Клан Борзых: Приемыш. Том 2 (СИ) - Шаман Иван - Страница 28

— Ты уверен, что эта драная кошка тебе нужна? — с нескрываемым недовольством проговорила Ольга. — Мы, конечно, пошлём весточку, но ничего не обещаем.

— А вам и не надо. Жанна, скорее всего, придёт сама, я ей, в конце концов, жизнь спас. Кириллу тоже. Но в первую очередь он придёт, чтобы поработать с артефактами. Передайте библиарию, что очки можно будет использовать так же, как я их использовал на верховном совете, во время спора с Секачовыми.

— Показать всем, как было на самом деле? — подняла бровь Ольга. — А ведь это может сработать. Тяжело спорить с записью.

— И это тоже. Поверьте, у меня найдётся чем их удивить. И доказать нашу правоту. Главное, подготовить всё заранее…

— Встать, высокий сезонный суд начинается, — объявил секретарь достаточно громко, чтобы я услышал даже из-за дверей. За последние трое суток я перечитал десяток юридических книг, в голове ничего не отложилось, но Сара благополучно сфотографировала всё, а я сделал заготовку стратегии и выяснил для себя несколько неочевидных деталей.

В первую очередь — разделение судов на три инстанции.

Гражданский суд, разбирает дела всех обычных людей в империи, имеет множество отделений в районах и кругах обороны. В мире, где я жил, было что-то подобное. Не самые серьёзные дела, не самые большие суммы. Ну и убийства в его юрисдикцию не входят.

Дворянский суд, тут казалось бы всё понятно из названия, но чем больше я вчитывался в уложения и кодексы, тем отчётливее становилось понимание, что это скорее военный суд. Правил меньше, но они куда строже. Всё, что прямо не разрешено — запрещено, и чаще всего единственным наказанием является смерть… через отправку на передовую. Ибо человеческий ресурс не безграничен. Наказания могли исчисляться десятками циклов подряд.

И последний — сезонный суд, он же военно-полевой. Учитывая, что мы находимся в крепости на линии соприкосновения, вполне оправданное явление. Правила сведены к пунктам устава. Наказания минимизированы и разделены на две категории. Отправить ещё дальше на передовую, оно же глубже в жопу, или пристрелить на месте.

Вторая существенная для нас вещь — возможность и отсутствие апелляций. Собственно, во всех судах можно было ещё три раза искать справедливости у более высоких лиц. В случае с дворянским судом, дойти можно было аж до самого императора или его постоянного представителя. Но нам это сейчас не поможет, ведь верховный полевой суд, он же высокий сезонный суд — самая верхняя возможная инстанция.

Третий факт — все суды, кроме гражданского, разбирают дела между дворянами, обычные люди в них даже не могут проходить как обвиняемые. Что, впрочем, не делает их жизнь легче. Наоборот, их скорее можно пристрелить при любом нарушении уголовных законов, и дворянин даже отвечать за это не обязан.

Четвёртая, существенная только для нас и клана Борзых — главой сезонного суда одновременно является главнокомандующий этого сезона. Привет, великий князь Волков, противник Борзых по политической арене. И надо же было так подставиться…

С точки зрения самого дела и нарушения, в которых нас, скорее всего, будут обвинять, это: оставления места службы, отягощённое активным ведением боевых действий, иначе говоря — дезертирство во время войны. Наказывается пятью сезонами на передовой. В случае невозможности продолжения несения службы заменяется на лишение дворянского статуса и конфискацией всего имущества.

На этом можно было бы и закончить, но были дополнительные прелести в виде: неисполнение прямых приказов вышестоящего командования — Бобров до самой смерти кричал что мы обязаны оставаться в бункере, превышение должностных полномочий — именно я приказал отступать, и меня послушались, хотя формально должен был встать во главе княжич Данила.

Учитывая, что сроки суммируются, мне грозило ни много ни мало три полных цикла в передовых капонирах. Восемнадцать сезонов или пятьдесят четыре месяца. Четыре с половиной года, в привычном мне времяисчислении. Без отпусков и перерывов, в местах, где смертность достигает девяносто процентов.

И с одной стороны, я был готов сражаться… но не подряд же? Да и расслабиться, отдохнуть и подлечиться точно не помешает.

И что в результате? Придётся защищаться! Но доказательства моей вины, как и вины княжича и всех наших подчинённых, мягко скажем на лицо. Мы здесь, живые, а бункер вон он, в паре километров дальше, разрушен до основания. Иначе произошедшее не истолкуешь, но была пара обнаруженных нами с Сарой лазеек, которые я и собирался использовать. Хотя на нисхождение суда рассчитывать не приходилось.

— Ввести обвиняемых! — раздался приказ Волкова, и охранники открыли перед нами с Данилой двери. Никаких наручников нам не полагалось, всё же княжич и номинальный побратим княгини, но и бежать тут некуда и незачем. Так что вошли мы в зал заседания с гордо поднятыми головами.

— Высокий сезонный суд рассматривает дело о дезертирстве, превышении полномочий и неисполнении своих обязательств командным составом передового капонира, — бегло прочитал секретарь. — Сторона обвинения хочет что-то сказать?

— Нет никакого смысла отрицать очевидное: они сбежали с передовой, бросили вверенный объект и допустили его разрушение противником, — сказал выступавший в роли обвинителя Секачов. — Более того, не назначавшийся верховным командованием на руководящие должности Старый обманом заставил людей бросить свои посты.

Ну да, ничего удивительного, что они пытаются разыграть эту карту. Я бы даже сказал, что странно на их месте не попытаться сыграть на элементарных вещах. Так что, вместо того, чтобы слушать обвинения, я осматривал зал в поисках нужных мне людей.

Довольно небольшое помещение, использовавшееся для совещаний расширенного командного состава, вмещало всего десяток человек, из которых половина — свидетели, сидящие с опущенными головами. Ясно, их уже обработали, и говорить они будут только то, что согласуется с позицией Волковых. Неприятно, но ожидаемо.

Как и присутствие Ольги с дядькой, главы Секачовых и нескольких Волковых. Все в нательной броне, будто готовые ринуться в бой. Хотя, возможно, так и было. Суд над Борзыми — дело, ради которого можно было оставить исполнение повседневных обязанностей. В конце концов, именно здесь решится, будет ли клан окончательно опозорен и выписан из дворянской книги, или, наоборот, получит шанс на возвращение в статус Великих.

А вот что оказалось неприятной неожиданностью — полное отсутствие представителей ордена и других княжеских родов. Ладно Кирилл, этот фанатик наверняка доставил артефакты в главную резиденцию и сейчас чахнет над ними, как кощей или курица-наседка. Но Жанна… Да и Медведевых я рассчитывал увидеть, как противовес. Значит, придётся обойтись и без артефактов, и без политической поддержки.

— Защита, вам есть что сказать? — Волков перевёл свой взгляд на официального представителя клана, на отца Данилы.

— Да, ваша честь. В связи с тяжестью выдвинутых обвинений, а также существенной разницей в ответственных, мы просим разбить это дело на несколько не связанных, — сказал, поднявшись, седой князь. — В качестве обвиняемых будут выступать княжич Данила Владимирович Борзых. Барон Бобров, ныне покойный. И Максим Бабров, по прозвищу Старый.

— Просьба отклонена. Не дело пытаться переложить вину на мёртвых. Тем более что оба представших перед нами обвиняемых имеют непосредственное отношение к клану Борзых и, вероятнее всего, действовали в сговоре. Дальше.

— В таком случае я прошу разрешить высказаться княгине Ольге, — погрустневшим голосом объявил Владимир.

— Что, собираетесь переложить всю вину на пришлого? Ну послушаем, как клан Борзых отказывается от кровника, — усмехнулся Секачов. — И кто вообще будет после такого работать с изгоями…

— Это оскорбление!

— Тишина в зале. Прошение удовлетворено, ваше слово, княгиня, — едко выделив последнюю часть фразы, произнёс Волков.

— Благодарю, судья, — сказала Ольга поднявшись. Надо сказать, выглядела она максимально собранной и сдержанной. — Как глава рода Борзых, я называю Максима Баброва, по прозвищу Старый, членом клана Борзых, со всеми правами и обязанностями. Так же, как глава княжеского рода, я дарую ему статус дворянина.