Первопроходец (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 36

В этот миг палец Хастора давит на едва заметный бугорок на рукояти, и из резервуара в рану выплёскивается концентрированный яд. По телу объекта пробегает судорога, дыхание сбивается. Даже в беспамятстве, на самом краю небытия, организм пытается бороться со смертельной отравой.

Хастор наблюдает за угасанием жизни в своей жертве с холодным, почти клиническим интересом. Он видел сотни смертей, и эта ничем не отличается от прочих. Напрасная борьба, обречённая на провал. Агония, растянувшаяся на считанные мгновения. Последний судорожный вздох. И вот уже некогда могучий воин, гордость целой планеты, обмякает, уходя в небытие.

— Всегда бы так просто, — довольно роняет Хастор, выдёргивая клинок из остывающей плоти.

Глава 21

Текст…

Какой-то текст дрожит на внутренней поверхности моих опущенных век.

Он же дублируется механическим голосом в моей голове.

Зафиксирована клиническая смерть носителя.

В соответствие с главной директивой произвожу инъекцию высшего доступного препарата.

Израсходован Регенеративный инъектор ступени S.

Зафиксировано сердцебиение.

Зафиксирована повторная клиническая смерть носителя.

Обнаружено воздействие токсинов неизвестной природы.

Способность Реактивная детоксикация активирована.

Низкая эффективность.

Наличие токсинов сохраняется.

В соответствие с главной директивой произвожу инъекцию высшего доступного препарата.

Израсходован Антидот ступени S.

Зафиксировано сердцебиение.

Зафиксировано действие способности Динамическая регенерация.

Происходит перенаправление всей доступной арканы к Динамической регенерации для увеличения её эффективности.

Носитель стабилизирован.

С трудом прихожу в себя, судорожно втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. Сознание затуманено, мысли путаются, отказываясь складываться во что-то связное. Я словно выныриваю из глубин кошмара, цепляясь за реальность, но та ускользает, дробится калейдоскопом бессвязных образов.

Весь мир окрашен болью. Дикая, невыносимая, выкручивающая внутренности боль, пульсирующая в груди в такт моему рваному прерывистому сердцебиению. С ним явно что-то не так, поскольку каждый удар посылает волну жгучей рези по всему телу, а каждый судорожный вдох даётся с трудом, будто мои лёгкие залиты расплавленным свинцом.

Тело не слушается, мышцы сводит мучительной судорогой. Что произошло? Где я? Память услужливо подкидывает обрывки — бойня на износ на улицах Нексуса, гул плазмы, рокот пулемётов, взрывы… Тяжёлый смрад крови и озона, забивающий все остальные запахи.

Перед моим внутренним взором проносятся картины — вспышки пережитого только что кошмара. Погибшие друзья, оборванные жизни, лютое бешенство и град ударов, уничтоживших даже надежду. А потом — провал, душная тьма, затянувшая меня в свои липкие объятия.

Стиснув зубы, прогоняю жуткие видения. Всё это наваждение. Иллюзия. Ловушка разума, созданная сучьим Скульптором Грёз.

Как я вообще позволил усталости взять верх? Ведь знал же, что нельзя спать…

Так вот в чём дело… Вот почему боль в груди сейчас такая реальная, такая неподдельная. Это не кошмар. Не очередная пытка в царстве Морфея. Это действительность. И, судя по агонии во всём теле, весьма паршивая действительность.

Все этим мысли пролетают в голове за долю секунды.

С трудом разлепив веки, я осоловело моргаю, пытаясь сфокусировать зрение. Картина мира рассыпается — всё плывёт, контуры предметов двоятся. Я различаю лишь смутный силуэт, маячащий надо мной, но миг, и картинка фокусируется.

Неизвестный хмырь[1] — это первое, что я вижу, распахнув глаза. Кожа цвета мха или болотной топи, покрытая небольшими беспорядочными наростами. Отсутствие волос на овальной голове, а также какого бы то ни было носа. Лишь пара надрезов на утолщении, что выпирает между лыбящейся пастью и глазами. Из-под бесформенной одежды выглядывают доспехи.

В руках у него зажат длинный кинжал с тремя закрученными в тугую спираль лезвиями по типу Jagdkommando. От классического земного ножа его отличает россыпь отверстий возле острия, из которых сочится бурая дурно-пахнущая субстанция.

Наблюдая за стремительно несущимся к лицу оружием, осознаю — этот ушлёпок и есть причина моего столь дерьмового пробуждения.

Незнакомец ухмыляется во время атаки, обнажая частокол мелких острых зубов. Его глаза горят злорадным весельем, а узловатые пальцы сжимают рукоять кинжала.

Витое лезвие поблёскивает в тусклом свете, приближаясь к моей глазнице, чтобы закончить начатое. С его острия медленно стекают тягучие бурые капли, источая тошнотворную вонь гниения и распада.

Инстинкты срабатывают быстрее мысли. Мысленное усилие, и из меня выстреливает сноп бритвенно-острых невидимых нитей.

Струны пустоты с пронзительным свистом рассекают воздух и врезаются в защитный барьер, вспыхнувший вокруг убийцы. На миг кажется, что они увязнут в нём, но нет — Аспект нуллификации срабатывает, как надо. Не заметив преграды, нити арканы впиваются в доспехи незнакомца, рассекая металл, словно картон. Одна из них находит его лицо, вгрызаясь в плоть прямо по центру лица.

Убийца, вскрикнув от неожиданности и боли, отлетает к стене, с грохотом впечатываясь в неё спиной. Мимолётное напряжение, и струны, повинуясь моей воле, отзываются назад, раздирая броню врага.

Незнакомец ошеломлённо трясёт головой, словно не веря в произошедшее. По его подбородку стекает струйка густой зелёной крови. В жёлтых глазах вспыхивает злоба пополам с досадой. Увы, раны не столь глубоки, как хотелось бы.

Кажется, этот тип не привык, чтобы жертва давала отпор. По его реакции понятно — киллер рассчитывал сработать быстро, тихо и чисто. Не вышло. Что ж, сам виноват. Следовало бить наверняка.

Кто он вообще такой? Кто его послал? Галадра? Консорциум? Мозг категорически отказывается выдавать хоть какие-то ответы, будто все шестерёнки засыпаны песком. Не могу даже сосредоточиться, чтобы пройтись по нему Оценкой.

— Ах ты ж ублюдок! — шипит раненый, скалясь в окрашенной кровью улыбке.

Заставляю себя занять вертикальное положение, несмотря на всё сопротивление тела. Оно никак не хочет покидать кресло, и самое простое усилие отзывается новой волной боли на месте сердечной мышцы. Судя по тому, что всё вокруг заляпано моей кровью, а в броне имеется солидный прокол, меня чуть не зарезали как свинью. Прямо во сне.

Незнакомец выпрямляется и впивается в меня немигающим взглядом. Его зрачки вспыхивают золотом, и реальность будто плывёт, дёргается, выцветая по краям.

Всё ещё плохо соображая от боли и слабости, я не сразу понимаю, что происходит. А когда осознаю — становится слишком поздно. Псионика убийцы уже запустила свои щупальца в мой разум, оплетая сознание липкой паутиной лжи.

— Всё в порядке, приятель, — проникновенно шепчет незнакомец, сверля меня гипнотическим взглядом. — Ты всё не так понял. Я на твоей стороне. Не стоит драться со своим лучшим другом.

Голос журчит, струится, просачивается в каждую клеточку моего мозга. Такой убедительный, такой искренний. Разве можно ему не верить? Я чувствую, как истончается моя воля, как слабеет контроль над собственным разумом. Это даже не больно. Просто сладкая патока, заливающая сознание тягучим наваждением. Я почти готов поддаться, опустить руки, смирившись.

— Ну же… Не упорствуй. Зачем всё это? — настойчиво цедит зеленокожий упырь, подступая ко мне.

На самой задворках разума, вспыхивает крохотная искра. Ментальный заслон — последний оплот, последняя линия обороны моего измученного рассудка.