Повесть о настоящем пацане - Жмуриков Кондратий - Страница 41

• Предыдущая
• 41/68
• Следующая

Впрочем, тугоумие Дуболомова не позволило поразмыслить на эту тему как следует – он просто не успел.

– Ай-я-яй, – слащаво улыбаясь проговорил господин, обращаясь к милиционеру и заговорщицки подмигивая Дуболомову. – Как же можно – в таких условиях содержать людей? Видите, человеку плохо, он болен, а вы?

Эта обличительная речь была произнесена неожиданно любезным тоном, так что страж правопорядка совершенно не понял смысла сказанного и испуганно заморгал глазами.

– Уберите это, – брезгливо показал носком начищенного ботинка господин на аморфную лужицу, возле которой так сладко примостился Костик.

Милиционер растерянно захлопал глазами, совершенно уже не понимая, что на самом деле происходит. Ему, сержанту милиции сказали сделать – что??? От скрежета его мозгов у окружающих мороз бежал по коже. Милиционер от неспособности решиться и выбрать способ дальнейшего действования: то ли морду кому набить, то ли начальству нажаловаться, застопорился насовсем и замер в углу камеры, позволив всем остальным присутствующим спокойно поговорить об общих делах.

А общих дел, как ни странно, у всех троих оказалось предостаточно.

– Итак, друзья мои, я к вам пришел от имени и по поручению. Хватит отслеживать ваши задницы на этом курорте – пора бы вспомнить о своем задании – люди уже волнуются.

– Ты кто? – с трудом фокусируя зрение спросил у посетителя Дуболомов, подозревая, что этот тип тут не спроста.

– Я – Мерлушкин, новый референт вашего босса.

– То-то я и смотрю рожа мне твоя незнакома, – задумчиво констатировал Дуболомов, а Костик начал храпеть. – А что, шеф сменил ориентацию или Ксеня ему больше не дает?

– Не понял? – вежливо удивился Мерлушкин на всякий случай просматривая свои вспомогательные записи.

– Да не, ничего, – добродушно ответил Дуболомов, радуясь тому факту, что хоть кто-то кроме него ничего не понимает.

Референт пожал плечами и решил не обращать внимания – он в дела семьи предпочитал не вмешиваться.

– Итак, к делу. Я думаю, что вы здесь пробыли достаточно давно и вам пора бы проявить ответственность перед отцом, – в голосе Мерлушкина появились нравоучительные нотки.

Дуболомов пожал плечами, предоставляя референту самому судить о том, что им должно.

– Как я понимаю, – продолжал тот, деловито копаясь в портфельчике. – Вам было дано задание. Так?

Дуболомов посмотрел на референта, пытаясь вспомнить, что и когда было им дано, но опять не успел дойти до конца своей мысли.

– Так вот, – продолжил Мерлушкин, все более воодушевляясь от наличия в его распоряжении хорошо составленных им же самим бумаг. – Еще мне известно, что вы с этим заданием не справились, так?

Дуболомов начинал что-то припоминать.

– В связи с этим решено вам облегчить задачу и дать кое-какие наводящие сведения. Вот здесь, в этой папке, – гордость собой уже переполнила Мерлушкина и заструилась через его покрасневшие уши прямо в воздух, – содержатся все необходимые материалы по вашему делу. Ознакомьтесь, если вы в состоянии.

Признаться, что он не в состоянии, было бы честно, но было невозможно. Дуболомов принял не особо толстую, но весьма презентабельную папку, которая содержала сплошь отпечатанные на глянцевой бумаге документы и несколько фотографий, вставленных в прозрачные кармашки и снабженные аккуратными пояснительными надписями. Это было просто произведение делопроизводительного искусства, и это понял даже неотесанный Дуболомов.

– Хорошая работа, – вежливо сказал он и постарался углубиться в смысл представленных документов.

Мерлушкин засветился счастьем и замер, польщенный. Дуболомов между тем разглядывал фотографии, обнаружив, что читать на данный момент он просто разучился. Признаваться в этом он тоже не собирался – мало ли что. На фотографиях, расположенных в порядке нумерации, были изображены сперва какие-то незнакомые люди, которые изо всех сил старались обратить внимание зрителя на что-то, расположенное за кадром.

После этого – борьба кого-то с кем-то, причем наметанный глаз профессионального гангстера весьма скоро обнаружил, что борьба была неравной. После этого была фотография ключей крупным планом, потом – крупный же план какого-то, судя по неестественному цвету кожи, трупа, потом – разнообразнейшие приключения персонажа, чей облик Дуболомову показался неуловимо знакомым.

– Я вижу, что вы уже разобрались с этим делом и можно заняться не улаженными формальностями, – оживился Мерлушкин, заметив, что Дуболомов слюнит свои грязные пальцы перед тем, как перелистнуть страницу.

– Мне кажется, что вам не стоит думать о том, как отсюда выбраться. Ваши вещи лежат на стуле за дверью – вы полностью свободны и можете приступать к выполнению вашего задания.

Мерлушкин уцепился за край папки и стал тащить ее на себя. Дуболомов же инстинктивно сжал пальцы с такой силой, что у него побелели костяшки.

– Отдайте, – побледнев сильнее костяшек Дуболомова робко попросил референт, сглатывая ком, внезапно образовавшийся в горле.

– Странный ты парень, – прогнусавил вдруг очнувшийся Костик. – Как это мы, по-твоему, будем задание выполнять без четких указаний? Ты это, брат брось. Хозяин нам это передал? Вот наше оно и есть.

С неожиданной ловкостью Костик перевернулся и сел, смотря на гостя страшными опухшими глазами.

– Выручил нас, мальчик?

Мерлушкин ошарашенно закивал головой, понимая теперь, почему этих двоих сыновей Папа зовет самыми злыми.

– Ну, и спасибо тебе, – подытожил Костик, который от своего недомогания стал зол, как раненый черт. – А теперь – топай помаленьку, сами разберемся.

Мерлушкин, впав в полуобморочное состояние разжал пальцы и, испытав приступ помрачения сознания, побрел к выходу из камеры. Все еще не пришедший в себя милиционер проводил его налитыми кровью глазами и шевельнулся.

– Что, браток, ходить можешь? – заботливо спросил Дуболомов, глядя, как Костик снова медленно никнет под тяжестью пережитого прошлой ночью.

– Если постараться, то, наверное, могу, – замогильным голосом отозвался Костик и стал по одной притягивать к себе свои нижние конечности.

Помогая друг и другу и торопясь, насколько это было возможно, друзья поспешили к выходу, где, вместо свободы, их ожидал ехидно улыбающийся следователь, лицо которого их преследовало в страшных снах.

– Что, парни, – еще шире улыбнулся он. – Почаще грешите и вызывайте патруль из нашего отделения. Вы сейчас у меня – основная статья доходов. От имени всего отделения объявляю вам благодарность.

Следователь козырнул и широким жестом указал на лежащие аккуратной горкой вещи. Поверх каждой кучки красовался револьвер в кобуре.

Напарники с величайшим облегчением вздохнули.

Валик проснулся первым и почувствовал себя как-то не очень удобно. Однако, он находился в своей комнате, которая ничуть не изменилась с того раза, как он ее видел. В голове царил какой-то сумбур и постоянно крутились куски каких-то то ли воспоминаний, то ли снов, чье содержание приводило в ужас своей неправдоподобностью. Рядом на полу сочно храпел Лелик и на минуту Валентину показалось, что он и не покидал никогда эту комнату, а все, что всплывало в его перегруженной памяти, казалось просто очередным «трипом» совершенно естественного наркотического происхождения. Присутствие рядом закадычного друга это только подтверждало.

«И чего это такого мы вчера наглотались?» – трогая тяжелую голову подумал Валик и, в который раз, поклялся себе завязать совсем.

Тут проснулся Лелик и по его лицу было видно, что он испытывает совершенно те же самые чувства.

– Что брат, плохо тебе? – поинтересовался Валик.

– Ох-х! – вместо ответа протянул Лелик, которого колбасило ничуть не меньше, чем Валентина, если не больше.

– Меня так перло – целую жизнь прожил. Прикинь, мы с тобой в такие переделки встряли!

– Меня тоже так же глюкало, прикинь, – подал голос Лелик.

– Это только подтверждает мою теорию, что глюк основан на качестве исходного сырья. Если куст конопли вырастет на куче навоза, то и гнать ты будешь только про говно. А если лаборант, синтезируя лизергиновую кислоту перечитает детективов, будут мерещиться одни только бандиты кругом. Интересен смысл видения про ключ. К чему бы это? Может, Фрейд?

• Предыдущая
• 41/68
• Следующая