Романс о Розе - Берд Джулия - Страница 14

• Предыдущая
• 14/68
• Следующая

До вечернего маскарада, казалось, оставалась целая вечность, и Розалинда решила скоротать время, посетив театр «Глобус». Не видевшая нового здания театра Франческа уговорила взять ее с собой.

И вот нанятая подругами карета остановилась у прекрасного полукруглого здания. Франческа запрокинула голову, разглядывая темное дерево и белую лепнину сооружения, поднимавшегося до самых небес.

– Великолепно! – воскликнула она.

Они прошли через главный вход. Дневной спектакль уже закончился, билетеры и публика разошлись. Пол был усыпан программками, недоеденными фруктами и орехами, увядшими цветами Зрители нередко ели и болтали на протяжении всего спектакля, едва обращая внимание на сцену. Поэтому, чтобы удержать внимание толпы, требовалось что-то из ряда вон выходящее, и труппа часто прибегала ко всяческим ухищрениям: во время представления на сцену выливались бочки свиной крови, в других картинах звучала веселая музыка. Теперь даже боги спускались на сцену с помощью механических устройств, словно с небес. Верхний уровень сцены так и назывался – «небеса». А «адом» именовалось то место, откуда через люк вылезали призраки и черти.

Розалинда провела подругу в открытый дворик. Отсюда спектакли стоя смотрели самые бедные зрители, платившие за вход всего один пенс. Вокруг, на приподнятых террасах, находились галереи для более состоятельных людей. Самые богатые посетители театра платили шесть пенсов за так называемую комнату лордов на балконе над сценой.

– Скажи господину Шекспиру, что он превзошел себя. – восхищенно произнесла Франческа.

– Сама скажи, – предложила Розалинда, беря Фрэнни под руку. – Вот он идет нам навстречу.

– Леди Розалинда и леди Халсбери! Рад видеть вас в нашем театре. – Уильям Шекспир шел по скрипящим половицам сцены, вытирая на ходу пот с шеи и со лба, поправляя камзол и приглаживая растрепавшиеся волосы. Он, несомненно, играл в дневном спектакле.

– Здравствуйте, Уильям, – сказала Розалинда, – моя подруга просила показать ваш новый театр.

– Ах вон оно что! – Шекспир провел их через боковой вход и показал им заднюю часть сцены, где размещались гримуборные, гардеробные и склад.

– Я просто благоговею при виде всего этого, – выдохнула Франческа, изрядно раскрасневшись.

– Благоговейный трепет скорее вызывает наш гость из Франции. – Шекспир показал на стройного, несмотря на атлетическое сложение, молодого человека, который смеялся у кулис с актерами театра. Оживленная беседа не мешала ему пожирать глазами Франческу.

«Типичный француз, очень красив», – отметила про себя Розалинда, увидев распахнутую рубашку, блестящую от пота грудь и римский нос.

– Не хотите ли познакомиться с господином Жаком де ла Вером, леди Халсбери? Он приглашен играть у нас в труппе и, похоже, очарован вашей красотой.

– С удовольствием! – отозвалась Франческа.

Она улыбнулась юноше, и ее фиалковые глаза мгновенно потемнели. Какое бы внезапное влечение ни испытывал господин де ла Вер, оно явно было взаимным.

Шекспир жестом подозвал актера.

– Жак, это виконтесса Халсбери.

– Весьма польщен, мадам.

– Рада знакомству, – ответила Франческа и чуть прикрыла глаза, когда красавец актер поцеловал ей руку.

Розалинда с удивлением поняла, что ее подруга вела отнюдь не монашеский образ жизни в своем поместье в Йоркшире. Да, Фрэнни, конечно, всегда привлекала внимание мужчин. Когда они были моложе, это постоянно беспокоило Розалинду, теперь же она могла лишь восхищаться и, возможно, завидовать.

– Жак, будь любезен, покажи леди Халсбери театр.

– С радостью! – Француз предложил Фрэнни руку, и оба удалились, весело болтая по-французски.

Розалинда уставилась им вслед, даже и не подозревая, что стоит с открытым ртом.

– В чем дело, Розалинда? Вы ведь не завидуете безобидному флирту подруги?

Она вздохнула и пожала плечами:

– Может, и завидую.

Шекспир подошел к ней и дружески похлопал по плечу.

– Значит, сегодня мы склонны быть честными.

– Я всегда честна с вами, Уилл. Это себе самой я лгу.

– А, значит, нас сегодня посетил философ!

Розалинда иронично усмехнулась:

– Нет, я не настолько возвышенна.

– Тогда будьте откровенны: почему вы пришли?

На ее хрупкие плечи вдруг обрушилась тяжесть всего мира. Она не выказывала своей грусти Фрэнни, но страх, затаившийся внутри, не проходил. Словно по команде суфлера, Розалинда и Шекспир молча направились к галерее. Разве могла она признаться Шекспиру, да и вообще кому-нибудь в своих опасениях, что ее счастье разрушено навсегда?

Нет, не могла, ибо тогда придется смириться с тем, что она не распоряжается своей судьбой. Что ж, надо отвлечь внимание проницательного собеседника.

– Интересно, как вы нашли мои сцены? – пересилив себя, спросила Розалинда.

– Я их прочитал. Они очень хороши, Роза.

Она недоуменно моргнула, недоверчиво посмотрела на мэтра, пытаясь отыскать в его лице фальшь, и, не найдя таковой, почувствовала, как гулко застучало сердце. Улыбка пробилась сквозь охватившее ее волнение.

– Вы серьезно, Уилл?

Он кивнул, просияв:

– Я никогда не стану лгать в таком деле.

– Я пишу всю жизнь, но скрываю это, не зная, есть ли у меня талант. Я просто… мне просто хотелось выразить чувства словами.

– А талант у вас есть.

Она кивнула, пытаясь осмыслить этот огромный комплимент. Великий мастер говорит ей, что она умеет писать!

– Умение писать ведь что-то да значит, правда? Он схватил ее за руки и засмеялся.

– Конечно, и очень много. А если вы сумеете выстроить сцены в определенном порядке, то у вас получится основа хорошей пьесы.

Она представила, как могла бы сделать это, но теперь задача показалась ей невыполнимой, учитывая свалившиеся на ее голову потрясения.

– Не уверена, что у меня получится. – Он заметно нахмурился. – Ах, Уилл, вы не должны думать, что я неблагодарна. Два дня назад ваши слова сделали бы меня счастливейшим человеком на земле. Но сейчас…

– А что сейчас?

– Сейчас я чувствую, что мир вокруг меня рушится. Какой толк писать пьесу, когда само твое существование под угрозой?

Розалинда объяснила все, что произошло за последние двадцать четыре часа. К тому времени, как она закончила рассказ о своих муках, Франческа и Жак уже вернулись. Он подпрыгивай на досках, отчего Фрэнни очень веселилась, потом воинственным голосом, преувеличенно театрально принялся читать монолог из «Макбета». Последние слова эхом разнеслись по театру, и Жак заливисто расхохотался. Затем упал перед Франческой на колени и с шутливой торжественностью поцеловал ей руку. «Довольно продолжительно для столь короткого знакомства», – решила Розалинда, почувствовав в груди пустоту. Она в отличие от Франчески тут же отняла бы руку. Что же такое известно Фрэнни о мужчинах, что, похоже, неведомо ей?

– Итак, – проговорил Шекспир, подводя итог пространному рассказу Розалинды о возвращении Дрейка; – вы должны бороться с мужчиной, который хочет отнять у вас право на собственный дом.

– Именно – Она повернулась к нему, – Дело в том, Уилл, что без дома я ничто. У меня не останется пристанища, мне негде будет укрыться.

– У вас есть еще торговля шерстью.

– Да, но в последние годы торговля приходит в упадок. Мой самый ценный капитал – земли вокруг Торнбери-Хауса.

Шекспир сжал в своих ладонях ее руку.

– Я верю, что ваша душа и впрямь обитает в Торнбери-Хаусе, леди.

– Я знаю, – прошептала она. – К сожалению, там обитает и душа Дрейка.

– Ага, опять эта откровенность!

Розалинда подалась к Шекспиру, непринужденно продолжив:

– Я его так хорошо знаю! Он живет только ради одного – ради мести. Дрейк хочет найти того, кто разорил его отца, и хочет стать хозяином Торнбери-Хауса. Почему, думаете, он объехал весь мир в поисках пряностей?

– Потому что в душе он авантюрист? – предположил Шекспир.

– Нет, он стремится к успеху. Ему нет дела до людей, до обычных чувств. Ему нет дела до того, кому он причиняет боль. Он словно одержимый.

• Предыдущая
• 14/68
• Следующая