Волга впадает в Гудзон - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 22
- Предыдущая
- 22/53
- Следующая
– Ясно мыслишь, Валерий, но это ни для кого не новость, – доброжелательно произнес Турецкий. – Что тут можно сказать? Разве что заочно поблагодарить упомянутых тобой коллег из ФСБ за то, что на сей раз они дали нам с вами возможность спокойно работать, проявив весь наш профессионализм в полной мере...
– Вы это серьезно?! – Валерий, округлив глаза, уставился на своего шефа. – А как насчет того, чтобы поделиться со следствием своей информацией о подозреваемом?!.. Ни хрена себе «возможность работать», да это же... Словом, это обычные их дела, Александр Борисович! Ухмыльнуться и понаблюдать со стороны, как мы кувыркаемся и тычемся в углы – в основном тупые и вообще не туда.
– Так уж и не туда? – Турецкий прищурился. – Что ты этим хочешь сказать, Валерий? Что на сегодняшний день у тебя результатов пока что ноль?
– Я этого не говорил, – мгновенно снизил тон Померанцев. – Кое-что, конечно, есть.
– Вот сейчас и выясним, что именно, – подвел черту Александр Борисович. – Но начнем, извини, не с тебя. Пропустим вперед даму?
– Прошу... – Померанцев сделал неопределенно-элегантный жест рукой и стрельнул глазами в Галочку.
Галя Романова к вечеру как раз завершила свой второй рабочий день в качестве личной секретарши Вагина, представившей ее шефу как близкую подругу, вполне способную заменить девушку на неделю отгулов, взятых секретаршей якобы за свой счет... Подписывая этот самый «счет» из своего спецфонда, Константин Дмитриевич Меркулов, по словам Турецкого, поделившегося впечатлениями с Грязновым, только что не плакал...
– Кстати, Галя, вид у тебя такой, словно на тебе воду возили... Что – тяжек труд помощницы олигарха?..
– Ой, Александр Борисович... – Галочка, по обыкновению, покраснела, – честно говоря, я никогда не думала. Честное слово, наружка на целый день – и то лучше. То ему чай пять раз подряд завари, то кофе подай, то восемь факсов отправь, то по телефону ври, что его нет, то на совещание собери тех, кого в офисе уже и след простыл, а по телефонам не достать... Я в первый день даже пообедать не сумела!
– Та-а-ак... Сегодня, надеюсь, тебе это удалось?
– Два раза! – заверила Романова, и мужчины дружно рассмеялись. – Вы не поняли! Второй раз я успела перед совещанием перекусить!
– Ладно, не смущайте девушку. – Турецкий постучал ручкой по столу. – Что у тебя по делу?
– Вот... – Романова открыла сумочку, весьма изящную, приобретенную в качестве реквизита секретарши недавно, достала микрокассету: – Здесь все его телефонные разговоры за два дня...
– Сама-то успела прослушать? – поинтересовался из своего угла Померанцев.
– Не все, только вчерашние... «Жучок» я ему впарила прямо с утра: одна из моих обязанностей – еще и приходить раньше на полчаса, чтобы вытереть пыль в кабинете и приемной, полить цветы и чтоб ровно к девяти пятнадцати кофе был готов, но не передержан. Спятить можно!
– Он что, такой педант? И сам тоже ровно в это время его пьет секунда в секунду?
– Он в это время, Валера, секунда в секунду, уже второе утро подряд входит в приемную, – пояснила Романова.
– Так, ребятки! – Турецкий решительно остановил подчиненных. – Дальнейшими впечатлениями такого рода будете обмениваться после совещания в коридоре. Есть что-то за вчерашний день из интересующего нас в этих записях?
Вопрос был обращен к Романовой, которая мгновенно подобралась и посерьезнела:
– Да, Александр Борисович: совершенно точно – один из разговоров. Вагин звонил Томилину. Думаю, что и еще один – тоже. Записи сегодняшнего дня прослушать не успела...
– В двух словах, Галя: с Томилиным речь шла о чем-то конкретном?
– Упоминалась какая-то ГЭС, и они договаривались о встрече.
– Договорились?
– Томилин попросил его перезвонить послезавтра. То есть теперь уже завтра: сегодня же хоронили Мансурова, вы знаете.
– Что со вторым разговором?
– Он разговаривал с каким-то уголовником.
Турецкий молча, вопросительно уставился на Галю поверх очков.
– Ну, конечно, это я так подумала. Просто он его называл не по имени, понимаете? – Девушка слегка поерзала на стуле. – Типичное такое погоняло. Кличка, по-моему.
– А поконкретнее можешь сказать? – вновь подал голос Померанцев, заслужив тем самым возмущенный взгляд Вячеслава Ивановича, на который, надо сказать, никакого внимания не обратил.
– Могу! – несколько задиристо ответила Романова. – Вначале сказал «Григорий?» а потом «Слушай: Таран!». А тот вообще в ответ практически с фени не слезал.
– Будем надеяться, – сухо произнес Турецкий, – Валерий Александрович свое любопытство на данном этапе удовлетворил. Мы можем продолжить? Спасибо! Галя, если ты устала, можешь идти, надеюсь, за оставшиеся дни в компании Вагина ты все-таки сумеешь разобраться и с его мобильником тоже. Не думаю, что наиболее интересные нам разговоры он ведет из рабочего кабинета. Так, Валерий, вот теперь твоя очередь.
– Как вы знаете, мы с Дубинским занимаемся первым покушением, – с некоторой обидой произнес Померанцев. – То поврозь, то вместе. Все это время, прошедшее с момента гибели Мансурова, я также в меру своих сил и возможностей участвовал и во втором покушении, – в частности, успел разослать все необходимые запросы и постановления и...
– Можно поближе к результату? – сердито поинтересовался Грязнов-старший, которого Померанцев сегодня раздражал больше обычного.
– Собственно говоря, – сухо ответил тот, – об одном из них я уже частично доложил – это касается выводов по способу убийства. Никаких сомнений в том, что это дело рук профессиональных военных. Во всяком случае, взрыв. Рассчитать и его силу, и направленность с подобной точностью могут исключительно профессиональные подрывники. В этой связи мной предприняты следующие следственные действия: в ближайшем окружении жертвы в отдельную группу выделены те, кто имеет или имел хоть какое-то отношение к армии.
– Что значит «в ближайшем окружении»? – прервал его Турецкий.
– Среди знакомых, коллег по бизнесу и даже среди людей, населяющих этот самый поселок. Там, как сегодня выяснил Володя Яковлев, таковых имеется четверо, у двоих из них машины интересующей нас марки! – Померанцев с нарочитым равнодушием посмотрел на своего шефа. И поскольку тот молчал, с интересом глядя на Валерия, немного поколебавшись, уточнил: – Обе, как нарочно, синие, хотя одна из них темнее, а та, что посветлее, принадлежит не самому полковнику – зовут его, кстати, Степан Петрович Слепцов, – а его жене Марии Ипатьевне. Полковник уже третий год как отставник, зато их сын, Федор Степанович Слепцов, – офицер, какое-то очень недолгое время пробывший в Чечне, сейчас служит в одной из частей Подмосковного округа. У родителей бывает часто, поскольку часть дислоцирована неподалеку от Калеников. Да, звание у него пока невысокое – обыкновенный капитан.
– Это все? – поинтересовался Грязнов.
– Побойтесь бога, – Померанцев с обидой глянул на Вячеслава Ивановича, – расследование фактически только начато, а по любимой версии Александра Борисовича – я имею в виду по «военной» – у нас списочек образовался из тринадцати человек! Когда бы мы больше-то успели?!
– Насколько понял, из этой чертовой дюжины синие «субару» только у двоих, – возразил Грязнов.
– Да, но выяснилось это только сегодня. О запланированных ближайших следственных действиях докладывать?
Последнее адресовалось уже Александру Борисовичу, покачавшему в ответ головой:
– Доложишь мне лично завтра с утра. Что по первому покушению?
– Пока лично у меня только ответ на запрос по поводу одного из совладельцев клуба «Энерджи» Кулемина. Сразу после того как его депутатский срок в Мосгордуме истек, то есть еще в середине девяностых, он женился на англичанке и отбыл в Лондон. По официальным данным, границу пересекал после этого «сюда – опять туда» всего один раз, через три года после женитьбы. Пробыл неделю, ни в чем плохом не замечен. Визит был сугубо частный. Что касается клуба, доход от его части акций не впечатляет, во всяком случае, по сравнению с тем приданым, которое должна была принести ему супруга.
- Предыдущая
- 22/53
- Следующая
