? – я даже поднесла палец ко рту, Ястржембский руку мою отдернул и посмотрел странно. Я рассмеялась.

– Вы же не думали, что я всерьез?

– С вами никогда не знаешь наперед. Надеюсь, вы не пытаетесь меня соблазнить?

– Вас? Боже упаси. Я так, поддержать хотела человека на чужбине.

Пан снова простонал, я только хихикала потихоньку. На нас посматривали, но не подходили. Полагаю, в этом была моя заслуга, всё-таки директорская дочка.

В кафе Росцислав предпочитал есть. Вот прямо совсем. Ни единого слова не обронил, только с аппетитом уплетал заказанное. Я вяло жевала, сверля его взглядом, но парню было хоть бы хны.

– Говорят, вы ловелас? – наконец не выдержала я. Как это полчаса и без разговоров? Пан поперхнулся и посмотрел недобро.

– Ешьте ваш салат, Ева.

– Не хотите отвечать?

– Не хочу.

– Значит, правда, ловелас.

Он вздохнул. Вилку отложил с сожалением. Но хорошо, что отложил, судя по виду, хотел ей воспользоваться в отношении меня.

– Разговаривать во время еды вредно, вас мама в детстве не учила?

Я сглотнула, неопределенно дёрнув плечом.

– Мамы не стало, когда мне было три.

Пан сощурился, разглядывая меня.

– Сочувствую. Извините. Что произошло?

Я снова дернула плечом.

– Не хочу об этом говорить.

Пан кивнул, и за столом повисла долгожданная для него тишина. Я уныло ковырялась в своем салате, отделяя ингредиенты в разные кучки. На самом деле я маму почти и не помню. Так, какое-то размытое пятно неясных детских эмоций.

Лицо-то знаю, скорее, с фотографии, чем из памяти. Мама пропала без вести. Ушла из дома и не вернулась. Поиски зашли в тупик, следствие пришло к мнению, что она стала жертвой маньяка, который в то время орудовал в городе. До этого как раз пропали две девушки. Мама стала третьей.

Отца я почему-то помню хорошо в то время. Может, мамино исчезновение так на меня повлияло, конечно. Его лицо, бледное, невыразимо печальное, навсегда отпечаталось в памяти. Долгое время он был сам не свой. Ушел с головой в работу, я почти его не видела, только вечерами, днем со мной сидела бабушка, его мама.

Но он все равно старался быть хорошим отцом, насколько это было возможно. И стал. Лучший в мире папа.

До Юли в нашей жизни женщин не было. Полагаю, отец не жил монахом, но я ничего об этом не знала. Долгое время я была единственным созданием женского пола, стоящим в центре его жизни.

Юлька появилась пять лет назад, и мы сразу подружились. Я была только рада за отца, в конце концов, его жизнь продолжалась, и он имел право быть счастливым.

Но рассказывать это все пану я, конечно, не стала.

– Я прекрасно понимаю ваши чувства, Ева, – заметил вдруг Росцислав. – Я тоже потерял маму, будучи совсем маленьким.

– О, кажется, у нас всё-таки есть что-то общее, – невесело пошутила я. Хотелось спросить, что случилось, но тогда будет логичным рассказать свою историю. А мне этого не хотелось.

Пан улыбнулся вполне человечески, и мы доели в относительно мирной обстановке.

Правда, это вовсе не значило, что контакт налажен. До конца рабочего дня Росцислав успел меня выбесить трижды, а я его всего два раза, между прочим.

Хотела сбежать чуть раньше, чтобы не видеть уже сегодня ненавистные ясные очи пана, но планам моим не суждено было сбыться.

Позвонил папуля и попросил проводить пана до гостиницы.

– Пап, он же с утра сюда пришел, думаю, с обратной дорогой тоже справится.

– Мне будет спокойней, если я буду знать, что никто к нему не прилип.

– Потому предлагаешь мне прилипнуть к нему? Он и так уже косится с подозрением.

– А как же миссия?

Я запыхтела. Вот же… Миссия. Чертова миссия.

– Ладно, – вздохнула я.

Повесила трубку, и пан как раз вышел из кабинета, накидывая шарф.

– Уже уходите? – ласково улыбнулась я, он подозрительно нахмурился.

– И вас не задерживаю.

– Вот и замечательно.

Из банка мы вышли вместе. Я сделала вид, что нам в одну сторону.

– Где остановились?

– На данный момент в гостинице. Планирую найти жилье в ближайшее время.

– Что, гостиница не по карману?

Пан показательно вздохнул.

– Вы хотя бы иногда думаете, прежде чем говорить, Ева?

– Никогда! Как вы мы помогли обо мне такое представлять!

– Вы что, идете со мной? – он снова подозрительно уставился.

– Просто дорога одна, для вас еще отдельную не построили. Извините, что топчу землю рядом с вами. То есть асфальт. Это я на случай, если вы решили, что я землю от асфальта не отличаю.

– Хорошо, что гостиница в двух шагах.

Действительно, хорошо. Терпеть пана гения долго сложновато. Может, я втянусь, конечно, кто знает. Вдруг я скрытая извращенка.

Мы как раз завернули за угол здания, а через секунду я оказалась снова за углом, да еще и прижатой к стене. Приложил меня Росцислав нормально так.

– С ума сошли? – потерла я плечо. – Что на вас нашло?

– Слушайте, Ева, – пан выглядел задумчивым, явно прикидывал какие-то варианты в голове. Я решила подождать.

На всякий случай сказала:

– Слушаю.

– Нам надо изобразить влюбленную пару.

Я всмотрелась в ясные очи пана, на всякий случай. Вдруг он обезумел. Да нет, вроде в ясном сознании. Хотела снова выглянуть за угол, но он не позволил.

– Что происходит? – поинтересовалась все же.

– Там женщина. Которая… – он запнулся, я аж рот открыла.

Думала, смутить Ястржембского невозможно.

– Которая что?

– В общем, у нас сложные взаимоотношения, – решил он так охарактеризовать сей момент.

– Откуда она тут взялась?

– Она тут живет.

Я ахнула.

– И еще говорили, что не ловелас! Два дня в городе, а у вас уже с женщиной сложные отношения.

– Мы были знакомы раньше, – терпеливо пояснил пан. – Долгая история, совершенно вам не нужная.

– Вы хотите, чтобы она приревновала? – догадалась я. – Типа увидит вас в объятиях другой, и ее перекосит.

– Пусть будет так.

Пусть будет? То есть на самом деле не так? Мутно как-то. Хотела снова выглянуть, но пан был на чеку.

– И что вы мне предлагаете? – сложила я руки на груди.

– Выйдем из-за угла, целуясь. Изобразим страсть.

– Я и вы? – нервно хмыкнула я. – Нет, даже не так. Вы и страсть? Ничего не путаете?

– Ева, – пан вдруг понизил голос, сделал шаг вперед, вжав меня в стену здания.

Я напряглась. Он провел пальцами от моего виска к уху, убирая за него выбившуюся прядь волос.

Атмосфера сразу накалилась. Как будто в печку кто-то дровишек подкинул. Пан был как пан, но не совсем тот. Что-то в нем изменилось неуловимо. Взгляд, движения. Сама не знаю, но я застыла на месте, не двигаясь и ничего не говоря.