Магическая практика. Пройти и (не) влюбиться (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 43

Отец побагровел.

– Мало мне было позора, когда ты вылетел с боевого, так теперь еще и собираешься жениться на простолюдинке!

– Пятьсот лет назад Фальконте тоже были простолюдинами. И я не уверен, что титул получен заслуженно…

Я осекся. После всех разбирательств с меня и Габриэлы взяли обещание молчать о том, что случилось в окрестностях Кранивильи на самом деле. Решили, будто правда слишком взбудоражит всех. Официальной версией была магическая аномалия, вынесенный рекой из гор артефакт Последней войны, спонтанно активизировавшийся.

Габриэле заплатили за молчание – неплохая сумма для простолюдинки, и она мечтала, как накупит подарков для сестры. В разговорах со мной давили на благо государства и честь рода. Я и сам понимал: если всплывет, что первый Фальконте обманул, никто не усомнится в том, что он сделал это намеренно, и пятно ляжет на всех его потомков.

Самому мне почести были не нужны, но вот за Габи было обидно. Дед, конечно, обещал о ней позаботиться и дать рекомендации, «если вдруг у вас не сладится», но…

– Ты еще вспомни Первых двух, которых Великие Семеро создали из глины, вдохнув в нее жизнь! – возмутился отец. – Что значит «титул не заслужен»! Половину тысячелетия, мы, Фальконте, уважаемое семейство, мы с королями в родстве были, и уж никогда не якшались с простонародьем!

– У нее будет личное дворянство после диплома, – повторил я.

– Да кому оно нужно! Ни денег, ни связей! Нобиле Фортецца дает за старшей дочерью…

– Мне плевать, сколько земель и приданого дает Фортецца. Я женюсь на Габриэле Ардженте. На девушке, которая спасла мне жизнь.

– Что за высокопарная чушь! – воскликнул отец. – Какая жизнь! Даже если что-то там и было… – Он покрутил рукой. – Вовсе не обязательно на ней жениться! Мы можем достойно заплатить ей за помощь.

В глазах потемнело, и я наконец понял, что Габи называла «упало забрало». В таком состоянии я мог бы и на родного отца руку поднять.

– И во сколько ты ценишь мою жизнь, папа?

– Не преувеличивай, – поморщился он.

– Через мой труп! – взвизгнула мама. – Не знаю, как эта девка окрутила тебя, но я не позволю…

– Мама, не обещай то, что не собираешься исполнить, – устало вздохнул я. – Я не спрашиваю вашего разрешения. Я ставлю вас в известность. Габриэла – не девка. Я не требую от вас любить ее, но проявите уважение к девушке, которую…

Которую я люблю больше жизни. Однако родителям не понять. Скажут: глупости.

– Так, значит… – перебил меня отец.

Когда он переставал кричать и начинал шипеть – дело плохо. Именно таким тоном отец обещал, что лишит меня наследства и вычеркнет из дворянской книги за мои выходки – если я не возьмусь за ум и не получу диплом. И я ни мгновения не сомневался, что угрозу свою он исполнит.

– Уважение, значит. К девушке. А может, ты и к себе требуешь уважения? За какие заслуги, хотел бы я знать? Ты не спрашиваешь нашего разрешения, а ставишь нас в известность. Что ж, я тоже ставлю тебя в известность: я отправляюсь к нотариусу и назначаю своим наследником своего старшего внука.

Внутри у меня словно что-то оборвалось. Я знал, что так будет. Но все равно надеялся. Дурак.

– Титул тоже наследует он. Твое имя я вычеркну из дворянской книги. Хочешь жениться на простолюдинке – значит, женишься на ровне. Мастро… – Он ощерился. – Фамилию придумаешь сам взамен той, на которую ты потеряешь право.

Мама вскрикнула и обмякла в кресле. Вот теперь обморок был настоящим.

Я заставил себя распрямить плечи.

– Как вам будет угодно, нобиле Фальконте. Разрешите откланяться.

Все свои силы мне пришлось вложить в этот прощальный поклон, чтобы он получился отточенно-изящным. Чтобы уйти из этого дома с прямой спиной и улыбкой на лице.

Габи

Тетка Жилда никогда не повышала голос. Она и жаловалась, и читала нотации на одной и той же заунывной тоскливой ноте. Я успела позабыть, как сводит зубы от ее кислого вида и скорбного тона. А бедняжке Дженне приходилось выносить это каждый день!

– Деньги привезла? – первым делом спросила тетушка и всплеснула руками, когда я вытащила из корзины Рыжика, чтобы протянуть его сестренке. – С ума сошла! Только кота мне в доме не хватает! Лишний рот.

– Рыжик сам себя накормит и дом от мышей избавит, – примирительно сказала я: не ссориться же с порога.

Глаза Дженны, загоревшиеся от радости, были лучшей наградой, так что на ворчание тетки я решила не обращать внимания. Пока Дженна ворковала с Рыжиком, который вел себя как настоящий аристократ – снисходительно позволял сестренке чесать себя за ухом и даже соизволил потереться щекой о ее руку, – я с нежностью разглядывала малышку. Моя маленькая сестренка вытянулась за год, превратившись из пухлой и очаровательной булочки в стройного олененка с тонкими ножками и огромными глазами. Сразу видно, что вырастет удивительной красавицей.

– Ах ты пушистик, лапочка! – шептала Дженна, и мой воинственный котенок терпеливо выносил девичьи нежности и поцелуи.

После боя я и не надеялась его увидеть. Была уверена, что в суматохе сын мастро Грассо позабыл его в деревне. Эвакуация проходила в спешке. Люди метались в панике и, несмотря на все увещевания старосты, пытались вязать вещи в узлы и выводить из сараев скотину. Кто-то тащил с собой тележки, заполненные скарбом. Боюсь, они бы недалеко ушли от армии мертвецов.

Каково же было мое удивление, когда младший Грассо с гордостью вручил мне Рыжика.

– Вот, я присмотрел!

Рыжик хрипло и обиженно мявкнул, словно говорил: «Как же так, хозяйка, почему ты отправилась на бой без меня?» Половину следующей ночи он провел на моей кровати, демонстративно повернувшись хвостом, мол, я все еще дуюсь, но, так и быть, продолжу тебя охранять.

– Присмотри за Дженной, – прошептала я и погладила Рыжика по выгнутой спинке.

Я оставила малышей в объятиях друг друга и пошла разбирать вещи. Первым делом, конечно, вытащила кожаный кошель с деньгами и под пристальным взглядом Жилды отсчитала ей часть монет. Тетка сразу смягчилась и присела на край кровати, намереваясь поболтать.

Она жаловалась на соседей и на жаркое лето, из-за которого урожай на огороде вянет на корню: «Но ты ведь напитаешь его силой, дорогуша? Я слышала, что маги такое могут!» Увидев, как я вытаскиваю из саквояжа нарядные платьица, которые купила для Дженны, поджала губы и покачала головой: «Зачем было тратиться? Она все равно скоро из них вырастет». Обрушив на мою голову сплетни о людях, которых я не знаю, и посетовав на пошатнувшееся здоровье, которого нужно все больше с каждым днем, ведь непослушница растет и проявляет характер, тетка наконец соизволила поинтересоваться, как у меня дела.

– Тебе ведь год до окончания академии? А что потом, уже думала? Я решила, что ты можешь еще на пару лет оставить Дженну со мной, пока встаешь на ноги, вытерплю уж как-нибудь. – Жилда протяжно вздохнула. – Что поделать, мы ведь родня. Конечно, я рассчитываю на то, что ты, как устроишься на службу, денег на содержание сестры станешь высылать в два раза больше.

– Нет нужды, тетушка, – любезно ответила я. – Спасибо вам за все, но скоро я заберу Дженну.

Видят Семеро, я ехала к тетке с мыслями, что расскажу ей про Леона: все же Жилда единственная моя родственница кроме сестры. Однако не прошло и двух часов после приезда, как желание делиться радостью испарилось. Пусть все идет как идет. После свадьбы я поставлю ее перед фактом.

– Заберет она! – фыркнула Жилда. – Ну-ну, обратно не приму, так и знай!

Ночевать нам с Дженной предстояло на одной кровати: в крошечном домике не развернуться. Хорошо, что мы обе худенькие и уместились без труда. Рыжик крутился вокруг нас, выбирая местечко, приткнулся в ногах и замурчал, убаюкивая.

Дженна была еще мала, чтобы говорить с ней откровенно обо всем, но как же хотелось поделиться с ней счастьем. Мысль о том, что скоро мы с Леоном станем мужем и женой, согревала изнутри теплым огоньком. Я и верила, и не верила – будущее казалось слишком сказочным, чтобы быть правдой.