Время линкоров (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 10

— Самураи все же успели свои два первых линкора в строй ввести — поторопились. У нас указано к лету, а только март начался. О том нужно сообщить командующему, переслать сообщение — надо учитывать появление двух дополнительных линкоров. Хм, двенадцать орудий, из них на борт восемь — схема не самая оптимальная, но так их без учета опыта «Дредноута» заложили. Что ж — пора драться, Михаил Коронатович, силы авангардов равнозначные. Семь вымпелов против семи. Передать приказ на линкоры — «Гангуту» и «Андрею Первозванному» держать ход 18 узлов и идти к нам на соединение. А мы начнем притворно отступать, когда нас увидит неприятель и добавит хода — ведь их будет четверо против двух!

Бахирев постарался сдержать вздох облегчения — от Эссена можно было ожидать чего угодно, и даже атаку превосходящих сил противника. Дерзок был безмерно Николай Оттович, в схватку лез как драчливый пес, старающийся укусить врага первым. Вот только следующие слова несколько огорошили Бахирева, так как командующий линейным отрядом под «отступлением» понимал совсем иной маневр.

— Идем навстречу — держать ход в 20 узлов. Попробуем растащить неприятеля, чтобы за двумя «зайцами» погнался. А там, как подойдут линкоры, уже по ситуации посмотрим…

Со строительством линкоров у японцев не заладилось с самого начала — слишком они поторопились, не успев толком осмыслить опыт «Дредноута». тут не только «первый блин» вышел «комом», но и «второй». Если в «Сацуму» и «Аки» за неимением 305 мм орудий втиснули в бортовые башни 254 мм пушки, то на «Кавачи» и «Сетсу», также устроили для артиллерийских офицеров «конструктор» для стрельбы. Дело в том, что новые 305 мм пушки в 50 калибров установили только в носовой и кормовой башнях (по их недостатку), а прежнего образца в 45 калибров в бортовых башнях (на фото видно, что стволы чуть короче). А так как двенадцатидюймовые пушки имели разные характеристики, то стрельба по неприятелю превращалась в постоянную головоломку. Вроде бы можно было сделать единый калибр, изначально поменять пушки с первой парой, установив идентичную артиллерию на первых настоящих линкорах, но нет — тут японцы поступили как их «северный сосед» — предпочли героически преодолевать трудности…

— Ай, какой молодец, Михаил Федорович — залп за залпом, и точно, сразу три попадания! Ведь под накрытие взял «самурая»! Если одолеет, то «их превосходительством» точно станет!

Эссен радовался, будто юный гардемарин, а не заслуженный контр-адмирал, «переваливший» возрастом за полувековой рубеж. А успех капитан-командора Шульца, командовавшего не только своим «Гангутом», но и следовавшим за ним «Андреем Первозванным», воспринимал как собственный. Но так оно и было — Щульц сменил его на мостике «Новика», потом принял его же «Аскольд», затем стал командиром «Гангута», так же как Эссен принял бригаду из двух линейных крейсеров, к которой, как к быстроходному соединению, придали два новых линкора. И получил Шульц первого «орла» на погоны, когда у самого Эссена на плечах уже имелось по паре шитых черно-золотой нитью «птиц». Еще во время прошлой войны император Николай Александрович ввел обратно для военных чин пятого класса — в армии бригадира, а на флоте капитан-командора, вернувшись к старозаветным временам Петра I и Екатерины II, которых недаром прозывали «великими». Вот только по-новому «бригадный генерал» так и не стал «настоящим» генералом, а лишь ступенькой для достойного полковника, которого в этом чине нижние чины именовали «ваше высокородие», как статского советника, коих на гражданской службе пруд-пруди. Возвращение старого полузабытого чина несказанно обрадовало армейских полковников, ведь подавляющее большинство из них генеральский чин получали исключительно при выходе в отставку. А тут открывается хоть такая, но карьерная перспектива для «высокоблагородий» в продвижении к «их превосходительствам».

Однако одинокая маленькая звездочка выглядела слишком «сиротливой», что вызвало насмешки. А потому по императорскому указу ее заменили на большую по размеру звезду, к тому же вышитую черно-золотой нитью. А вот на флоте «черные орлы» как бы «спустились» на чин ниже, и у адмиралов, как у полных генералов или действительных тайных советников погон «опустел», отчего мичмана и лейтенанты пустили в обиход дерзкую шутку, что «их высокопревосходительств» попросту «склевали».

Однако другое нововведение офицеры приняли с нескрываемым одобрением, ведь раньше между лейтенантом и капитаном 2 ранга зияла самая настоящая «пропасть», ведь в армии имелись два чина, оную заполнявшие. Так что вернули чин капитан-лейтенанта, как и майора, упраздненные при покойном отце нынешнего императора, равным капитану стал флотский старший лейтенант, а чин штабс-капитана с его четверкой звездочек канул в забвение, обладатели же оного впредь именовались капитанами. Правда, до майорского чина им резко увеличили выслугу, дабы не было обид «настоящим» капитанам, часть из которых получила штаб-офицерские погоны.

И Эссен прекрасно понимал, что с началом войны для капитанов 1 ранга и командоров появляется прекрасная перспектива на карьерный рост, как и для полковников с бригадными генералами, про остальных офицеров и говорить не приходится — ведь в боях и сражениях убивают, и вакансии появляются очень быстро…

— Шесть всплесков, ваше превосходительство, точно два попадания!

«Рюрик» содрогался всем корпусом от полных восьми орудийных залпов. Дистанция до противника сокращалась — русские линейные крейсера обладали существенным превосходством в скорости, и сближались с «ибуками», стремясь воспользоваться преимуществом в залпе. И главное способностью 24 см и 28 см германских пушек пробить тонкую, всего в семь дюймов, броню главного пояса японских броненосцев. А вот крупповские плиты уверенно держали попадания английских 305 мм снарядов, хотя после каждого такого разрыва палуба под ногами ходила ходуном, а порой у человека ломались кости от такой вибрации.

— Японцев нужно засыпать нашими снарядами, пока есть возможность. А их восьмидюймовые пушки не опасны, хотя ближе подходить к ним, пока не стоит. Может, чуть позже, когда выбьем артиллерию…

Слова Эссена заглушили громкие вскрики, офицеры и нижние чины, неотрывно смотревшие на вражеские корабли, увидели яркую вспышку в каземате противоминного 120 мм орудия — видимо там по глупости подняли несколько снарядов, они и детонировали. Или просто удачное попадание фугасным снарядом, что чудесным образом влетел в амбразуру или проломил броню — такое тоже возможно.

— Ура!!!

— Есть, еще раз попали!

Все же, когда бьют восемь орудий, то эффект поразительный — вокруг вражеского корабля встают высоченные всплески, и тот словно «продирается» между ними, как медведь среди деревьев. А когда в залпе восемь крупнокалиберных снарядов в 19 пудов, а противник вдвое медленней отвечает из четырех стволов, то разница в весе в пять пудов не существенна. Тут налицо двойной перевес в огневой мощи, в этом и разница между линкором и обычным броненосцем, пусть новым, но фактически устаревшим кораблем.

— «Гангут» бьет из трех башен, на кормовой возвышенной башне задраны стволы. Судя по всему, заклинило подъемный механизм!

— В бою такое зачастую бывает, — хладнокровно отозвался Эссен. — У противника тоже имеются повреждения, возможно и большие, чем у нас. К тому же мы вдвое больше отправляем снарядов.

— У японцев крепкие линкоры, броневой пояс 12 дюймов, как у нас, если верить листкам от наших шпионов…

— Шпионы токмо у врага, Михаил Коронатович, у нас агенты и разведчики. А листкам стоит доверять — плиты ведь в Англии замеряли, а по весу заказанной брони примерную длину пояса подсчитали. Короче, чем у нас, и в оконечностях пятидюймовые плиты. И верхний пояс в семь дюймов, вполне пробивается даже нашими снарядами, а на «гангутах» орудия куда мощнее японских, у тех стволы на пять калибров короче.