Лучший иронический детектив - Коллектив авторов - Страница 61

— Заткнись и рассказывай, — рявкнул Саша, так и не дождавшись, пока он откроет глаза.

Мальчишка перестал визжать, и вместо этого стал икать, по-прежнему с зажмуренными глазами. Саша молча ждал. Наконец, мальчишка открыл один глаз и увидел перед собой мрачную Сашину физиономию. У него вырвался тоскливый обреченный вздох и он снова зажмурился.

— Вот что, парень, — потряс его за шиворот Саша, — несколько лет в колонии для малолетних ты себе уже обеспечил. Только не надо мне рассказывать, как ты с детства просил маму купить тебе питомца, а она тебе отказывала, и ты рос одинокий и несчастный. Ну-ка, быстро говори, кто тебя послал?

— Никто, — прошептал мальчишка.

— Зачем зарезал первую крысу? Может, ты маньяк?

— Нет, — тихо прошелестело в ответ.

— А кто? Вампир, пьющий крысиную кровь? Говори давай, пока я не вбил осиновый кол в твое вампирское сердце, — грозно зарычал Саша. Воротник рубашки, за который он держал парня, вдруг с треском оторвался и остался у него в руках, а мальчишка кулем свалился на пол.

— Кажется, переборщил, — почесал в затылке Саша и перетащил мальчишку на диван. Потом сам он присел рядом и стал тихонько похлопывать парня по щекам, стараясь привести его в чувство. Наконец, тот вздохнул и открыл глаза.

— Перестань дрожать, — торопливо сказал Саша, пока он снова не грохнулся в обморок. — Ничего плохого я тебе не сделаю, но рассказать тебе придется все. Ну, вставай давай, — вдруг пожалел он парня. — Какого черта ты сюда полез, если так боишься?

— Велели, — шепотом сказал мальчишка, округлив глаза. — Сказали, что надо.

— Ты мне неопределенно-личные предложения брось, — рассердился Саша, и, увидев озадаченную физиономию мальчишки, безнадежно вздохнул:

— Кто велел? Кто сказал?

— Дяденьки из Сосновки.

— Им так надо было крысу? Они что, купить ее не могли? А самое главное, голову зачем резал?

Мальчишку передернуло, будто ему самому было страшно об этом вспоминать.

— Ладно. Как тебя зовут для начала, юный головорез?

— Юра.

— Итак, Юра, давай начнем с отрезанной крысиной головы.

Вытягивая из бледного Юры буквально по слову, Саша выяснил следующее.

Два дачника из Сосновки как бы невзначай познакомились со слабым, робким мальчиком на пляже. Он сидел в стороне от разбитной местной компании своих сверстников с младшим братом. Некоторое время мужчины наблюдали за ним и, заметив, что тот предпочитает купаться у берега, предложили научить его плавать. Юрка согласился без особой охоты, поскольку воды, как и незнакомых людей, боялся и купаться не любил. Старательно побив по воде ногами, держась руками за песчаное дно под руководством непрошеных наставников и поразводя по-лягушачьи ногами, он ушел домой, сказав, что родители не велели задерживаться. На самом деле, родители были в лесу — собирали лисички для сдачи на сборный пункт. Из окна он пару раз заметил этих дачников, которые прошли мимо его дома сначала в одну сторону, потом в обратную. На следующий день они увидели его через забор в его собственном огороде, где он, по поручению матери, собирал колорадских жуков. — Чего ты один? — крикнул один из дачников, тот, что пониже. Юрка что-то пробурчал в ответ. Ему не хотелось признаваться, что в компанию его не очень-то приглашают, поскольку он не представляет для деревенских пацанов никакого интереса: слаб, робок, не умеет плавать и играть в футбол, и вообще мямля. Когда еще через день он шел с потерявшей форму маминой котомкой в магазин, дорогу ему перегородил все тот же дачник, который интересовался, почему Юра не в компании с ребятами. — Что-то ты все время один, — сказал он добродушно. — Что, не берут в компанию?

Юре стало неприятно. Он и сам себе не хотел признаваться в том, что он изгой. А когда об этом ему прямо сообщает незнакомый ему человек, это совсем уж неприятно.

— А хочешь стать их лидером? — вдруг спросил незнакомец.

Юра только махнул рукой. Кто его вдруг признает лидером, скажите пожалуйста. И навязался же мужик на его голову. Но мужик не отставал. Короче говоря, они оба не отставали от него до тех пор, пока не убедили его в том, что они смогут полностью изменить Юрин характер: избавить его от комплексов (им пришлось долго объяснять ему, что это такое), — сделать его сильным и ловким, в общем — по-настоящему крутым. Для этого работает целая научная организация, во главе которой и стоят они сами. Глуповатого доверчивого Юру, у которого комплексов на самом деле было хоть отбавляй, убедить в этом было несложно, тем более, что получить признание местных ребят действительно было его заветной мечтой. В общем, не потребовалось и недели, чтобы Юра явился к ним домой. Дачу они снимали не где-нибудь, а в шикарном кирпичном особняке «Эдельвейса». Выяснилось, что низкорослого мужчину зовут Сергей Николаевич, а второго — Валентин Юрьевич. Валентин Юрьевич говорил с легким акцентом, и Юра решил, что он откуда-нибудь из Прибалтики. Вначале дачники угощали Юру чаем, играли с ним в мяч во дворе, много шутили, и Юра впервые почувствовал, что общается без всякого смущения. Поэтому на следующий день он явился к ним уже по своей воле. На этот раз состоялся серьезный разговор.

— Понимаешь, Юра, — проникновенно говорил Сергей Николаевич, — для того, чтобы твой характер полностью изменился, ты должен совершить такие поступки, которых ты никогда не совершал, и которые покажутся тебе страшными. Только так ты пересилишь себя и станешь решительным.

Речи о страшных поступках Юре совсем не понравились. Он возразил, что уж лучше тогда он останется таким, как есть.

— Ты не понял, Юра, — быстро возразил Валентин Юрьевич. — Эти поступки по сути дела — испытания твоего характера, вернее, упражнения, которые сформируют твой новый характер. Крутой характер! — многозначительно подчеркнул он. Слово «крутой» имело магическое значение для Юры, поскольку воплощало многие его мечты. — И они совершенно для тебя безопасны. Тебе только поначалу будет страшно их совершать, поскольку ты еще не мужчина. — Валентин Юрьевич улыбнулся, и добавил: — Вот скажи мне: вы кур держите?

— Ну, — ничего не понимая, ответил Юра.

— А кто у вас в семье их режет?

— Отец.

— А ты? Ты резал курицу хоть раз?

— Нет, — поежился Юра.

— Вот. А резать их бывает необходимо?

Юра был вынужден это признать.

— Вот видишь, — голос Валентина Юрьевича продолжал литься, как растопленное масло на блин. — То есть это необходимый поступок, но лично для тебя он страшный, так?

Против этого Юрка тоже не смог возразить.

— И ты не осуждаешь своего отца за то, что он это делает, я прав? — продолжал плести кружево Валентин Юрьевич. — Вот это и есть один из тех поступков, о которых я тебе говорю.

Юрка ужаснулся. Он до смерти боялся крови.

— Твоим первым поступком будет зарезать курицу. Как раз к обеду, — твердо сказал Валентин Юрьевич.

— Ой нет, — испугался Юрка, — я не смогу.

— А ты преодолей себя. Это надо для становления твоего мужского характера. Это такой психологический закон.

Слово «психологический» Юре было малознакомо, зато слово «закон» вызывало у него священный трепет. И раз закон неумолимо требовал, чтобы курицу к обеду дачников зарезал Юрка, то ему ничего не оставалось, как подчиниться. Ему тут же сунули в руки топор, подвели к чурбаку, на котором распластали несчастную Рябу, и сказали:

— Руби.

Юрка долго не мог решиться поднять топор, но Сергей Николаевич сурово сказал:

— Жареную курицу любишь? А рубить ее для тебя дядя должен? Давай, мужик ты или не мужик?

Юрка, как под гипнозом, занес топор, и, не видя толком, куда он его опускает, тюкнул по курице. Голова ее отлетела, но страшного ничего не произошло. Она не успела испустить смертельных стонов, кровь, хоть и лилась, но не рекой, а Сергей Николаевич с Валентином Юрьевичем хором стали его поздравлять с первым в его жизни геройским поступком. Юра и в самом деле почувствовал себя героем и был за это благодарен своим новым знакомым.